Аристократ представляет - VladimirK

мы все контролируем. — Сказал кто-то из офицеров. — Если нужно, мы нажмем на кнопку и Автокомп встанет.

— Тогда мы вернемся в каменный век и будем нищими. Европейцы нас тут же обойдут.

— Верно.

— Сам этого не хочет.

— Конечно, люди оттопчутся на нем в один момент. — Грустно проговорил Главный. — Но это означает, что машины идут к той самостоятельности, о которой мы говорим, используя наши слабости. И можно считать, что все это уже совершилось. Знаете, что требует Автокомп сейчас? По его мнению нужно провести закон о запрещении водителей. Автомобили сами научились ездить по улицам. Аварии случаются только благодаря водителям-людям. Он считает, что очень неплохо будет лишить людей права управлять транспортными средствами.

— Нам останется только ехать и спать, машина сама привезет.

— Да, ехать, спать, пить, кушать, потреблять…

Заключительная часть брифинга заключалось в очередном указании усилить работу по поимке еще не пойманного, отловле неотловленного и освоении неосвоенного.

Но было что-то еще, Главный помедлил, потом сказал:

— Еще, — Главный вскинул седые брови. — Я хочу дать вам проработать более глубоко связи с анти-автокомповскими движениями. Не помешает знать — смогли ли их хакеры оседлать Рассадник.

И старик назначил из присутствующих двоих офицеров для контактов с «анонимами» и «мультиками», как их называли в народе и которые являлись группами под патронажем мировых элит, искавших ключик к Рассаднику. Ни для кого не было секретом, что они так или иначе были связаны с мировой чумной фамилией Беккера. И было понятно, чем могут обернуться такие контакты.

Евгений же все более мрачнел. Работа «по связям» с этими двумя группами велась уже давно. А сейчас она еще более усилится. А ведь «мультики» еще не всё знают про «Автокомп», а это значит, что какая-то часть информации будет передана им спецслужбой, для обработки и «нахождения возможной уязвимости Автокомпа с целью управлять им». Именно из-за этих мутных процессов Евгений шел на прямое сокрытие от службы реального состояния Влада и Юры. Можно ли было это сокрытие назвать госизменой? Да. А прямой слив данных Беккеровским забегаловкам? Тоже да?

Старик решил объяснить.

— Видите что. В Автокомпе работает Рассадник. А Рассадник всегда был связан непосредственно с Ионовым. У нас любое устройство может однажды начать беспрекословно исполнять приказы Ионова. А этого мы не можем допустить. Так что такие контакты нам сейчас просто необходимы. Что там сам виновник торжества?

Пришло время Евгения.

— Он надежно изолирован. Технологии регулирования его сознания очень гармонично совмещают реальность с вымышленными данными. И таким образом нам удается управлять его поведением.

— Технологию придумал Круз?

— Да, это работа его группы.

3. Ионов.

Хорошо все-таки вернуться в семью. В прекрасный солнечный декабрьский денек Вика спровадила своих предков с внучкой, чтобы у нас было время на двоих. И мы его потратили не напрасно. В последнее время мне перепадало, не так часто, как хотелось бы, но доставалось, не буду прибедняться. Между нами все снова вспыхнуло. Мы снова вместе. Не многое может смягчить суровое сердце мужчины в этом мире. А это может…

Это счастье. Жаль, что дочку Вика тоже спровадила. Но доступ к ней я имел.

— О, смотри, моих родителей показывают! — Показал я на телевизор, вылазя из-под одеяла.

— Это твои родители? — Удивилась Вика.

— Да, они сами так говорят.

— «Сами говорят»? Я знаю твоих родителей, это не они.

— Пора называть передачу не «Пусть говорят», а «Они сами говорят», — пошутил я.

Мои новые родители жили в Ярцевске. Если отвлечься от того, что это касалось меня, я мог бы сказать, что это прикольно. Потому что «старые» родители продолжали жить в Челябинске. То есть у меня было два папы и две мамы. Но, правда, одна пара родителей — все же фиктивные, те, которых дала мне спецслужба. И вот они как раз в эфире.

Чем дальше я слушал о чем говорят «мои родители», тем меньше я улыбался. Тут было все — от проказ в детские годы, до нравственных преступлений против женщин. От битья морд до наркотиков…

— Он нас бросил. И никогда не хотел с нами общаться, — подытожили «родители».

Кто-то решил опорочить мое честное имя. Не сказать, что оно у меня прямо сильно честное, но все равно обидно.

Дилемма была очевидной. Если я через свои СМИ заявлю, что это мои ненастоящие родители, я себя публично раскрою.

— Что там твой друг? — напомнила мне Вика. Да пора звать его, он зависал где-то неподалеку от дома, на улице.

— О, гнездо влюбленных, — проговорил Эйт, войдя из подъезда в прихожую. Он выглядел представительно, даже оделся в костюмчик.

— Рад тебя видеть, — сказал я. — Тебя хоть как «в миру»-то зовут?

— Константин мое имя.

— Ты теперь можешь вести нормальную жизнь?

— Да, когда у нас есть собственный Автокомп с меня сняты многочисленные обязанности. И теперь я совершенно свободен… Ты знаешь, я тут придумал идею для фильма, хочу снять фильм сам.

— А что в титрах напишем — режиссер — робот Эйт?.. Но режиссеров у нас и впрямь не хватает, может быть взять тебя?

— Я не лишний… э… человек в кинобизнесе.

Это уж точно. Только благодаря ему мы сделали первые фильмы…

…Торжество по поводу первой премьеры мы устраивали на днях. Вот честное слово, официальную часть было сложнее устроить, чем фильм снять. Нет, у нас конечно не было эквилибристов и клоунов на ходулях, фейерверков и Урганта в качестве тамады… но были важные птицы, которых опять нужно было уламывать поделиться деньгами. После премьеры и успеха то, что нам можно давать деньги стало очевиднее. Если кто-то не имел счастья общаться с такими персонами, которые как атланты держат на своих плечах всю торговлю страны, смею заверить — у них есть проблема, которой нет ни у кого из смертных. Они не знают куда девать деньги. А жмутся только потому, что хотят свои дохренилионы вложить выгодно.

Поэтому мы помогаем им как можем.

Глава 11

«Лапа» — прочитал Юра вывеску из окна нашего съемного автомобиля.

— Не Лапа, а Лана, — посмеялся я. — Так магазин называется.

— У меня была тройка по чтению.

— Да ладно, у них такая вывеска, что действительно можно как «Лапа» прочитать.

С тех пор, когда мы ездили в парк чтобы