Советская кинофантастика и космическая эра. Незабвенное будущее - Наталья Майсова

мы не наблюдаем ни чрезмерной категоричности суждений, ни недовольства окружающим обществом, ни озабоченности собственным телом или эмоциями, ни психологических сдвигов, свойственных обычным подросткам. Характером они куда более походили на «детей войны»: во всем послушные старшим, бескорыстно действующие «на благо дела» (то есть общего успеха миссии), они легко забывали мелкие личные разногласия, всецело сосредоточившись на вверенном им задании. Хотя, конечно, в отличие от «детей войны», наши «космические дети», чем-то напоминающие героя-робота из «Его звали Роберт» (см. главу 4), так сказать, «подростки телом, душой – роботы», были озабочены не столько своим физическим выживанием, сколько возможностью внести посильный вклад в большое общее дело.

Безусловно, такая картина может показаться чересчур «черно-белой»: в конце концов, и «Москва – Кассиопея», и «Большое космическое путешествие» были проникнуты духом юного безрассудства, игры, легкомыслия и детской влюбленности. При этом герои «Большого космического путешествия» – Федя (Сергей Образов), Саша (Игорь Захаров) и Света (Людмила Берлинская) – даже младше героев «Москвы – Кассиопеи» и «Отроков во вселенной». Если «отрокам» в двух последних фильмах действительно позволили отправиться в экспедицию по намеченному ими самими плану, то экипаж для «Большого космического путешествия» набирался через всесоюзный конкурс; под конец зритель узнает, что полет на самом деле был симуляцией, а Света, Саша и Федя оказываются обычными детьми, еще слишком маленькими и неопытными для космоса. Тем не менее миссия их старших и более опытных товарищей, отправившихся покорять космос на звездолете ЗАРЯ[66] (экипажем из семи человек – трех девочек и четырех мальчиков), также в итоге могла сорваться, если бы не своевременное вмешательство безымянного И. О. О. (Исполняющего Особые Обязанности, сыгранного И. Смоктуновским). Экспедиция к предположительно обитаемой планете в созвездии Кассиопеи, откуда на Землю поступали странные сигналы, чуть было не провалилась вследствие нерасторопных действий пробравшегося на борт Федьки Лобанова (Владимир Басов-младший). Мальчик случайно активирует комбинацию команд, из-за чего корабль превышает скорость света, летит, опережая время, и достигает пункта назначения на двадцать шесть лет раньше срока. Вместе с тем совершенно очевидно, что такие «безрассудные» эпизоды не являлись самостоятельными субнарративами: они требовались либо для развития сюжета, либо для использования спецэффектов (ведь случайно нажатая подростком кнопка – прекрасный повод снять сцену с невесомостью). Все это гораздо меньше влияло на ход сюжета, чем, к примеру, безудержный вихрь необъяснимых событий, вызванных проделками парочки братьев-шалунов в постсоветской «Азирис Нуне». В «Москве – Кассиопее» четырнадцатилетние пионеры Витя и Федя могли поругаться и даже подраться из-за полученной Витей перед полетом анонимной любовной записки, но все это напоминало не столько романтический рыцарский поединок, сколько стычку младшеклассников, пытающихся показать, что девчачьи чувства мальчишкам нипочем. Подобные сцены, а также сугубо товарищеские отношения с девочками и живейший интерес мальчиков к технике побуждали зрителя видеть в героях скорее детей, чем «юных взрослых», несмотря на их формально подростковый возраст. В «Отроках во вселенной», продолжении «Москвы – Кассиопеи», Федя вновь станет причиной неожиданных проблем, оказавшись в инопланетном подземном городе без связи с остальной командой. Впрочем, дух товарищества восторжествовал: отважные друзья находят Федю, попутно спасая местную цивилизацию. Советским ребятам удается уничтожить враждебных роботов, захвативших власть и практически истребивших местную гуманоидную расу своих создателей. И в дилогии «Москва – Кассиопея» / «Отроки во вселенной», и в «Большом космическом путешествии» инопланетные миссии служили своего рода тренировочной площадкой, полигоном, где дети и подростки могли продемонстрировать впечатляющую гражданскую сознательность, доказав, что готовы ко взрослой жизни.

Рис. 5.1. «Москва – Кассиопея». Сцена в невесомости

Рис. 5.2. «Через тернии к звездам». Степан и Нийя на даче родителей Степана

Подобная динамика сохранялась и в случаях, когда в фокусе внимания оказывались ребята постарше и даже юноши. Так, Степан Лебедев (Вадим Ледогоров) из фильма «Через тернии к звездам» – курсант Института космонавтики, то есть официально вполне взрослый, выглядит как повзрослевшая версия вышеописанных детей и подростков: он образован и вежлив, прекрасно социализирован, помнит о семейном долге, любит и уважает свою бабушку и следует всем нравственным нормам, которые провозглашает и воплощает собой его отец.

Его отец – ученый, специалист по внеземным контактам; он настаивает, чтобы к нему в дом поселили экстравагантную и завораживающе красивую Нийю (Елена Метелкина) – инопланетянку-гуманоида, чей космический корабль потерпел крушение, – желая лучше изучить ее и постараться наладить контакт. При этом многозначительно подчеркивается, что «контакт» – может быть исключительно двусторонним. При всей относительной консервативности взглядов на личные отношения в советской детско-юношеской фантастике, Степан и Нийя, оба взрослые и половозрелые, влюбляются друг в друга, преодолев таким образом дихотомию «человеческое – нечеловеческое». Степан всячески старается приобщить Нийю к земной жизни, но в итоге долг все же заставляет ее вернуться на родную погибающую планету Десса.

Фильм может быть понят как «финальный аккорд детства», или «прогресс на пути к взрослой жизни», – ведь молодые герои в итоге делают выбор в пользу общего дела: Нийя, по ходу фильма все активнее участвующая в земной жизни, принимает решение пересилить вживленный ей в мозг «центр послушания», заставлявший ее подчиняться властям родной планеты, влюбляется, но потом одолевает и это последнее, романтическое искушение и возвращается на Дессу; Степан, исполненный идеалистических представлений о бескорыстной любви и трансгрессивных порывов, вызванных первым юношеским чувством, возвращается домой, в семейную ячейку, к коллективному труду. Так коллективно пропагандируемая мораль позволила бесполому будущему восторжествовать над сентиментальным настоящим. Интересно, что структурно схожий процесс – интеграции, трансгрессии и катарсиса – был представлен и в «Человеке, который упал на Землю» (1976) Н. Роуга.

Экипаж как проверка на гендерную социализацию

Есть один важный аспект, который роднит «Через тернии к звездам» с детско-юношеской кинофантастикой. Каким бы ни было главное «испытание», через которое должны были пройти юные герои (полет в космос, встреча с инопланетянами и т. п.), параллельно с важностью товарищества и верностью Родине как высшей ценностью они усваивали еще один урок – гендерный. Причем урок этот предназначался скорее девочкам, чем мальчикам. Так, гуманоид Нийя в «Через тернии к звездам» не училась не только быть человеком, но и тому, что от нее ожидалось, как от земной женщины[67]. Ее удивительное волевое решение вернуться на умирающую планету было отчасти обусловлено как раз тем, что она была всего лишь гуманоидом, а не коренной жительницей Земли. Напротив, в «Москве – Кассиопее» и «Отроках во вселенной» девочки-космонавтки прекрасно усвоили отведенную им вспомогательно-декоративную роль в полете: никаких серьезных решений они не принимали, но при этом неизменно подбадривали и поддерживали «мужскую» часть экипажа.

В «Большом космическом путешествии» этот «урок» преподан еще более отчетливо: мечтательный характер космонавтки Светы подчеркивают песни (например, «Я заметила однажды» А. Рыбникова на слова И. Кохановского), то и дело мысленно возвращающие ее на Землю и сопровождающиеся «романтическим» набором спецэффектов. Фантазии Светы, представленные в видеоклипе – вставной музыкальной интермедии, служащей развлекательным отступлением и в то же время раскрывающей характер персонажа, – связаны как с ее напарником-мальчиком, так и с пресловутым женским началом – родной Землей. Клип начинается в самый критический момент повествования, когда Свете нужно выполнить рискованное задание. По сути, в нем вкратце отображаются ее размышления о предстоящем космическом путешествии, в которых она сама и ее товарищи-мальчики предстают юными покорителями космоса, решительными и серьезными. Но в фантазии Светы эти размышления тут же сменяются картинками земной жизни: ей видится зеленая