Слезы луны - Нора Робертс

Арфа и свет свечей, объятия пылкой женщины. Он опьянел от страсти и романтики. Восторг, невыразимый и почти болезненный, застал его врасплох.

Бренна чувствовала, как его пальцы впиваются в ее бедра, слышала, как учащается его дыхание, словно он бегом поднялся на высокий холм. И возликовала, когда Шон повернулся к кровати.

Наконец она его получит. По-своему, быстро и яростно. И наконец успокоится. Избавится от этого жуткого давления в груди, животе, от яростного гула в голове. Бренна едва не задохнулась, когда Шон бросил ее на кровать и прижал своим телом.

— Я бы тебе уступил, — с вызовом сказал Шон, поймав в плен ее руки, — но сейчас моя очередь. Я помню, как затуманились твои глаза, когда я в первый раз поцеловал тебя, и как ты задрожала.

Бренна выгнулась, прижалась к нему теснее.

— Держу пари, больше у тебя это не получится.

Это была намеренная провокация. Бренна была уверена, что такой возбужденный мужчина не станет попусту терять время. И все же вздрогнула, когда его губы ласково, осторожно коснулись ее губ. Ее руки обмякли, из головы вылетели все мысли. Внутреннее напряжение достигло критической точки и превратилось в сладкую боль.

Лунный свет скользнул в комнату, его сияющее серебро слилось с мерцающим желтоватым пламенем горящих свечей.

— Мне всегда нравились твои руки. — Бренна закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. — А теперь еще больше нравятся. — Но когда его губы сомкнулись на ее губах, распахнула глаза. — О боже!

Он бы засмеялся, если бы хватило дыхания. Но его легкие словно сжались, голова закружилась. Где это таилось всю его жизнь? Этот вкус, эта кожа, это тело? Сколько же еще он упустил?

Бренна заметалась под ним, стягивая свитер, и он чуть отстранился. Тяжело дыша, они уставились друг на друга, изумленные, потрясенные, и кивнули почти одновременно.

— Отступать поздно, — выдохнул Шон, стягивая через голову ее рубашку.

— Благодарение Богу.

И они набросились друг на друга.

Его руки метались по ее телу, уже не такие осторожные, как прежде. Губы были горячими и нетерпеливыми, но его основательность никуда не исчезла. Он не хотел ничего упустить, он хотел все запомнить, запомнить навсегда. Сладость груди, изгибы бедер. Он наслаждался ее вкусом, се ароматом, скольжением ее шелковистой кожи под его руками.

И силой. Он знал, что Бренна сильная, но почему-то ее напрягшиеся мышцы показались ему удивительно эротичными, особенно, когда под его ласками ее тело словно растаяло и содрогнулось.

Переливы арфы сменились волшебным пением флейт, струящимся сквозь низкие звуки труб. Луна поднялась выше и засветила ярче. Жемчужный воздух был напоен ароматом свечей и торфяного дымка.

Бренна вжалась лицом в его грудь, попыталась вдохнуть побольше этого сказочного воздуха.

— Шон, умоляю, сейчас.

— Нет, еще нет, не сейчас. — Он почти напел эти слова. Он не мог оторваться от нее. Он хотел ласкать и ласкать ее. Он хотел, чтобы ее маленькие сильные ладошки бесконечно скользили по его телу. А почему на ней брюки? Разве ее стройные ножки не заслуживают его внимания? А какая у нее чудесная спина…

— Ты же такая маленькая, почему тебя так много?

В отчаянии она прикусила губу.

— Шон, не мучай меня, я сейчас умру.

— Подожди. — И он снова впился губами в ее губы, его рука скользнула между ее ног.

Бренна содрогнулась под ним. Ее тело забилось, и он проглотил ее изумленный вскрик освобождения. Она обмякла, растаяла словно свеча, и он осыпал поцелуями ее шею, ее груди.

— Дай мне насладиться тобой.

Напряжение снова нарастало в ней, становилось почти невыносимым, пока не вспыхнуло оргазмом во второй раз. Она лишь изумилась, как Шон сдерживается до сих пор, как терпит все это. Его тело, стало таким же влажным, как ее, его сердце билось все быстрее.

И снова она устремилась к нему, снова крепко обвила его ногами, и их взгляды скрестились в свете, вдруг ставшем ослепительным.

— Сейчас, — прошептал он, скользнув в нее так естественно, как будто в тысячный раз.

Сплетя пальцы, чуть дыша, глядя друг другу в глаза, они начали двигаться легко и нежно, как будто вспоминая забытый танец, впитывая и даря наслаждение, сначала медленно, затем, когда музыка заиграла чуть быстрее, вдогонку за ней. Мечтательная синева его глаз потемнела, словно загустела, но он еще увидел, как затрепетали веки Бренны, как закрылись ее глаза, услышал клокочущие в ее горле стоны, уронил голову в ее разметавшиеся волосы и перестал сдерживаться.

Еще минуточка. Или час. А лучше день или даже два. Тогда она, дай бог, сможет пошевелиться или хотя бы подумать об этом. Но сейчас самое лучшее просто лежать, обнимая Шона, почему-то совсем невесомого. А еще кажется, что, если хватит сил открыть глаза, она увидит, как сияет в темноте ее тело. Все случилось так, как она и думала. Когда этот парень принимает решение, у него прекрасно все получается.

— Ты не замерзла? — сонно спросил он.

— Сомневаюсь, что замерзла бы, даже если мы лежали голыми на льдине, плывущей в Гренландию.

— Хорошо. — Шон поерзал, устраиваясь поудобнее. — Давай полежим так.

— Только не засни на мне.

Он что-то пробормотал и снова уткнулся лицом в ее волосы.

— Мне нравится, как пахнут твои волосы.

— Опилками?

— Опилками. И немножко лимоном.

— Это, наверное, шампунь, который я взяла у Пэгги. — Ее тело потихоньку просыпалось, и она начала замечать, как чудесно их тела подходят друг другу, как сплетены их ноги… и почувствовала тяжесть его тела.

— Ты тяжелее, чем кажешься.

— Извини. — Шон пошевелился и лег ближе к ней. — Так лучше?

— И раньше было неплохо. — Бренна приподнялась, оперлась о его грудь и посмотрела на него сверху вниз. Как же он красив! И, черт побери, сейчас ей даже нравится эта его самодовольная улыбка. — Шон, между прочим, ты меня потряс. Все было чудесно, даже лучше, чем я могла предположить.

Шон открыл глаза. Синие, мечтательные.

— За годы я неплохо наловчился.

— Ладно, но все равно проблема есть.

— Неужели? — Он накрутил на палец ее рыжую прядь. — И какая же?

— Хочу напомнить, что это я предложила заняться сексом.

— Да, что-то такое припоминаю. Отдаю тебе должное, это была отличная мысль.

— Я сказала, что хочу утолить зуд и избавиться от наваждения. Что-то в этом роде.

— И это припоминаю. Желание, похоть или вожделение, ты так сказала. — Шон провел пальцами по ее спине. — И я постарался тебе помочь.

— Да, конечно. Спасибо. Но возникла проблема. — Настороженно следя за ним, она гладила его плечи, шею. Его ресницы затрепетали, веки опустились.