Бэламнийская трилогия - Джеймс Блэйлок

– Можете ли вы представить себе что-то подобное? – И, когда, очевидно, никто не смог этого сделать, добавил: – Кто-то сыграл с нами маленькую шутку. Я был бы не прочь подняться вот на тот холмик и сам разыграть его.

– Кто бы это ни был, по-моему, лучше его не трогать, – предостерег Джонатан. – Пусть он немножко повеселится. Мерцающие огоньки не такие уж и маленькие. Давайте лучше останемся тут и дождемся рассвета.

– Правильно, – кивнул Буфо. – Это хорошая идея – ночевать на открытом месте. Никто, если у него есть хоть капля разума, не станет бродить в такую ночь по лесу.

Профессора эти слова не убедили.

– Все это мне очень знакомо. Это напоминает стихи, которые читала обезьяна из Малого Беддлингтона. У ее хозяина, гнома, была большая шляпа и повязка на одном глазу, а вторым глазом он смотрел очень хитро. Обезьяна прочитала бы “Стенания безумца” так же хорошо, как это сделали бы вы или я, если, конечно, здесь не использовалось чревовещания. Обезьяна читала и другое стихотворение – вы знаете, о какой обезьяне идет речь, Джонатан, – но я не помню точно, о чем оно. Что-то насчет огней на дереве и большого куска сыра.

– Кажется, я знаю, – сказал Буфо. – Хотя, конечно, странно, что эти стихи имели какое-то отношение к обезьяне. Если я не ошибаюсь, то это “Песня имения Илдора”, написанная Ламом Увальнем. Послушайте, то ли я имею в виду:

Бутылка, закрытая пробкой,

Бутылка, закрытая пробкой, -

В ней нет ничего, лишь осадок.

Глаза огонька сверкают

И пляшут в ночи на ветру.

И гоблины зажигают

Свои огни, и они

В темном лесу мерцают.

Говорят, если сливки взбить,

Облака получаются.

Если хочешь пить, то пожалуйста,

В океанах чай колыхается.

Бриллиантов растаявших дождь с неба капает,

В небе ночью висит сыра круг и не падает.

– Да, да, это те самые стихи! – воскликнул Профессор. – Это точно они.

И он удивленно почесал макушку.

Где– то далеко гоблины не переставая били в барабаны и гонги, но путешественники и коротышки постепенно, один за другим, забыли об их существовании, начали дремать, а потом и вовсе уснули. Джонатан, боясь, что костры потухнут, сложил оставшиеся сучья в кучу и только потом наконец лег спать, поблагодарив Буфо за то, что тот одолжил ему одно из своих одеял, а Ахава, который успокоился и уютно устроился рядом, -за компанию.

Его опять посетил все тот же волнующий сон, и казалось, что он снился несколько часов кряду. Джонатану привиделось, что его захватили в плен и держали в большом доме, очень высоком, с длинными, пыльными и очень широкими лестницами, по которым в поисках выхода он бродил, кажется, целую вечность. И наконец ему повезло, и он обнаружил люк, ведущий в мансарду, – возможно, именно через этот люк он смог бы сбежать. Но, пробравшись туда, увидел, что вся она загромождена старой мебелью и пыльными, скрученными в рулоны коврами. И все это было в таком беспорядке, что ему пришлось проползать, извиваясь, сквозь весь этот хлам и все время вытягивать голову, чтобы в сумраке не упустить из виду дверь, ведущую наружу.

Когда он был уже на полпути к выходу, раздался лай Ахава, который, должно быть, лаял на бурю. Это было не так уж плохо, поскольку во сне Джонатану одному было очень страшно – так, что мурашки бегали по телу. Он позвал Ахава и велел ему отыскать выход, но тот лишь продолжал лаять. И тут Джонатан проснулся – его тряс Профессор, и он обнаружил, что лежит, завернувшись в одеяло, рядом с потухшим костром, а Ахав и в самом деле лает рядом.

Профессор показал рукой на небо, где в вышине стремительно неслась пара облаков. А луна, проделав весь свой путь, уже собиралась закатываться за верхушки деревьев с той стороны, где находилась Горная Страна эльфов. Сначала Джонатану показалось, что он еще спит и все, что он видит, – лишь плод его воображения. Но, с другой стороны, было очевидно, что Профессор Вурцл тоже видел это, а господин Буфо и Сквайр казались на редкость невозмутимыми.

Там, лавируя между островками облаков, плыл корабль. Он был ужасно далеко – казалось, мимолетная тень подгоняемого ветром листа, не больше. Но это был не воздушный корабль, как у эльфов, а хорошо вооруженное судно, какое вы могли бы встретить, путешествуя по торговым путям за Островами Пиратов. Галеон поднимался и опускался, словно плыл не по воздуху, а по воде. Цветные паруса раздувались на мачтах и на какой-то миг сверкнули в свете луны. Джонатану подумалось, что он мог бы увидеть и самих моряков, как он их представлял, снующими по палубе. Вместе с Профессором, Буфо и Сквайром он наблюдал за тем, как корабль плыл на восток, а затем исчез за далекими холмами.

Вдруг Джонатан заметил, что кругом стоит необычайная тишина, и он понял, что гоблины перестали бить в свои барабаны. И на холмах их леса не было видно и намека на факелы или костры – лишь лес темнел вдалеке, да широкая река бежала к морю.

– Барабаны смолкли в тот момент, когда в небе появился этот корабль. Смолкли напрочь, Джонатан, и огни потухли почти тут же. Если вы спросите мое мнение, я скажу лишь, что это была какая-то магия, присущая эльфам, что-то такое, что я не в состоянии объяснить. Но все же магия эльфов лучше, чем магия гоблинов.

Джонатан не мог с этим поспорить. Сквайр, широко улыбаясь, сказал:

– Это мистер Бламп с подарком для Сквайра. Бламп, Бламп, Бламп…

Эти слова Джонатану показались бессмысленными, но Буфо полностью согласился со Сквайром. Проснулся Желтая Шляпа и сонным голосом спросил, о чем это тут все болтают, но Буфо велел ему замолчать и идти досматривать сон. Какое-то время Ахав сидел с таким видом, словно он собирался сделать то же самое, но затем вдруг вскочил и с воем побежал к плоту, где начал яростно царапать его борт и с сопением обнюхивать подвешенные к нему бочонки. Он, казалось, с головой ушел в свое занятие, и Джонатан с Профессором отправились посмотреть, что это такое нашел пес. Они успели увидеть какое-то неизвестное животное размером с белку, но не похожее ни на одну из белок, которых они когда-либо видели, – оно лишь быстро промелькнуло и прыгнуло в реку, а затем исчезло в темной воде. У этого зверя, заметил Джонатан, была голова как у бобра, покачивающаяся на маленьком теле белки. И в целом животное выглядело чрезвычайно странно, как выразился Профессор. Ахава этот зверь, видимо, не заинтересовал настолько, чтобы он отважился прыгнуть следом за ним в реку, поэтому он потрусил обратно к огню и улегся там спать.

– Что же это было? – спросил Джонатан.

– Не имею ни малейшего представления, – ответил Профессор Вурцл. – Но оно покушалось на наши веревки. Взгляните-ка сюда.