Любовница (СИ) - Вересов Иван

На дисплее мобильного отобразился номер, который Вяземский так мучительно хотел увидеть. Несколько лет назад… Зачем же теперь? Когда он смирился, перестал ждать, успокоился…

Виктор не замечал, что наушники выдернулись из порта и музыка продолжает звучать. Когда заметил и хотел выключить Вероника попросила.

— Нет, пожалуйста оставьте, так чудесно. Что это?

— Эдвард Григ, — отстраненно отвечал Виктор.

Мысли его заметались, он ощутил страх. Страх зверя, который уже привык к покою, но слишком хорошо помнит о перенесённой боли. Нет, не надо… он не хотел ничего этого, повторения и новых страданий. Душа умерла год назад и нечему было умирать снова.

Следом за звонком пришло СМС сообщение.

«Возвращаюсь домой. Рита.»

Виктор подвинул ноут к Нике.

— Там есть ещё другие вещи Грига, если хотите послушайте. Я выйду, покурю…

Он смотрел на неё и не видел, зато она видела его глаза…

— Вы уверены что всё хорошо?

— Да… всё хорошо…спасибо… — отвечал он.

Виктор вышел из купе. Рядом с ноутом он оставил и мобильный с незакрытым сообщением, и Вероника могла бы прочесть то, что там было написано, но нажала на сброс. Она не хотела знать чужих тайн. Что бы там ни было — это расстроило Виктора, Ника заметила, как дрогнули его губы и как глубокая складка залегла между бровей, а глаза — в них отразилась боль. Но девушка тут же сказала себе, что нельзя лезть в душу незнакомого человека со своим участием. Мало ли что у него, может, он не хочет говорить про это. Скорее всего не хочет.

Она стала слушать с удовольствием. Ей понравился задумчивый певучий Григ, он напомнил долгие вечерние сумерки. Вероника хотела ещё раз повторить особенно красивую мелодию и нечаянно кликнула мышкой на какой-то файл. Это было письмо, Вероника машинально скользнула глазами по первым строчкам. Такого она никак не ожидала увидеть и не смогла заставить себя не читать.

«Милорд супруг мой, — прочла она, — вот уже две луны не имели мы известий о вас. С тех пор как вы отправились по Стезе Господней в ваших владениях всё спокойно. Ваши молитвы и милость Господа нашего хранят нас…»

Замок купе щёлкнул, Виктор вошел и сел на прежнее место.

— А… вот телефон, а я ищу его по карманам.

Вероника всё смотрела в его лицо, но теперь он опять выглядел непроницаемо спокойным.

— Я открыла какой то файл, извините, — сразу сказала она.

Ей очень хотелось спросить, что это было за письмо и кто та женщина, которая писала его, но она постеснялась. И потом — сейчас не время. Ника хорошо понимала, что хоть Виктор и выглядит спокойным, но не мог он так быстро выкинуть из головы неприятное сообщение.

— Да ничего…государственные тайны у меня все под паролями, — усмехнулся он, взял телефон и набрал номер.

Виктор ждал. Телефон долго не отвечал, наконец, недовольный женский голос пробил динамик.

— Алё! Ты что не мог утром позвонить?

Виктор улыбнулся Нике одними глазами и отвечал в телефон.

— Извини, мама, я решил предупредить… я приеду из Москвы рано, но у тебя буду не сразу, у меня дела ещё.

— А ты ко мне разве собирался?

— А разве нет? Я поживу у тебя пару дней, не прогонишь?

— Опять скитается как бомж! У тебя свой дом есть.

— Ну, мама…

— Ладно, приезжай, а, да, и купи хлеба, но только белый не нарезной, а городской, запомнишь?

— Да я знаю, что ты нарезной не любишь.

— Ну всё…я сплю, весь сон мне перебил!

— Мама…постой, а код?

Но на другом конце соединения уже отключились.

— Теперь не ответит… придётся под окном кричать, — сказал Виктор. — И как вам понравился Григ? Хотите ещё послушать музыку? Или выключить?

— Очень понравился, спасибо. Наверно выключить.

— Совсем в поезде не могу спать, — пожаловалась она, — а надо. Потом, как сомнамбула весь день.

Виктор выключил ноутбук, убрал в чехол и закрыл на ключ. Телефон тоже выключил.

— Я тоже часто по ночам не сплю, а потом днём случается носом клевать. Ладно, давайте попробуем поспать, ещё часа три у нас есть, или даже четыре, поезд опаздывает — мне проводник сказал, Оказывается мы долго на стрелке стояли. — Он всё же не выдержал и спросил, — Вы домой или в гости в Питер? Хотя, что за глупый вопрос, раз города не знаете, значит вариант «домой» — отпадает.

— В гости, — ответила она.

— К родным?

— Нет, к друзьям-толкинистам, — рассмеялась Вероника.

— Вот оно что… а я-то их ругал.

— Так не моих же, а вообще.

Почему всё это интересовало его, Вяземский затруднился бы сказать, но он вдруг понял, что не хочет вот так просто расстаться с Никой и ни о чём больше не поговорить с ней.

Да нет же, зачем расставаться? Она просила показать город. И потом, куда она пойдёт с вокзала одна, с таким тяжелым чемоданом?

Виктор разулся, залез наверх. Некоторое время он молчал прислушиваясь, как Ника устраивается внизу, потом сказал.

— И как это вас одну отпустили в чужой город. Вы в Москве живёте?

— Нет, в Ангарске.

— Где? — он свесился вниз и смотрел на неё как на чудо.

— В Ангарске, — повторила она, и Виктор, хоть и не видел её хорошо в темноте, но ясно расслышал в её голосе улыбку.

— Сколько же вы до Петербурга добираетесь?

— Сначала до Москвы четыре дня, а потом уже в Петербург.

— Ничего себе, какая даль! Ни за что бы не пустил вас одну.

— Почему?

— Время теперь такое… — он опять лёг, закинул руку за голову, — я вот свою дочку не пускаю никуда одну, а она наверно старше вас.

Ника промолчала. Может быть заснула, а может не захотела ничего отвечать на это.

До утра они больше не разговаривали.

Казалось бы Виктор должен был радоваться или по крайней мере волноваться, ожидая вероятной встречи с Маргаритой, но ничего этого он не чувствовал. Он не хотел возвращаться к прошлому. Он лежал и, глядя как свет проползает по белой занавеске на окне, искал в себе хоть что-то, какой-нибудь след от своей безумной любви к Рите, но находил только боль, повторения которой он и боялся.

За полчаса до прибытия поезда Ника опять разбудила его.

Она была уже одета всё в ту же вязанную кофту, но теперь уже в чёрные вельветовые брюки. От этого казалась стройнее и моложе. Девушка ещё не подобрала волосы и они сияли, укрывая волнами плечи и спину девушки. Длинные шелковистые пряди доставали ей до пояса. Виктор залюбовался этой красотой. И ещё раз подумал, что в жизни не видал таких роскошных волос.

Когда Ника встала он ощутил волну лёгкого аромата розы. Никаких других запахов, они не смешивались и не перебивали друг друга — от девушки пахло только розой.

— Подъезжаем, кажется. Уже по городу едем, — сказала она, присела у окна и стала смотреть на проплывающий мимо унылый, на взгляд Виктора, городской пейзаж.

А Вяземский смотрел на небо. Только над Петербургом бывало оно такого серого цвета. Словно отражало волны Невы, хотя на самом деле это Нева забирала себе цвет низких дождевых туч.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вам, Ника, летом надо было в Питер, а сейчас что тут смотреть? Петергофские фонтаны закрыты, листья с деревьев почти облетели — значит в пригородах нет той красоты, остаётся только центр. А если дожди начнутся и ветер задует — вода поднимется — будет грустно, серо и сыро.

— Мне в любом случае грустно не будет, я так мечтала увидеть этот город. Для меня он Город. — Она повторила это с восхищением, и глаза её заблестели.

Виктор спрыгнул с верхней полки, сел напротив Вероники, наклонился, чтобы обуться и завязать шнурки.

Её колени обтянутые чёрным вельветом были совсем близко, он мог бы щекой коснуться их…

Дурацкая мысль.

— Ну, что ж, тогда как только устроитесь — сразу звоните мне, погуляем по центру. Вот моя визитка.

Он достал из кармана рубашки карточку и протянул Нике

Она взяла, руки их опять на мгновение соприкоснулись.

Виктор хотел ещё что-то сказать, но тут в купе ввалились их попутчицы и стали поспешно и бестолково собираться. Вместе с ними пришел запах спиртного и того, чем они закусывали то, что пили.