Судьба человека. С любовью к жизни - Борис Вячеславович Корчевников

было то, что она недодала внимания и любви своей дочери Саше. Она считала себя плохой матерью, при этом признавалась, что именно ее дочь была самым близким и родным ей человеком. Три брака Анны Самохиной закончились разводами. По словам дочери актрисы, мужей задевало, что все они были лишь мужьями Анны Самохиной. Говорили о ее романах с женатым актером Арнисом Лицитисом, шоуменом Дмитрием Нагиевым, актером и продюсером Константином Кулешовым. Дочь Анны, Александра Самохина, как две капли воды похожа на свою маму. Не боится ли она повторить ее судьбу, судьбу Анны Самохиной?Борис Корчевников, телеведущий

Мне так тяжело вспоминать о детстве. И родителей жалко, что так все сложилось в жизни. Они распределились в город Гурьевск после окончания Таганрогского металлургического училища. Работали там, пока мне не поставили порок сердца и не сказали, что мне нужно в теплые страны, и они поехали к бабушке на Украину, жили там. Свекровь с невесткой не ужились, и родители переехали в Череповец. Нас поселили в мужское общежитие, на кухню. Так как у мамы прописки не было, они не имели право прописать маму с двумя детьми в такой маленькой комнатушке. Как сейчас помню: ржавая раковина, табуреточка под ней, матрасик, у Анюты была отдельная койка. Мама спала на полу, а я спала среди мужчин. Получилось так, что я и в школу там пошла, уроки делала на этой табуретке.

Маргарита Подгорная, сестра Анны Самохиной

– Мы очень много переезжали, всегда в связи с разводами, менялось много квартир, но ботиночки повсюду были с нами. Лет в четырнадцать-пятнадцать у меня начался протест, я говорила, что у меня много комплексов, потому что мамы не было рядом, что я недолюбленный ребенок, и мама рассказывала, какое детство было у нее: общежитие, соседи-алкоголики, повешенная соседка, которую они чуть не снимали с петли.

Я обратил внимание, что часть театрального училища с первого по четвертый курс засматриваются на нее, пытаются с ней завести какие-то отношения, и потихоньку я перестал видеть в ней ребенка, я стал видеть в ней взрослого человека. Тогда у меня был комплекс из-за большой разницы в возрасте, и дальше разговоров и дружеских бесед не пошло. Когда ей исполнилось шестнадцать, хотя это тоже не много, так сложилось, что у нас начались взаимоотношения. Ее маме пришлось приехать и дать расписку, что она не возражает против наших отношений, потому что мне уже было 24 года. Когда ей исполнилось восемнадцать, мы расписались.

Александр Самохин, актер, первый муж Анны Самохиной

– У меня, видимо, такая судьба, что мне мамы всю свою жизнь не хватает. В детстве мне ее не хватало, так как ее физически не было рядом, потому что она была вынуждена много работать, хотя это было ее любимое дело. И сейчас опять ее не хватает. Было всего лишь несколько лет, когда она была по-настоящему рядом, может быть, три-четыре года, не больше.

Хотелось быть рядом, а до восьми лет по факту я жила без родителей. Они, конечно, приезжали, но это было наездами. Когда у мамы началась карьера, они переехали из Ростова и жили два года в гостинице «Советская». Но эта тема для меня уже закрыта, нет больше детских обид. Говорила маме, что страдаю из-за этого, что нет опоры, не дали крыльев. А она потом переживала, что ей приходилось так много работать и так мало времени уделять семье.

До 1990 года все обеспечение семьи было на маме, у нее с карьерой лучше складывалось, а папа больше занимался семьей и мной, и его это сильно не напрягало, он такой человек, который не будет завидовать жене. Начался тяжелый период, резкая нехватка денег в семье, неустроенность, тревога. Женщине трудно в такой ситуации находиться. И вот эта знаменитая история, когда мама звезда, ее все узнают, а она в стоптанных набойках, потому что не было денег их поставить. Я помню, как наскребала на хлеб деньги и несла их, зажатыми в ручке. На всю жизнь запомнила: мама должна была приехать и привезти следующий транш, но денег уже нет, и мы наскребли с папой на хлеб, радовались, как дети. И я шла, зажав их в ручке, и когда я отдала деньги продавщице, она сказала: «Ой какие горячие денюжки, как ты их несла». Это я на всю жизнь запомнила. Вот такая была нехватка.

Саша был очень спокойный, и ее это где-то раздражало немножко. Она сама это говорила, ей нужно было двигаться и идти вперед.

Маргарита Подгорная, сестра Анны Самохиной

– Я как раз была у бабушки летом. Папа позвонил и сказал, что они больше не будут жить вместе. Я ответила: «Да ладно, пап, ты шутишь?», – а он сказал, что не шутит. Но я не чувствовала в семье надлома, у нас не было криков и ссор, папа очень сдержанный интеллигентный человек. Дом всегда был полон артистов, посиделок, и я не замечала этого.

Я осталась с папой. Я всегда на стороне обиженного, за справедливость, это у меня врожденное. Если бы ушел папа – я бы ушла с мамой, но ушла мама, она его бросила и обидела. Я помню, что я первый год приезжала в гости к ней и ее второму мужу Диме, и мама, когда провожала меня обратно, еле сдерживала слезы, я это видела. Я думаю, что это был удар для нее, но тогда я этого не понимала, и мне очень хотелось поддержать папу. Сейчас я сама мать, и, если бы мне моя дочка так сказала, я не представляю, что бы я чувствовала.

Папа вскоре женился на женщине с двумя детьми, и нас стало трое. На тот момент папа таких денег не зарабатывал, и мама меня купила фразой: «Саш, ну ты видишь, что папе тяжело, он не может обеспечить троих детей, подумай сама, ты должна жить с нами». Я подумала и поняла, что ему действительно было тяжело финансово, и вернулась. Ничем другим меня нельзя было купить, но она нашла подход. Папу я очень любила, папа для меня был кумир.

Я не могу сказать, что мы были близки со вторым мужем мамы, скорее, нейтральны. Он непростой человек и очень ревновал маму. Он отгородил ее от друзей, семьи, она должна была быть полностью его. Они были вместе семь лет, и они всегда вместе находились: на отдыхе, на работе, в бизнесе. Они устали друг от друга. Он настолько ее вначале любил, что даже не мог отпустить в соседнюю комнату. А мама настолько выложилась в этих отношениях, настолько любила его, что после уже ничего не