Флаг Командора - Алексей Волков

Перед глазами была тьма. Слух тоже говорил немного. Судя по поскрипыванию, Аркадий находился на корабле. Чье-то близкое дыхание говорило, что он здесь не один, а звук шагов над головой – что лежит в каком-то помещении под палубой.

– Командор! – шепотом позвал Аркадий.

Ответом было все то же тяжелое прерывистое дыхание.

– Сережа!

Неведомый сосед застонал, а потом тихо отозвался:

– Аркадий?

– Я. Как вы, Командор?

– Могло быть лучше. – Судя по тону, Кабанов еще нашел в себе силы усмехнуться. – Не люблю веревки.

– Какие? – До Аркадия сквозь боль и слабость только сейчас дошло, что он лежит связанный.

– Эти самые. Давно мы здесь?

– Не знаю. Я только очнулся.

Вместо ответа послышалось шевеление.

– Идиоты! – подытожил Командор гораздо более уверенным тоном.

– Мы?

– И мы тоже. Сами влезли в ловушку. Но и наши ловцы ничуть не лучше. Об обыске понятия не имеют, о том, что когда-нибудь люди изобретут внутренние карманы, не знают. Хотя куда им!

Внутренних карманов действительно еще не было ни у кого. Исключая привыкшего к ним Командора.

– Аркаша, у тебя руки связаны спереди?

– Да.

– Тогда порядок! Сейчас мы нашему доблестному Коршуну сюрприз устроим.

Коршун оказался легок на помине. Над головой пленников приоткрылся люк, и в неверном свете наступающего утра в проеме появился капитан «Магдалены» собственной персоной.

Вид у капитана был неважный. Один глаз порядком заплыл, губы распухли, на щеке подсохшей кровью выделялась свежая ссадина.

Впрочем, на Коршуна пленники посмотрели лишь мельком. Гораздо больше их занимал вопрос, где же они находятся.

Дотошный Кабанов, еще до отправления в плавание излазивший всю бригантину, узнал помещение сразу. Невысокий, не выпрямиться, пенал между трюмом и крюйт-камерой использовался на «Магдалене» для хранения наиболее ценной добычи. Денег, драгоценностей, а сейчас, в связи с отсутствием оного, – двух избитых пленников.

– Я жду пояснений, – спокойно заявил Командор, словно и не лежал связанным, а уж чувствовал себя намного лучше пленителя.

Коршун смотрел зло, но не выдержал устремленного на него холодного взгляда, отвел глаза.

– Узнаешь! – сипло пообещал он и добавил: – Собака! Девять человек ухайдакали, да еще раненых полторы дюжины!

– Вам еще повезло. Обычно я в живых вообще никого не оставляю, – оповестил Командор. – А уж предателей не терплю. Кто вам куш пообещал?

– Пообещали. – Имени Коршун не назвал.

– Большой?

– Не твое дело! – грубо обрубил капитан, но тут же поинтересовался: – Ты готов заплатить больше? Сколько?

– На кусок веревки хватит. А уж сам повесишься или попросишь кого помочь – проблемы не мои.

– Твое счастье, что тебя просили живым доставить! – Коршун шагнул прочь и с силой шлепнул крышку люка.

– Может, надо было ему пообещать? – спросил Аркадий.

– Не говори ерунды! После случившегося путь «Магдалене» во французские воды заказан. У Коршуна единственный выход – сдать нас англичанам, а уж стрясет он с нас при этом деньги или нет, роли не играет. – Командор говорил по-русски, поэтому откровенно. – Лучше помоги достать нож из внутреннего кармана. Боюсь, незадачливый капитан скоро будет рад и веревке.

Нож был складным. В темноте на ощупь пришлось изрядно помучиться, прежде чем веревки на руках Кабанова были перепилены. Затем Командор провел ту же операцию над Аркадием.

– Теперь порядок! Черт! Ну и досталось же нам! До сих пор все болит. Ты-то как, действовать сможешь?

– Попробую, – чувствовал себя Аркадий отвратительно и шевелиться мог с некоторым трудом. – Что делать будем? Одним ножом не управимся.

– Ножом – нет. Но у меня с собой револьвер есть. Это такая штука, которая позволяет выстрелить без перезарядки шесть раз. В этом веке еще не изобретена, однако потом будет использоваться с большим успехом, – иронично пояснил Кабанов.

– Я помню.

Револьвер Кабанова был единственным современным оружием, сохранившимся у невольных путешественников во времени. Берёг его Кабанов как зеницу ока, в деле давно не использовал, но при себе носил.

– Жаль, покурить нельзя. Зато прикурить другим дать можно. Ну, что… Цыганочка с выходом. Этот ощипанный петух в гневе даже люк не запер. Готов, Аркадий?

Калинин несколько раз напряг мышцы. Сил для настоящего боя он в себе не чувствовал, но раны и слабость – еще не основание для покорности.

– Готов. Что делать будем?

– Крюйт-камера рядом. Наша задача – вскрыть ее быстро, пока никто ни о чем не догадался. Ну, пошли?

Мужчины откинули люк, и Командор первым выскочил на палубу «Магдалены». Выскочил так, словно и не лежал полчаса назад, избитый, беспомощный.

Вблизи никого не было. Пленники лежали связанными, и не было никакого толка выставлять караул.

От ближайшей мачты на звук повернулась пара матросов, но изумление, возникшее на их лицах, говорило о том, что в ближайшее мгновение никакого противодействия с их стороны ждать не стоит.

Командор действовал проворно. Аркадий чуть отставал от него, однако тоже навалился, помог откинуть парусину и распахнуть люк.

Под ним было другое небольшое помещение с оружием вдоль стен и еще один люк, за которым хранились запасы пороха.

– Действуй!

Сам Кабанов торопливо схватил первую попавшуюся саблю и метнулся обратно на палубу.

Его бросок был стремительным. Командор проскочил мимо матросов, походя рубанул одного из них трофейным клинком и мгновенно оказался у бака. Там, где продолжал чадить фонарь с вожделенным огоньком.

Обратный путь занял столько же времени. Аркадий едва успел открыть последний люк, как Командор возник рядом и занес фонарь над крюйт-камерой.

Выскочившие на крик моряки невольно застыли.

– Поговорим? – с недоброй усмешкой предложил Командор.

Саблю он передал Аркадию, сам же взял в левую руку револьвер, а правой держал фонарь.

Большинство моряков были безоружны, лишь у нескольких были с собой пистолеты, ножи же Кабанов в расчет не брал.

– Аркаша, заряди пока игрушки. Все равно стоишь без дела, – по-русски распорядился Кабанов.

– Что вы стоите?! В крест вас, в бога, в душу и мать! – Сиплый голос вышедшего из каюты Коршуна заставил матросов тронуться с места.

– Есть другие предложения? – Командор демонстративно сделал вид, что собирается бросить фонарь вниз. – Предупреждаю: в случае моей смерти он упадет туда сам.

Матросы остановились вновь. Лицо Командора не оставляло сомнений, что он с радостью бросит огонь прямо в порох.

Понял это и Коршун.

– Тебе же самому будет крышка, – севшим голосом произнес капитан.

– Да? Когда ни помирать, все равно день терять, а здесь я смогу столько мерзавцев с собою прихватить, что черти на руках меня носить будут от радости… – Улыбке Командора мог бы позавидовать дьявол. – Что, покойнички, полетаем?

Он сделал вид, что роняет фонарь.

Несколько матросов ахнули.

Среди пиратов не было трусов. Постоянная опасность заставляла относиться к смерти как к неизбежному. Но так страшно и жутко… Вчера они уже потеряли больше трети убитыми, ранеными и покалеченными в схватке с двумя людьми, и теперь Командор казался им исчадием ада, пришедшим, дабы забрать всех с собой в свое безжалостное пекло.

– Не хотите? – с издевательским сочувствием осведомился Кабанов и без перехода рявкнул: – Курс на Пор-де-Пэ! Шкипера сюда!

Рослый мужчина, заросший бородой едва ли не по глаза, шагнул к Командору.

– Если в ближайшие часы я не увижу берегов Гаити, то моя рука устанет и уронит эту штучку, – сообщил ему Кабанов.

– Но мы уже далеко…

– Это ваши веревки. Вот вы на них и болтайтесь. Аркадий, много зарядил?

– Семь пистолетов.

– Возьми, сколько надо, и пройдись к кубрику. Вынеси оттуда все оружие. И у команды отбери.

Командор говорил таким тоном, словно выполнение любого его распоряжения было парой пустяков.

Дух команды был уже сломлен. Окончательно добивая его, Кабанов презрительно бросил матросам:

– И свяжите своего любителя падали. На живую дичь ему ходить не по силам. Можно бы сразу повесить, да я с ним еще потолковать хочу.

И тут Коршуна прорвало. С каким-то утробным звериным воем он выхватил пистолет и направил его на Командора.

Выстрел прозвучал началом погребального салюта. Револьверная пуля ударила незадачливого капитана в правое плечо. Рука немедленно обвисла, а Командор небрежно обронил:

– Куда попадет следующая, говорить не буду. Думаю, догадаешься сам.

Он демонстративно направил чуть дымящийся ствол в лоб Коршуна, а затем перевел его пониже живота.

– Я сказал: связать!

Пока матросы торопливо выполняли приказание, Калинин уверенной походкой проследовал в носовой кубрик.

Оружия там было немного. Небольшая охапка абордажных сабель, топоров и ножей, которые Аркадий принес к ногам Командора в один присест. Потом мужчина прошелся вдоль моряков, освободил их от ненужных опасных предметов и, лишь вновь оказавшись рядом с Кабановым и глядя, как дежурная смена полезла по вантам, сказал по-русски: