Тихий омут - Юлия Шолох

— Какая прелесть — мама ощупывает его рукой. — Кирилл подарил?

Согласно киваю, это проще, чем объяснить правду. Когда звонит телефон и я бросаюсь в комнату, мама тихо смеется мне вслед.

— Да, — хватаю трубку. Это Кирилл.

— Встретимся вечером? — спрашивает.

— Конечно.

— Придешь ко мне? — после заминки добавляет.

— Да.

— Зайти за тобой?

— Нет, я сама. — Странно, впервые в жизни подумав о сплетнях, я ничуть не смутилась. Мне было по-настоящему все равно.

— Давай, я тебя жду, — в его голосе улыбка.

Возвращаюсь к делам. Закидываю стирать партию одежды в машину, приходиться еще сходить в магазин и помочь маме на кухне. Ближе к вечеру приходит в гости мамина давняя подруга — тетя Вера, и когда они устраиваются на кухне, я совершенно свободна.

Одеваюсь наспех, кричу от входа:

— Я к Кириллу, — бегу по лестнице бегом, день без него итак затянулся. Идти совсем недалеко, но, кажется, что проходит целая вечность.

Он открывает дверь, как только я позвонила, но мне приходиться подождать пока Кирилл отойдет — я помню наш договор. Когда-нибудь мне не придется так старательно держаться от него подальше, и это зависит только от меня. Пока же мне хватает просто того что он рядом. Закрыв входную дверь, иду за ним на кухню.

— Нужно решить, как устроить все дальше — говорит Кирилл, наливая мне чай. Кружку он выбрал поменьше, это радует.

— Я еще не думала, — рассеяно говорю. За ним очень приятно следить, чтобы он ни делал.

— Ты сможешь себя контролировать пока луна не совсем сильная? — спрашивает Кирилл.

— Думаю, да.

— Можем оставить все как есть, а дня за три уедем на дачу, — говорит Кирилл.

— А еще есть варианты? — За время, проведенное на даче, так привыкла, что он рядом, что теперь невыносимо тяжело переносить его отсутствие.

— Ты говорила, твой брат звал вас к себе в Канаду?

— Я говорила? — Не помню такого. — Ну да, это так.

— Мы можем помочь твоей маме принять решение уехать.

— Помочь? — морщусь я, как будто он собирается заставить ее силой.

— Просто показать ей преимущества, которые перевесят при выборе, — спокойно отвечает Кирилл, размешивая в чашке сахар. Даже это движение вызывает у меня довольную глупую улыбку.

— Думаешь, она меня оставит? — скептически спрашиваю.

— Одну нет? — уточняет Кирилл.

— Нет, конечно.

— А со мной? — спрашивает Кирилл.

— И с тобой нет, это даже хуже.

— Я имею в виду, если мы с тобой распишемся? — также ровно спрашивает Кирилл. — Тогда оставит?

— Пож… — запинаюсь я.

— Поженимся, именно так — спокойно говорит Кирилл, продолжая мешать чай.

— Ты… что сейчас сказал? — сомневаюсь в услышанном.

— Если мы поженимся, то этого будет достаточно, чтобы люди перестали нас обсуждать и мама была уверена в серьезности моих намерений? — четко выговаривая слова, спросил Кирилл.

— Да, но… — путаюсь с ответом.

— Что но? Тогда ты сможешь жить со мной постоянно и никого не бояться.

— Я никого не боюсь, — упрямо возражаю.

— Ну да, конечно. — Усмехается он. — Ну, так что? По-моему прекрасный вариант, поставим штамп в паспорте и можем делать что угодно, — он задумчиво посмотрел куда-то вверх, как будто собрался делать что угодно прямо там.

— Ну так что? — как будто очнувшись, посмотрел на меня. — Поженимся?

— Женятся не для… удобства — раздраженно ответила я. Все как-то не так складывается, не по правилам. Где преклоненное колено и обещание любить до конца жизни?

— Разве? — удивился Кирилл, — странно, по-моему, очень удобно, — пробормотал он.

— Нет, не для этого! — уперлась я.

— Ну ладно, ладно, — не стал спорить. — Так что скажешь?

— Женятся, когда… любят — попыталась я объяснить свою мысль.

— А у нас этого недостает? — мягко спросил он.

— Ну, — отвела я взгляд — и предложение вообще делают не так! — Не выдержала в конце концов.

— Ох, — только и сказал Кирилл.

— Да, конечно, — радостно продолжил он чуть позже. — Конечно не так, я и не подумал! Но ничего, мы все исправим — я приду вечером прямо к тебе домой в сопровождении мачо с гитарой и под его песни упаду на колени, умоляя стать навечно моей.

Я так и представила эту картину. Очень живо.

— Я могу взять в зубы розу, — поднял он брови, внимательно за мной наблюдая.

— Нет! Зачем розу, можно купить целый миллион роз, насквозь алых и засыпать ими весь подъезд! Тогда уж точно никто не засомневается в моих намерениях! — Похоже, он вовсю веселился.

— Не надо, — сдалась я. — Я приму предложение в том виде как оно сделано и обещаю подумать.

— Хорошо, — легко согласился Кирилл. — А пока оставляем все как есть.

— Ладно.

— А теперь давай о деле — что тебе сказала Мелена? — при ее имени Кирилл хмурится. Злиться на нее, а я вот вспоминала теперь только хорошее.

— Она сказала, мне нужно с ней договариваться, искать какой-то компромисс между нашими желаниями. Что-нибудь ей позволить.

— А чего она хочет?

Я тяжко вздохнула, не отвечая.

— Говорила уже с ней? — меняет тему Кирилл.

— Да, она не отвечает, — мне от этого грустно.

— Надо дать то, что она любит, — говорит Кирилл, — ведьма любит красивые новые вещи и может вертеться перед зеркалом часами. Тебе нужно побольше красивой одежды, вроде того зеленого платья, может, — он заминается — нижнее белье, но обувь точно не понадобиться.

— Плащ, — вспоминаю я. — Она раньше просила, до пола, темный из настоящего мягкого шелка.

— Плащ, хорошо, — кивает Кирилл, — это я достану и посмотрим, что она скажет.

— Твоя… семья не очень-то любит таких, как я? — внезапно вылетает вопрос, раньше, чем успеваю его остановить. Ну, теперь уж можно сказать все! — Ты все время говоришь мне как о каком-то то ли диком звере, то ли полоумной, помешанной на шмотках, дуре.

Он со вздохом отводит глаза, но лицо серьезное, когда начинает говорить я понимаю, что Кирилл решил сказать правду:

— Да, они таких не любят. Всегда слышал про вас только всякие страшилки — меня всегда пытались убедить, что даже если ведьма ведет себя безупречно, однажды ей это может надоесть. Мне говорили, что чем старше ведьма, тем она сильнее и злее, и это невозможно изменить. Тогда меня это не сильно волновало, — тут он посмотрел на меня, очень строго, — я вообще не так уж и много о вас знаю, но теперь, когда у меня есть ты, я пытаюсь сложить в единое мой старый опыт и свою теперешнюю уверенность в тебе. Я так живу, и это непросто!

— Так что, — уже спокойнее продолжил, — если я и говорю что-нибудь для тебя не очень лестное, просто вспоминай, что я выдаю единственную известную информацию, но это не значит, что и сам так думаю.