Магия объединяет - Илона Эндрюс

судя по голосу Тедди Джо, ему нужна была помощь, и нужна была сейчас. Он хорошо скрывал отчаяние, но им сквозило. У меня было ощущение, что все это каким-то образом связано.

— Мы дружим, сколько, уже четыре года? Пять? Я ожидала от тебя лучшего. Куда мы идем и когда?

— Я приеду за тобой завтра. — К его голосу вернулась часть его обычной ворчливости. — В девять часов. Надень сапоги и возьми меч.

— Я всегда беру с собой меч.

Джули принесла стопку почты и положила передо мной белый конверт.

— Хорошо. Я принесу упряжь.

— Упряжь для чего?

— Для кого. Для тебя. Так легче нести тебя.

Я вздохнула.

— Мы летим?

— Я лечу. Если тебе повезет, я тебя не уроню.

— Если ты меня уронишь, я буду очень расстроена.

— Я буду иметь это в виду.

Я повесила трубку и открыла конверт. Внутри на хрустящем листе бумаги, украшенном розами, возмутительно пышным почерком было написано:

С большим удовольствием

Приглашаем Вас на бракосочетание

Кейт Дэниелс

и

Кэррана Леннарта

— Что это?

— Свадебное приглашение, — сказала Джули.

— Я ничего не заказывала.

Джули ухмыльнулась.

— Все Роман.

Тьфу. Точно. Я помахала перед ней конвертом.

— На нем цветы.

— Ты хотела запекшуюся кровь, мечи и отрубленные головы? — спросила она.

Умничает.

Кстати, об отрубленных головах… Я взяла телефон и набрала номер Сиенны. Она сразу же взяла трубку.

— В чем значение головы?

— Понятия не имею.

— Но ты знала, что она важна.

— Голова — это якорь. Когда ты смотришь в будущее, некоторые вещи не в фокусе, но некоторые жизненно важные события становятся более четкими. Думай об этом как о том, как ты подходишь к некому перекрестку. Если ты выполнила условия, ты выбираешь правильную вилку, если ты потерпела неудачу, ты выбираешь неправильную.

— Ладно. — В этом был смысл.

— Голова была одной из таких точек. Я видела, как ты передала голову каким-то правоохранительным органам. Я предполагаю, что люди Роланда тоже это видели. Они знали, что это был якорь, и поэтому Роланд, вероятно, предпринял шаги, чтобы убедиться, что этого не произойдет. Тебе пришлось сражаться?

— Да.

— И ты победила?

— Да.

— Тогда поздравляю.

Поздравления были преждевременными. Были вопросы по этому поводу, которые меня беспокоили. Во-первых, если мой отец так сильно хотел получить голову, почему он отправил за ней только одну сахану?

— Значит, эти якоря, они как контрольные отсечки, которые я должна пройти?

— Да, в некотором смысле.

— Что будет следующим?

— Я не знаю. Я позвоню тебе, когда узнаю.

— Спасибо.

— Еще не поздно повернуть назад, — сказала Сиенна. — Это опасный путь для тебя. Мне не нравится, где он заканчивается.

— Мы все еще на верном пути?

— В некотором смысле.

— Тогда мы продолжим. Спасибо тебе за помощь.

Я повесила трубку.

— Значит, голова даже не была важна? — спросила Джули.

— По-видимому, нет.

Зазвонил мой телефон. Я подняла трубку.

— У тебя есть кое-что, что принадлежит мне.

Контроль. Дзен. Кричать на древних языках было бы не дзен.

— И не говори. Ты поработил эту бедную девушку. Ты подлый, отец.

— Ты непослушный глупый ребенок. Я дал ей безопасность и безмятежность цели.

— Так ты признаешь, что отправил ее на мою территорию?

— Я ни в чем не признаюсь.

— Брось, отец. Это неприлично. Я не понимаю, почему ты отправил только одну ее. Правда, ты так плохо думаешь обо мне?

— Я отправил одну, потому что чувствовал, что одной было достаточно. Она не должна была убивать тебя, Цветочек.

Ах. Она была предназначена только для того, чтобы сорвать мои попытки удержать его от убийства всех, кто мне был дорог.

— Верни мне Саймана.

— Нет. Кроме того, это совершенно нелепо. Почему я должен выбирать между мясным и вегетарианским вариантом?

— Что?

— Ты принцесса Шинара. Твоя линия уходит корнями за пределы известной истории. Ты не должна заставлять своих гостей выбирать что-то одно. Твоя свадьба должна быть праздником.

Я раскрыла свадебную открытку. Внутри карточки с ответом на приглашение меньшего размера было написано: «Пожалуйста, укажите, если предпочитаете вегетарианское блюдо».

— Если он не может заплатить за подходящее блюдо на собственной свадьбе, я устрою такой пир, от которого ломятся столы. Я позабочусь о том, чтобы у ваших гостей был банкет, который они никогда не забудут. Это будет нечто большее, чем сможет припомнить ваш самый старший гость, и более великолепное, чем когда-либо испытает самый младший.

Так, помогите мне, я убью Романа. Я разрублю его на куски топором, а затем разрублю эти куски на более мелкие кусочки. Он послал моему отцу приглашение на свадьбу.

— Отец, ты посылаешь противоречивые сигналы. Сегодня ты отправил женщину убить меня, а теперь ты расстроен из-за моего свадебного приема?

— Это не моя вина, что ты решила выйти замуж за нищеброда. Кроме того, тебе нравится принимать вызовы.

— Я больше не могу с тобой разговаривать. У меня был тяжелый день, и я иду спать.

— Кейт…

— Держись подальше от моего ребенка.

— Возможно, тебе следует спросить ребенка, чего она хочет.

— Я действительно спросила ее. Она прямо здесь, и сейчас мне придется рассказать ей, что ее дедушка злой и порабощает людей. Спокойной ночи.

Я повесила трубку и посмотрела на Джули.

Она отшатнулась.

— Он не мой дедушка!

— Не волнуйся, я уверена, что это больше смущает его, чем тебя.

Я допила чай и пошла спать.

ГЛАВА 8

ВОСЕМЬ ЧАСОВ сна были подобны чистому раю. Я проснулась и долго лежала на кровати, счастливая, что никуда не надо бежать. Кэрран растянулся рядом со мной. Он пришел домой после того, как я легла спать. Должно быть, я была напугана больше, чем думала, потому что, когда он вошел в спальню, я проснулась, схватила «Саррат» и сделала целых два шага к нему, прежде чем поняла, что происходит, чем заслужила шквал аплодисментов и вызовы на бис. Потом он увидел шрам и повел себя так, словно у меня была отрублена половина лица. Он почти потащил меня к медмагу Гильдии, но я пригрозила ударить его ножом, и, должно быть, я была достаточно энергична, чтобы заверить его, что я в добром здравии. Из всех людей, за которых я могла бы выйти замуж, я должна была выбрать его.

После этого он принял душ и упал в постель рядом со мной, мы вырубились в счастливом измученном объятии. Теперь мне не хотелось вставать.