Буря и ярость - Дженнифер Ли Арментроут

— Ага. Да. Сейчас отличное время чтобы пошпионить ради меня.

— Отлично! — он поднял оба больших пальца вверх и затем просто испарился.

Я откинула голову на подушку. Вряд ли я смогу уснуть, но казалось, будто прилив энергии, который я испытала, когда Зейн вошёл в комнату, покинул меня вместе с ним.

И это было совсем уж странно.

В итоге я мгновенно вырубилась.

Проспав едва ли не вечность, я проснулась около десяти часов утра. Перво-наперво я хотела отправиться на поиски Миши, но сначала я приняла душ, высушила волосы полотенцем и распутала колтуны. Рука ещё немного побаливала, но покраснение почти прошло. Как и Стражи, я быстро исцелялась. К завтрашнему дню швы рассосутся и через неделю шрамы станут бледно-розовыми.

Я надела тёмные джинсы, футболку, шлёпанцы и пошла искать Мишу. Долго искать мне не пришлось. Он ответил, как только я постучала в его дверь.

— Привет, — сказала я, войдя и закрыв за собой дверь.

Его комната была тускло освещена, шторы задёрнуты и горела только маленькая лампа возле кровати. Он сидел за столом, и как только я вошла, он закрыл ноутбук.

— Привет.

Он не повернулся ко мне лицом.

Я остановилась посреди его комнаты, внезапно… почувствовав себя странно. Я огляделась вокруг. Его кровать была заправлена и я догадалась, что он в ней не спал, потому что после этого она всегда была в беспорядке. Я ждала, что он повернётся, но он этого не сделал, и в животе у меня неприятно закрутило. Я открыла рот, потом закрыла и попыталась снова.

— Всё в порядке?

— Да, — грубо отрезал он.

Я сжала руки вместе.

— Тогда почему ты сидишь ко мне спиной?

Миша, наконец, повернулся в кресле. Он ничего не сказал, и в тусклом свете мне было не разобрать выражение его лица.

В животе у меня всё опустилось.

— Ты… ты сердишься на меня?

— Почему бы мне сердиться, Трин?

Я не знала.

— Из-за прошлой ночи? Я сказала, что останусь…

— Я не злюсь на тебя.

— Правда?

— Правда. Я бы хотел, чтобы ты осталась дома, как и сказала или написала мне, что хочешь выйти, но ты этого не сделала.

Испытав небольшое облегчение, я подошла ближе.

— Тогда почему… — я умолкла, не зная, как спросить то, что хотела.

— Почему что?

Я сделала глубокий вдох. Я никогда раньше не робела перед Мишей.

— Почему ты не пришёл ко мне прошлой ночью?

— Я хотел, но после того как Тьерри надрал мне задницу, сомневаюсь, что стал бы хорошей компанией.

Я догадывалась, что всё этим и закончится, но всё же.

— Мне жаль, что у тебя проблемы. Я говорила Тьерри, что это не твоя вина.

— Я знаю, но Тьерри прав. Мне следовало остаться, — сказал он, откинув голову назад. — И не спорь со мной. Ты не изменишь то, что я чувствую.

— Миша…

— Моя работа обеспечивать тебе безопасность. И я облажался прошлой ночью.

Я скрестила руки на груди и прикусила губу, чтобы держать рот закрытым, но хватило меня ненадолго.

— Знаешь, прошлой ночью ты мне не понадобился.

Миша поднял голову.

— Я сама о себе позаботилась. Сама обеспечила собственную безопасность.

— Ты использовала благодать, Трин. Вот как ты о себе позаботилась.

По коже пронеслось раздражение.

— Я знаю, что не должна была, но я это сделала, и это было приятно. И если бы я использовала её в прошлый раз…

— Ты бы всё равно не спасла свою маму, Трин, — его голос был тихим. — Если бы ты использовала благодать, это ничего бы не изменило. Не мучай себя.

Я сжала губы. Чувство вины, связанное со смертью моей мамы… было больше чем просто многогранным, и Миша ошибался. Её смерть была полностью моей виной по многим причинам.

Он подался в кресле вперёд.

— Ну, так, ты хочешь сказать, что я тебе больше не нужен?

— Я не об этом говорила, и ты знаешь это, — я подошла к его кровати и опустилась на край. — Мы — команда, но это не значит, что ты должен сидеть в своей комнате и обижаться, потому что кто-то пытался навредить мне.

Миша напрягся.

— И у Тьерри не было причин надирать тебе задницу. Вместо того чтобы винить тебя, а тебе обижаться, нам надо найти того, кто пытался меня убить прошлой ночью.

Отвернувшись, он провел рукой по голове и надолго замолчал.

— Ты права.

— Я чертовски права.

Он хмыкнул.

— Просто… — он откинулся назад в кресле. — Не важно. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — я задрала рукав рубашки, зная, что он сможет это увидеть. — Видишь? Ничего страшного.

Он потёр пальцами лоб.

— Останется шрам.

Опустив рукав, я приподняла другое плечо.

— Это был Клей, — сказал он.

У меня перехватило дыхание.

— Серьёзно?

— Сегодня утром я разговаривал с Тьерри. Все учтены, кроме него, — сказал он. — И Тьерри считает, что тот не покинул общину.

Я не знала, что сказать.

— Как они могут быть уверены, что он не ушёл? Он мог просто перелететь через стену.

— Да, мог бы, но у нас есть камеры. Записи были просмотрены, и до сих пор они не видели, чтобы кто-то спрыгнул с корабля.

Встревоженная, я уставилась на свои руки.

— Ты думаешь… ты думаешь, он пришёл за мной, потому что у него были неприятности с Тьерри?

— Да.

Я слегка покачал головой.

— Какой идиот.

— Правдивее и не скажешь, — сказал Миша.

У меня скрутило желудок. Это была не вина. Я вынуждена была защищать себя. Если бы я не дала отпор и не убила Клея, я могла бы умереть, а значит, и Миша тоже. Но чувствовала я себя странно.

Это был не первый раз, когда я кого-то убила.

И возможно не последний.

Я подняла голову.

— Честно говоря, не думала, что это он. Я имею в виду, это имело смысл, но… Как давно Клей здесь? С самого детства, верно?

Миша нахмурился.

— Да.

— Значит, он должен был знать Райкера.

— Да, конечно, но это не значит, что он разделял… убеждения Райкера.

Я не была уверена. Миша был прав. Это имело смысл. Клей был зол, и он говорил мне вещи, которые можно было принять за угрозу, но что-то в этом было не так.

— Знаешь, я тут подумал, — Миша запрокинул голову. — Я ничего не почувствовал прошлой ночью. Ничего, когда ты была ранена, а мне казалось, что должен был.

Не зная, что сказать, я подняла руки и тут же опустила их.

— Связь так не работает.

— Связь предназначена для того, чтобы предупреждать меня, когда ты в опасности, — сказал он,