Измена. Любовь на осколках (СИ) - Виктория Киви

Я не остался с ней. Не стал объяснять. И теперь разгребаю последствия.

Если бы я остался с ней, то я не смог бы дождаться ее официального развода и в эту ночь Ника стала бы моей. Набросился бы с порога спальни, душа, подготовки и романтического музыкального сопровождения. Из звуков в доме раздавались бы только ее стоны и мое рычание.

Она не видела как я колебался у машины. Я сделал шаг к ней, представил, как мне пришлось бы покинуть ее в своей кровати на неопределенный срок после этой ночи и подумал, что прощения я бы не получил. Даже если бы объяснил, что мне нужно ехать, я обещал помочь друзьям и это ненадолго. Что я все предусмотрел и она будет под присмотром.

Но кошка и тут фигурно выкрутилась и указала на мою глупость. Нельзя уезжать от любимой женщины ничего ей не рассказав. Нельзя бросать ее без связи и следить только через подчиненных. И нельзя рассчитывать на то, что так будет лучше для нее. Как бы не так.

Мне нужно было просто сказать ей правду и пообещать, что я скоро вернусь и она больше не будет ночевать без меня.

А теперь она себе там придумала какой-то триллер, представила как мы носимся с Радиком по гаражам или развалинам с оружием на перевес. И именно поэтому я ей не звоню. Самое смешное, что я бы уже с радостью тут побегал именно так. А вместо этого тусуется на скучнейших переговорах и торгах в качестве тяжелой артиллерии для друга, которого местные решили запугать и кинуть. Теперь вот все подписывается на его условиях, но так скучно, что выть охото.

У Ники там и то веселее! Да, я завидую и хочу туда. Самому все контролировать, самому за ней присматривать, начистить рожу ее бывшему, наконец-то. А еще перекинуть ее через колено и хорошенько отходить по попке ладонью. Так, в качестве профилактики. Я почему-то уверен, что ей понравится.

Пока жду ее звонка из дома, как доберется, перекидываю запись разговора Роману. Прошу послушать и набрать меня по возможности. Звонит сразу.

— Я так понимаю, Вероника пожелала во время вашего отсутствия встретится с обоими подозреваемыми без моего участия?

— Не смешно. Ничего она не желала, ее выманивали оба. Говорит, хотела помочь и что-то узнать новое. Потом бы тебе передала все, — тяжело вздыхаю, понимая как это выглядит со стороны. Оправдываю маленькую рецидивистку.

— И оба раза ей сказано повезло. Багров еще не закончил, он может напакостить. Запись звонка занимательная, я не смогу ее использовать в качестве законной улики, что для следователей, прокурора и судьи будет теперь понятна общая картина. Еще и с голосом Багрова. Он правда очень осторожен был.

— Вообще следов нет?

— Я найду. Его партнер охотно сдаст Кирилла. Он уже дает показания. Из хороших новостей — партнер сообщил, что Вероника ничего не знала и не должна была узнать. Есть письменные поручения для подчиненных прям — не сообщать ничего жене Багрова. Думаю еще немного и ее ставят в покое.

— Отличная новость. Спасибо тебе. А что дальше делать, как думаешь?

— Закопать Багрова. Встречный иск от бывшей жены. Посадить мы может не посадим, он за кооператив может и без нас сесть. А вот проблем с оставшимся имуществом устроим.

— Запускай тогда процесс.

— Мне нужно согласие Ники.

— Я тебе плачу! Ладно, черт с тобой. Тогда просто готовься. Она созреет наконец-то и у нас уже будет все готово.

— Я бы на вашем месте временно уехал бы с ней из города. На неделю точно.

— Почему это?

— Бывший муж в бешенстве. Может натворить глупостей и пока его не задержали и не применили меры пресечения. Следствие сейчас проталкивает домашний арест. Пока он на свободе, он опасен. Я на записи разговора, что вы мне прислали, явно слышу угрозу.

Пятьдесят вторая глава

Ника

Как только машина Макса заезжает во двор, я вылетаю с переднего сидения, проношусь мимо обалдевших собак и на всех парах лечу в свою комнату. Вернее, гостевую, которую мне определили. Прыгаю на подоконник и набираю Дениса. Отвечает моментально, как будто тоже ждет звонка и не отводит глаз с экрана.

— Я уже хотел звонить, чего так долго?

— Ничего не долго, я сразу к тебе, даже не ужинала, — вот тут я запнулась. Глупая, зачем ему знать о таких жертвах?

— Опять нарываешься, несчастье. Я же сказал, приемы пищи не пропускать!

— Тебя нет и меня некому кормить, — жалобно пробурчала я. Правильно, пускай чувствует вину! Мне с его водителем и огромным домом даже поесть некогда и непонятно где искать тут эту еду. Была бы сама за рулем, уже бы ужинала где-нибудь в центре. А сейчас пойду греметь чужим холодильником в ночи. Тоже мне, гостья.

— Не продумал этот момент. Мой просчет. Где столовая помнишь? Спускайся туда, там всегда полный холодильник! Не переживай, там самообслуживание по вечерам, наверняка все или спят или разошлись по домам.

— О, а персонал не ездит в город?

— Петрович живет постоянно, остальные приходят. Они из местных. Сельских.

— Болтай со мной, а я буду пока идти к холодильнику. Мне страшновато.

— Боятся там можно только лохматых. Залижут до смерти, а на обратом пути могу обворовать.

Я улыбаюсь и дышу в трубку. Представляю, что мы вместе идем по темным коридорам. Столовая находилась в соседнем здании. На улицу выходить пришлось все равно, но я никого, к счастью, не встретила.

— Кто придумал делать спальню и кухню в разных домах и проход через улицу? А что зимой делать? Одеваться в пуховик и сапоги чтоб сбегать за сэндвичем в ночи?

Денис громко заржал в ответ.

— Я представил тебя, крадущуюся в тулупе и валенках по сугробам за колбаской и хлебушком.

— Очень смешно! Не продумано. Надо исправить. Как так вышло?

— Ну маленькая кухня в здании со спальнями уже не вмещала всех сотрудников и приезжающих, сделал пристройку и как-то повара ее облюбовали. Короче, кухня то там есть. Но еда водится только в пристройке, потому что там вся жизнь кипит и все местные тусуются. В спальни они не ходят, вот и кухня там пустая стоит, меня то там не бывает почти. Если придумаешь решение, я буду только рад. Главное чтоб тебе было комфортно.

Я слушала Дена и уже шуршала в холодильнике, собирая себе начинку на круассан из зелени и лосося.

— Ужин добыла! Чай поставила. Теперь рассказывай.

— Спрашивай, Несчастье.

— Где ты? Я на Юге