Нокаут чемпиону. Часть 1 - Галина Маркус

А… Ленка? Как будет реагировать она? Странно, что она спросила сегодня про этот бой. Словно вытащила из небытия, не зная об общем молчаливом согласии никогда про него не вспоминать. Игорь вдруг ясно представил её глаза – такие, как сегодня утром, решительные и сострадающие. Как будто она передавала ему: «Не бойся, я буду с тобой, я помогу». Он даже ощутил в тот момент что-то типа надежды, будто все ещё может быть хорошо.

Игорь вспомнил, как она вернулась в гостиную – с розочкой в руках, вся в своих мыслях. «Ясное дело, если Ленка и хочет помочь, так это в её интересах, – усмехнулся он про себя, призвав на помощь здравый смысл. – Продую, и останется без работы. Хватит, наконец, искать в ком-то искренность и понимание!»

– Как ты думаешь…

Голос Серого раздался так внезапно, что Мелихов даже вздрогнул.

– Что? – переспросил он рассеянно.

– Ну… Как тебе кажется… – выдавил приятель. – Есть у неё кто?

Неуверенная, почти просительная интонация – совсем не типичная для Белозерцева. Кажется, его тоже не слишком увлек кинофильм…

– У кого? – переспросил Мелихов, хотя прекрасно всё понял.

– У Ленки.

Игорь несколько секунд осмысливал вопрос – последствия прогулки в саду, не иначе. Нет, он не собирался говорить с Белозерцевым о помощнице. И неожиданная роль Серого Мелихову совсем не понравилась.

И ещё… Что-то подобное он испытывал в юности, когда новая учительница (Нина к тому времени уже уволилась) предложила ученикам почитать у доски любимые стихи, не из школьной программы. Игорь тогда мог рассказать наизусть не одно стихотворение, но ему не хотелось выставлять себя на смех. Одно дело мысленно ощущать превосходство, другое – раскрыть свои тайны перед гогочущим классом. И тут один из пацанов, крутой парень, штангист, вдруг встал и продекламировал что-то душевное, из Есенина. А никто не заржал…

На экране Бред Пит крепко зажал у стены сладкогубую Анжелину Джоули. Обычно в такие моменты Серый бросал какую-нибудь пошлую реплику, но сейчас он явно думал о другом. И Мелихову захотелось подыскать ответ, который бы того не устроил.

– Почему бы и нет? – мстительно произнес он. – Бывает, люди находят друг друга – у одного то болит, у другого – это. А может, какой-нибудь очкарик в институте бой-френдом числится.

– Да на фига ей калека или очкарик? – слишком горячо вступился приятель. – Ей нормальный мужик нужен. Чтобы защитил. Почему у неё такого не может быть? В неё ведь запросто можно влюбиться: мордочка – прелесть, фигурка тоже. Эх, нога всё портит, конечно.

Игорь, не отвечая, упорно продолжал смотреть в телевизор. Не дождавшись реакции, Белозерцев заговорил снова.

– Не, если бы кто был – работать бы к нам не пустил…

Казалось, он убеждает самого себя.

– Да почему не пустил бы? Сейчас для людей главное – деньги; молодёжь ушлая пошла, – злорадно опроверг его Мелихов.

– Да нет… У неё и мужика-то, похоже, никогда не было … – задумчиво проговорил парень.

– Да ну ладно, не было, – досадливо поморщился Игорь, – сейчас такого в природе не существует. Сколько ей? Двадцать три? Глянешь иной раз на самую скромную девочку, а потом выясняется, что как минимум два аборта.

– Бред, – приятель начинал горячиться. – Ты же сам говорил – исключительный случай! Да у неё на лице всё написано!

– Ну… может быть, – Мелихов с трудом осадил себя и придал голосу равнодушия. – Меня интересуют только её профессиональные качества. Когда я говорил про порядочность, имел в виду совсем другое. Её личная жизнь меня не волнует.

– Знаешь… Я сперва думал – никто не позарился. За счет хромоты сохранилась.

Игоря даже передёрнуло, но, морщась от презрения к самому себе, он поддакнул:

– Вот это похоже.

– Ну, тогда они все идиоты! – возразил сам себе Серый. – А по мне – так не в этом дело, тут что-то другое, в глазах, что ли. И как такие ещё в нашем веке оказываются?

Погружённый в свои мысли, приятель почему-то вздохнул:

– И хрупкая – только дыхни, разобьёшь… К ней притронуться страшно! А захочешь… обнять, например, а… прямо рука не поднимается. Будто ступор какой-то.

Мелихов сам впал в ступор от такой откровенности. Что-то противно заныло у него в середине груди, словно врач сообщил ему неприятный диагноз. Забавно… Белозерцев тоже вспомнил про прошлый век. Какой-то анекдот, честное слово! Только смеяться Игорю не хотелось. Кажется, ему пора лечить нервы; заводится из-за каждой ерунды. Вот снова – дурацкая аритмия. Мелихов приложил руку к шее, послушал пульс. Потом досчитал до десяти – медленно, стараясь дышать ровно. И только потом произнес небрежно:

– О-о-о… Серый, это уже серьёзно! Что-то я раньше от тебя такого не слыхал.

– Ну вот, услыхал, – буркнул тот.

Нет, какого черта Белозерцев не отправился со своими переживаниями к себе в комнату? Разговор надо было срочно вернуть в привычное русло, превратить в обычный мужской трёп.

– Смотри, – с деланной усмешкой продолжал Мелихов, – влюбишься – и правда, придётся жениться. Что, теперь уже не боишься, что пацаны засмеют?

– Чё? Пускай кто рискнёт… Если давно под капельницей не отдыхал.

– Ну, всё-о-о! Крантец парню! – ошеломленно покачал головой Игорь. – И как это ты за два дня вляпаться умудрился, а? Ты ж ещё на бульваре от неё нос воротил, как от прокаженной?

Белозерцев, наконец, спохватился:

– Да ладно, я так, о чём ты, Гоша, спятил? Я же тебе говорил – не мой вариант. Я чисто теоретически… Любопытно просто. Не, ну конечно, хорошая девочка…

– Второй раз оправдываешься, – продолжал дразнить Мелихов. – Не мой вкус, не мой вкус… Да ты только о ней и говоришь.

– Не, не, – усиленно отмахивался Серый, – да так просто, раз больше не о чем. Забыл, я люблю, чтобы вот тут было… А у неё – как у птенца. Разве что Райка откормит?

– Ага, если яду не подложит, – усмехнулся Игорь. – Ладно, я спать. Счастливых сновидений, Ромео.

Он оставил друга в гостиной, но, вместо того, чтобы идти к себе, отправился в тренажёрный зал и ещё долго бил там по груше, лупил, пока поднимались руки, до полного изнеможения.

Ленка решила встать пораньше – предстоял суматошный день. Света суетилась в гостиной, надраивая до блеска полы. На комоде уже стояли приборы; полностью разложенный в соседней комнате стол казался теперь просто огромным.

– Кто-то ещё встал? – поинтересовалась девушка.

– Виктор с Игорем – на улице, на разминке, – рассеянно отвечала горничная, пересчитывая тарелки. – Белозерцев ещё спит, конечно, Настя тоже. Во сколько приедут оформители?

– Сразу после завтрака.

– А стилист?

– Не знаю, его Вика заказывала…