Привидения являются в полдень - Анна Малышева

— Привет… — прошептала она. — Как дела? — Но ее лицо не могло его обмануть — она была бледна, и под глазами проступили темные круги. Катя боялась собственного мужа, и боялась так сильно, как никогда и ничего не боялась. И когда Игорь подошел к ней поближе и протянул руку, чтобы помочь ей удержаться на ногах (а она почти падала), Катя отшатнулась.

— Что с тобой? — Он пристально и жалостливо смотрел на нее. — Ты заболела?

— Да… Скверно себя чувствую… Но ничего, пройдет. Не беспокойся…

Она сделала попытку пройти мимо него в комнату, но он пошел за ней, пораженный ее видом и поведением.

— И все же с тобой что-то случилось.

— Ничего, совершенно ничего… — Катя, не раздеваясь (она не могла сделать это при муже), присела на постель, а затем и прилегла.

Голова у нее сильно кружилась, и она приказала себе держаться в рамках. До такой степени ее страх никогда не доходил. «Я просто никогда не знала, что такое настоящий страх, — подумала она. — Даже его жертвы, мои подруги, не так боялись. Ведь они умирали внезапно. Они даже не успевали испугаться… А я… Я могу бояться сколько угодно, времени для этого полно, и место самое подходящее — в квартире убийцы, в квартире, которая ему принадлежит. Здесь мне не укрыться от него. Разве что выброситься в окно? Но стоит ли тогда игра свеч?! Никогда не думала, что я такая размазня… В конце концов, еще никто не доказал, что это — он!» И она выдавила из себя почти дружелюбно:

— Прости… Мне хочется спать… Мы немножко выпили на работе по случаю праздника, а коньяк оказался некачественным. По-моему, я даже отравилась…

— Тебе надо выпить чаю с лимоном… — Он беспокоился, и это беспокойство было неподдельным.

Катя верила и не верила себе — этот человек мог изображать теплые чувства к ней, но мог и думать о том, чтобы убить ее. С каждой минутой то спорное предположение, что Игорь и есть тот самый убийца, укреплялось в ней. Это переставало быть спорным, и она сама помогала этому, выискивая в поведении мужа подозрительные черты.

— Я сделаю тебе чаю.

Он вышел на кухню, а она тем временем переоделась в халат и запихала пакет с платьем, париком и очками поглубже в шкаф, чтобы он не мог случайно попасть мужу на глаза. Она была уверена, что хотя он и не узнал ее в автобусе, но женщину в очках и коричневом платье приметил прекрасно, и если эти вещи попадутся ему на глаза… Катя боялась думать об этом.

Игорь вернулся с чашкой дымящегося чая через несколько минут.

— Чайник был горячий… — Он осторожно поставил чашку на тумбочку перед Катей. — Пей!

— Спасибо… — Она снова села на постели и поднесла чашку к губам. Она пила, дуя и обжигаясь, и не поднимала глаза. Так ей было легче находиться рядом с мужем. Но вскоре она немного пришла в себя и подумала: «Зачем я так его боюсь? Он пока не сделал мне ничего плохого, не сделает и сегодня вечером… По крайней мере, сегодня вечером. Ведь все мои подруги были убиты одна за другой. А я пока жива. Если бы он хотел убить меня, я была бы первой жертвой… — Но тут же она поправила себя: — Да вовсе нет! Ты как раз была бы последней, потому что иначе стали бы копать как раз под Игоря — ведь он твой муж, а разве не копали под Тимура? Разве не искали среди близких людей убитых? Игоря сразу бы стали трясти, и у него не было бы свободы, чтобы действовать, как ему хочется…»

— Ну как?

Она вернула мужу чашку и даже улыбнулась при этом довольно естественно:

— Спасибо, лучше. И вообще, не обращай на меня внимания… Все пустяки и скоро пройдет… Мне надо поспать.

— Так я пойду!

Он сделал движение, чтобы уйти, но она, вспомнив о планах Димы, остановила его:

— Постой! Расскажи, как прошел твой день? Нормально?

— Прекрасно.

— Съездил за мясом?

Она говорила вполне естественным тоном, и он, ничего не подозревая, отвечал ей так же естественно:

— Конечно. Все хорошо. Арарат взял все, что я привез.

— Кто такой Арарат?

— Один армянин с рынка. Он обычно берет у меня мясо. Я, кажется, рассказывал тебе про него? Красавец парень. Бабы от него без ума.

— Ты мне ничего про него не говорил. — Она покачала головой. — Ну да ладно. Хорошо, что есть на свете мясо и Арарат, который его берет, красавец он там или урод.

— Получились стихи.

Он улыбался, разговаривая с ней, и ей на миг показалось, что все ее подозрения беспочвенны. Но в следующий миг они возродились с новой силой. Она небрежно спросила:

— Так ты опять поедешь за мясом?

— Завтра. Он попросил меня привезти еще. Торговля идет неплохо.

— Хорошо. Будешь ездить каждый день?

— Ну да, и что?

— Ничего… — Она улыбнулась. — Ты совсем заработался. Во сколько ты уезжаешь обычно?

— Да как когда… Зависит от дня. Завтра поеду к часу.

— А вернешься во сколько?

«Не слишком ли много я расспрашиваю его?» — подумала она. Но Игорь, ничуть не затруднившись с ответом, сказал:

— Да, наверное, часам к шести. Тебя все равно в это время не бывает дома.

— Да, ты прав… Моя работа от дня не зависит. Знаешь, я хотела постирать. Посмотри свои вещи, отбери грязные и подготовь их к стирке.

— Как это — подготовить? — удивился он.

— Ну, проверь карманы, маленький, что ли? Вдруг там будут деньги или бумажки? Испорчу и деньги, и вещи… В общем, чтобы завтра к вечеру все было готово, иначе мы зарастем в грязи.

— Ладно.

Он пожелал ей спокойной ночи и сам отправился спать. Она лежала в темноте и слушала, что он делает. Судя по звукам, он смотрел телевизор. И Катя несколько успокоилась: «Пока все нормально. Даже больше, чем просто нормально, — обычные семейные отношения. Если он о чем-то и догадается, то только из-за моей неосторожности. А я буду осторожна. Но не надо быть слишком ласковой и предупредительной. Такие вещи у нас давно не в ходу, и как раз тогда он может что-то заподозрить. Одним словом — спи, Катенька!»

Она закрыла глаза и приказала себе ни о чем не думать. Это вскоре удалось ей — она была слишком измучена.

Ключи все еще были у нее. Дима не пожелал их взять, когда наутро заехал за ней и повез на работу.

— Разве ты не будешь следить за ним? — расспрашивала его встревоженная Катя. — Возьми их! Вдруг понадобятся!

— Нет. Пока я не буду рисковать. — Он вел машину, не глядя на нее. Эта ночь, видно, не прошла для него даром — он сильно осунулся и как будто еще больше похудел. — Я все думал над этим делом… Один выход — следить за ним. Но надо быть очень осторожным. Если его спугнуть — он замаскируется так, что ни одна милиция его не достанет. Как прошла ночь?

— Да совершенно нормально, — с досадой ответила Катя. — Все было как всегда. Он ничего не подозревает. Ты думаешь, сегодня он поедет в ту квартиру, а не будет шататься по автобусам?

— Да. И больше тебе скажу — я уверен, что вчера мы сделали большую ошибку, когда бросили его в парке. Он мог поехать туда после своего рейса.

— И сегодня ты будешь следить за ним до конца? А вдруг он будет кружить по маршруту часов пять? Что тогда?

— Тогда ври всем на работе, что я поехал в японское консульство, — мрачно ответил он. — Черт, я совсем забросил дела с этой слежкой… Но я чую — сегодня что-то выяснится. Вчера я недодумал, дал маху, но сегодня…

Он высадил ее возле турагентства и укатил, помахав рукой.

Весь день Катя сидела как на иголках. Пожалуй, она чувствовала себя еще хуже, чем вчера. Вчера она, по крайней мере, не знала, что вытворяет ее муж. Сегодня она это прекрасно знала, и перед ней то и дело вставали те отвратительные картины, которые она наблюдала в автобусе. Дима не звонил ей в течение целого дня. Ей в голову приходили самые жуткие мысли: Игорь заметил его и они схватились… Что-то случилось. Что-то должно было случиться…

Дима позвонил ей в шесть часов. Она как раз проводила очередного посетителя. Она взяла трубку, почти не надеясь услышать того, кто ей был нужен, и в самом деле, она его не узнала. Дима говорил приглушенно, или же это автомат работал плохо.

— Угадай, откуда я звоню? — спросил ее Дима.

— Как я угадаю?! Да говори же толком, что ты узнал?! Ты его…

— Помолчи. Тебя никто не слышит?

— Никто. — Катя испуганно огляделась. — Я одна. Хочешь дверь запру, чтобы никто не вошел?

— Не надо. Я быстро. Я нахожусь на улице 1905 года. Что-то знакомое, верно?

— Знакомая улица, — согласилась она. — А где именно ты находишься?

— Мострансагентство. Представляешь себе, где оно?

— Еще бы! Там напротив живет… — Она осеклась. — Жила Ира.

— Ну вот. Ты сама все сказала.

Она молчала, слушая, как он молчит. В конце концов она поняла:

— Тот двор?

— Да.

— А дом?..

У нее сорвался голос. Хотя она и подозревала самое худшее, такая улика была слишком страшна для нее. И Дима подтвердил:

— И дом. И подъезд. Все сошлось. Если это случайность, пусть мне отрежут голову. Дверь? — опередил он ее. — В этом больше нет нужды. Скажи, кто живет сейчас в квартире Иры? Ее мать? Или ее сын?