В смысле, Белоснежка?! (СИ) - Разумовская Анастасия

– Не могу, – простонала я, чувствуя, как веки щиплет слезами. – А если я не доберусь вовремя? Я не знаю, сколько времени у меня займёт переход из зеркала в мой мир…

– Вот именно, – мрачно отозвалась королева.

Бертран коротко выдохнул.

– Хорошо. Дай мне время до заката. Пожалуйста. Ведь, если ты сейчас шагнёшь в Зазеркалье, то не факт, что выберешься оттуда вообще, а не останешься созерцать через зеркало, как умирает твоя дочь. Вот только оттуда я тебя уже не смогу достать. И помочь тебе ничем не смогу.

– Хорошо.

Я зарылась в его камзол лицом. Прижалась, словно брошенный котёнок. Бертран подхватил меня на руки.

– Мама, – сказал зло и резко, – если ты её обманешь…

– То что?

Ох, как мне не понравился яд в её голосе!

– Ты будешь удивлена, – угрюмо сообщил он, направляясь к двери.

– Запомни, сын: девок у тебя будет много, а мать – одна!

Кот остановился, обернулся и серьёзно взглянул на неё:

– Лучше никакой.

И вышел.

Я положила голову ему на плечо, не в силах удерживать слёзы. Не всхлипывала, не рыдала, просто слёзы катились и катились, а я слишком устала, чтобы их останавливать.

Бертран внёс меня в комнату. Положил на постель. Расшнуровал корсет, снял платье. Я безвольно поднимала руки, когда нужно. Затем стянул многочисленные нижние юбки, оставив лишь одну сорочку. Когда он успел освободить меня от украшений, я не поняла. Провёл по волосам, наклонился и поцеловал. Нежно. Не в губы, нет: сначала в один глаз, потом в другой. Лёг рядом, подтянул к себе, обнял и набросил на обоих одеяло.

– Что он тебе сказал? – спросил тихо. – Я никогда не видел тебя настолько… сломленной. Ну, кроме угрозы запустить время.

– Показал. Я видела, как пытают человека… Как ему ломают кости… Как рвут сухожилия. Как клеймят и… Много всего.

Бертран вздрогнул, прижал меня крепче.

– Ясно. Ты раньше такого никогда не видела?

– Н-нет… А ты?

– Видел.

– Но ты же не… Пожалуйста, скажи, что ты не…

Он поднял брови и насмешливо взглянул на меня.

– Майя, ты серьёзно?

– Скажи.

– Я не. Не пытал. Не казнил. Не травил людей собаками. Не насиловал женщин. Не бросал детей на копья… Что ещё не?

Я всхлипнула, задрожала и разрыдалась. Он принялся нежно целовать, затем уткнул моё лицо в свою шею.

– Прости. Я идиот. Зачем он тебе всё это показывал?

– Он с-сказал, чт-то я – его к-кукла…

– «Ты должна быть послушной девочкой»? Вот это? «Ты – моя кукла, я в любой момент сдёрну тебя с руки», да?

Я уставилась на него.

– Откуда… Он… он и тебе так говорил?

– Нет, ну что ты. Я же говорю: я кое-что узнал. Нет, я всегда подозревал, что Румпель – сволочь, и что с ним нельзя заключать сделки. Но не знал, что настолько сволочь.

– Что ты узнал? – слабым голосом спросила я.

Мне стало легче.

– Думаю, что Анри убил Румпель. Я теперь в этом практически уверен.

– Зачем ему это?

– Видимо, решил, что тобой управлять будет проще. Может быть, сначала делал ставку на Белоснежку. Но сейчас он планирует её уничтожить.

– Ч-что? В каком смысле?

– Убить.

– Откуда ты знаешь…

– Я тут пообщался кое с кем… Этот кое-кто сам не понял, что рассказал, но я сопоставил факты. Румпель снова использует яд.

Приподнявшись на локте, я в ужасе посмотрела на него.

– Использу… ет?

– Да. Уже. С момента, когда ты её свергла, принцессу стали травить. Чтобы не было так очевидно – потихоньку. Но ты заметила, какая она в последнее время бледная?

– Я думала, она по отцу тоскует и… Господи… Как это ужасно!

Застонав, я снова прильнула к нему:

– Я не знаю, что мне делать… Совсем ничего не знаю. Мне так страшно!

– Тш-ш. Нас двое. Я всегда был один. А теперь нас двое. Мы что-нибудь придумаем. Может, арестуешь Белоснежку? Тюремную пищу готовит Беляночка, а она дама принципиальная. Её ни за что не убедишь подмешивать яд.

– А Румпель её подозревает…

Бертран криво усмехнулся:

– Я не удивлён. Он может подозревать кого угодно. Так что насчёт арестовать?

«Лучше бросить в темницу, а там… само получится» – зазвучали в голове слова Румпеля.

– Нет…

– Майя?

– Румпель так и хотел. Бросить в темницу. И был уверен, что она там умрёт. Нет, это не вариант.

Мы снова замолчали. Он зарылся в мои волосы, поглаживая меня по плечу.

– Бертран… увези её.

– Что? – он непонимающе посмотрел на меня.

– Увези. Помнишь, ты говорил про королевство Спящей красавицы?

– Ну, я не уверен, что она прям красавица…

– Неважно. Пожалуйста, забери её отсюда.

– А ты?

– А я вернусь в свой мир.

Его губы дрогнули, и Бертран отвёл глаза.

– Майя, – глухо прошептал он. – Я… я люблю тебя.

Он снова посмотрел на меня, и у меня дыхание замерло.

– Но…

– Я никому не говорил такого. Мне даже было приятно, что ты меня ревнуешь… Мне казалось, что ты… Что я тебе совсем безразличен. Знаю, я кажусь тебе легкомысленным. И ты права, да. Но… Я никогда и никому не предлагал выйти за меня замуж. Только тебе. Я обещаю, что у тебя не будет повода меня ревновать…

Я положила пальцы ему на губы. Покачала головой. Сердце разрывалось от боли и тоски.

– Прости. Я не могу. Чтобы стать твоей женой, мне нужно бросить Аню.

– Возьмём её с собой, – упрямо настаивал он.

– В этот ужасный мир? В мир, где казни совершаются публично, а в подвалах пытают людей? В мир Румпеля?

– А у вас не пытают?

Я не знала.

– Может быть. Но мы с дочкой вряд ли узнаем об этом. Кот, пойми меня… Пожалуйста. Я не могу.

– Понял. Хорошо. На рассвете увезу. Сейчас нельзя – ночью стражи больше, чем днём.

«Мы не увидимся больше» – прочитала я в его глазах. Бертран мужественно попытался скрыть от меня свою тоску. Прижался губами к макушке. Замер. Но я ощутила, насколько ему сейчас плохо. Запрокинула лицо, потянулась к губам и поцеловала сама.

Он очнулся и замер, когда моя сорочка и его рубаха оказались на полу. Сглотнул и прохрипел:

– Майя… Прости, я… Тебе плохо, а я…

Отстранился, но я вновь притянула его к себе:

– Я хочу быть с тобой, – прошептала, обвивая руками шею. – Я сама этого хочу.

И где-то на грани захлестнувших чувств и эмоций услышала, как тихо хлопнула дверь. И в тот же миг забыла об этом, когда Кот прижался губами к моей ключице и стал спускаться ниже. Показалось, видимо.

На заре Бертран ушёл, а я тотчас провалилась в сон, чувствуя невыразимое облегчение. Когда я уйду, Белоснежка будет в безопасности. Девочке ничего не грозит.

Разбудила меня Чернавка.

– Ваше величество! Ваше величество! – плакала она, тряся меня за плечо. – Принцесса пропала! Капитан Румпельштильцхен в ярости… Он выслал отряд стражников…

Я с трудом подавила довольную усмешку. Вспомнила, как легко Кот выкрал меня из темничной башни. Да уж, мастер, что ни говори. Потянулась. Спать хотелось просто безумно. Голова упорно клонилась к подушке, глаза слипались. Зевнула.

– Может погулять просто отправилась. Я же разрешила ей беспрепятственное перемещение. Который сейчас час?

– Обед уже скоро! Куда ж она могла отправиться? Одна же! – хныкала служанка.

«Бертран! Умничка какая! Никто даже не заподозрил, что не одна». Я, наконец, смогла открыть глаза и, щурясь при ярком солнечном свете, огляделась. Никаких следов ночной страсти. Моя одежда чинно-благородно висит на распорках. Умеет, гад, следы заметать… Но ревновать к прошлому опыту – глупо.

– Помоги мне одеться.

– Господи… Она ж ребёночек совсем… Куда же она делась? А вдруг волки, а вдруг рудокопы?

– Кто?

– Рудокопы. В горах есть поселение… Я там была когда-то… Они страшные. Злобные и угрюмые. Даже не ответили на приветствие тогда.

Она всё тараторила и тараторила, а её руки проворно натягивали на меня все элементы премудрой одежды. Я терпела, думая о своём. Мой Кот в сапогах спасает Белоснежку!.. Я никогда больше не увижу его… Анечка, я иду к тебе!.. Он предложил мне выйти за него замуж… И…