Метафизика пола - Юлиус Эвола

К тому же в традиционном мире существовала система связей между реальностью и символами, действиями и мифами - мир божественных персонажей определял не только наиболее глубокие проявления пола, но и нормативные принципы половых отношений, которые в любой здоровой цивилизации жестко определяют связи между мужчинами и женщинами. Так эти отношения и связи приобретали глубокий смысл, становились "подзаконны". При том, что в развитых цивилизациях закон учитывал и случайности, неожиданности, чисто личные ситуации.

Рассмотрим кратко эту сторону метафизики пола.

31. Метафизическая диада

Из элементарных двойственностей рассмотрим прежде всего наиболее общие, метафизические, освобожденные от мифологизаций и символизаций.

Основной традиционный принцип всегда заключается в том, что творение или проявление постоянно есть результат двойственности главных основ, составляющих высшее единство, подобно тому, как зарождение животной жизни всегда порождено соединением самца и самки.

Касаясь происхождения жизни, Аристотель писал: "Мужское - форма, женское - материя. Последняя, как и женщина, пассивна, в то время как мужское начало активно". [210] Эту полярность можно проследить во всех концепциях греческой философии, в ее идеях, имеющих материалистическое происхождение и принявших разные облики, частично уже отделенные от первоначального истока и живущие самостоятельной жизнью. Мужское - это форма, женское - материя; форма имеет в себе силу определять, осуществлять принципы движения, развития, становления; материя - среда и средство любого развития, чистая и неопределенная возможность, субстанция, "вещь в себе", которая, чтобы стать чем-то, должна быть возбуждена и пробуждена к становлению. Греческое слово, обозначающее материю, -, не относится ни к органической, ни вообще к физической ее части; трудно определимое современным мышлением, оно в данном контексте намекает на таинственную, неуловимую, бездонную сущность, которая и есть и не есть, чистую возможность "природы" уже как, становления и развития. В пифагорейской терминологии, это принцип диады, бинера, Двойного, противу Единого лежащего; Платон именует эту категорию, как нечто извечно "другое", вмещающее в себя, бытие, подобно "матери" или "кормилице" становления. [211] В традиционной метафизике именно таково, в наиболее абстрактном виде, соотношение вечно мужественного и вечно женственного.

В более поздней интерпретации мужеское и женское соответствуют сущему (в наиболее возвышенном смысле) и становлению, всему, что по сути есть само и другое, или же причине (неподвижной, дородной) и жизни (изменчивой, одушевленной, материнской субстанции становления). Плотин, в свою очередь, говорит о мужском сущем - или - и о женском восполняющем начале вечно мужского,, о вечно сущем и вечно приемлющем, что можно отождествить с "природой" или "божественной душой" (Психеей или Жизнью, Зоей Зевса). По Плотину, сущее находится в некоторой связи с; это слово сегодня очень трудно понять в его истинном значении - приблизительно это "умный", олимпийский принцип, неподвижный и чистый свет, Логос, оплодотворяющий и движущий материю, космическую сущность. Напротив, женское - это жизненная сила, подобная Психее, "жизнь всего сущего", это то, в чем Единое проявляет себя и принимает форму; женское "хронифицирует" сущее, то есть разворачивает его во времени, в становлении, в положениях, когда оба принципа смешаны; мужское же, или Логос, есть всюду и во всем присутствующий, тождественный самому себе неподвижный, чистый принцип формы. [212]

"Природа" у греков совсем не то, что в сегодняшнем материализме; без сомнения, можно отождествить ее именно с женским началом. В традиционном символизме вообще сверхчувственное, сверхприродное отождествляется с мужским, в то время как категории природы и становления - с женским. Согласно Аристотелю, эти два начала полярно противоположны: перед лицом неподвижного чистого принципа находится "природа", в которой "неподвижный двигатель" пробуждает реальное движение, возможность существования "материи", проявления индивидуации. На ту же самую двойственность намекает диада Неба и Земли, полярность принципов уранического и теллурического (хтонического), эти космические символы вечно мужского и вечно женского.

Для женского начала есть еще символ, о котором мы уже говорили, - Вода. У нее много символов: прежде всего недифференцированная жизнь, предшествующая форме, не нашедшая эту форму; далее - все, что течет, струится, все настойчивое и переменчивое, и, наконец, это принцип рождения в мире, именуемом древними подлунным; вода - начало всяческого плодородия и роста, происходящего на земле. С одной стороны, говорят о "влажном родовом начале", с другой - о "водах жизни" и даже о "божественных водах". Добавим, что вода символизирует горизонтальное, в аристотелевских категориях - лежащее -, противоположное всему вертикальному,,, восстающему, прямому, правому, мужскому началу, изображаемому древними помимо всего прочего символикой фаллической или итифаллической (стоящего фаллоса).

В противовес Воде - началу женскому - возникает первая мысль о мужском характере Огня. Однако, как и в большинстве других случаев, следует иметь в виду поливалентность традиционных смыслов, так сказать, их способность принимать разные значения, не исключающие друг друга, но подчиняющиеся разной перспективной логике. Так, при рассмотрении "мужского" Огня выступают разные его аспекты (например, в индийской традиции, двойное рождение Агни, в классической - двойственность теллуро-вулканического и небесно-уранического огня); Огонь, взятый как пламя согревающее и питающее, в равной степени можно считать символом женского, и в этом качестве он играет важную роль в индоевропейских культах: Астарта, эллинская Гестия и римская Веста персонифицируют именно этот смысл огня (Овидий, VI, 291: Веста - живое пламя); огонь в домашних и общественных культах, например, вечный священный огонь, горевший во- времена Цезарей и выносимый на официальные церемонии, огонь, сопровождающий в походах каждое греческое и римское войско и горевший при нем день и ночь, означал женский аспект божественного - жизненную силу, оживляющий элемент. Отсюда античная идея - лишение культового огня есть знак смерти, это уже не полнокровное бытие, но исчезающая, рассыпающаяся жизнь.

Двигаясь на восток, находим те же символические связи. Дальневосточная традиция знает диаду Небо- Земля, в которой Небо отождествляется с "активным совершенством" (k'ien), а Земля - с "пассивным совершенством" (khuen). В Великом Трактате [213] читаем: "Мужское соответствует творящему, женское - воспринимающему", и далее [214]: "Творящее порождает великие начала, воспринимающее приводит к благому концу их следствия… Земля оплодотворяема Небом и проявляется тогда, когда это необходимо… Следуя Небом, она встречает своего Хозяина и идет его путем, соответственно мировому порядку". Как и у пифагорейцев, на востоке бинер (двойка) соответствует женскому началу, нечетные числа - Небу, четные - Земле. Единица есть мужское начало, двоица - женское, триада - снова мужское и возвращение к Единице, но уже не к Единице-в- себе, чистому Небу, а как бы Небу, прошедшему сквозь Землю (1+2=3); таким образом, в мире становлений все несет отпечаток высших начал, отраженных в образах. [215] Вообще нумерический символизм всеобщ. Мы находим его и на Востоке, и в европейском средневековье, у Данте. Он лежит в основе древнего правила: Numero seus impare gaudo. [216]

В дальневосточной традиции метафизическая диада наиболее полно выражена в форме пары yang-yin, начал, уже упоминавшихся нами, которые являются опреде- ляюще-элементарными (eul-hi). Yang есть небесное, деятельное, позитивное, мужское, а yin - земное, пассивное, отрицательное женское. В графической символике yang обозначается прямой чертой "-" а yin - прерывистой "-", что соответствует идее "двух" или, в платонизме, - "другого".

В "Книге перемен", фундаментальном тексте китайской традиции, представлены триграммы и гексаграммы, составленные из этих элементарных знаков, - они являются шифром и одновременно ключом к любой ситуации в мире - в природном цикле, во вселенной, равно как и в человеческих и общественных отношениях. Все явления, формы, сущности есть лишь изменения в шкале сочетаний yang -yin; из них складывается окончательное и онтологическое и динамическое единство. В динамическом аспекте yin-yang противоположны и одновременно взаимодополняющи. Свет и солнце имеют природу yang, тьма и луна - yin; горы - yang, равнина - yin; дух - yang, душа и жизненная сила - yin; чистое, светлое - yang, темное, подспудное - yin, и так далее. Преобладание yin определяет женщину, yang - мужчину, потому, что чистые yin и yang выступают как субстанции абсолютно женского и абсолютно мужского. Переводя все это на язык эллинистической традиции, свойствами yin являются холод, влага и тьма, свойствами yang - сухость, ясность, просветленность. В том, что касается принадлежности холода к yin, возникает представление о противоречии с вменением женскому началу тепла, огня и жизненной силы; но в то же время следует помнить о холодном лунном свете, о холодности таких богинь, как Диана, персонифицирующая этот свет; и в то же время, чтобы понять женское, женщину, мы должны рассматривать все это в совокупности. Началу yin принадлежат тень, темнота, нераскрытые силы, предшествующие форме, все, что у человека составляет витальную, ночную сторону души, что относится к связи ночных и женских божеств, к земным глубинам, к ночному, Nux, изидическому, материнско-колыбельному по отношению к рождающемуся дню; день же имеет черты ясности, просветленности, солнечности, черты yang, находящие выражение через погружение в двусмысленную тьму рождающих сил, женскую субстанцию, первоматерию.