Жизнь под чужим солнцем - Елена Михалкова

Дурацкий булыжник, подаренный Никитой, Алла таскала постоянно, отчего Борис чувствовал нарастающее раздражение. Ну раз надела, ну два… но не носить же его постоянно. Нацепила на праздник, покрасовалась – и хватит. Но когда он прямо так и сказал ей, жена даже слушать не стала – просто повернулась спиной и ушла. Стерва!

Да и Никита хорош – во всем потакает его супруге. Захотелось Алле скататься в Москву на выходные – повез, и Борису пришлось тащиться с ними. Захотелось полететь в Прагу – купил им с Борисом билеты, потому что сам Борис в жизни бы на такую ерунду раскошеливаться не стал. Во-первых, и так с деньгами не густо, а во-вторых, сдалась ему та Прага! Впрочем, он неплохо провел там время, потому что пиво в Чехии оказалось приличное. Ради пива вполне можно было туда смотаться, тем более на деньги брата.

Но это еще были относительно безобидные капризы, хотя и их Борис совершенно не одобрял. Вот когда Алла вздумала поменять их квартиру, он уперся, как бык. Ну подумаешь, проложили рядом новую трассу… Жене шум машин мешает спать по ночам? Ее проблемы! Чего проще: заткнул уши затычками – и никаких посторонних шумов. Он же приспособился. И родители так спали последние два года, потому что с возрастом заимели бессонницу – и ничего, не жаловались. То есть жаловались, конечно, но Борис на их нытье не обращал внимания.

Так что с квартирой ее эти штучки не прошли бы. Если бы супруга опять не заполучила себе в союзники Никиту.

– Слушай, Борька, – сказал Никита, вызвав брата в свой кабинет. – Я тебе дам денег на переезд. У вас и в самом деле квартира старая, место стало нехорошее. А Алла нормальный дом присмотрела, новый. Короче, продавай бабушкину квартиру.

Борис подумал пару секунд, быстро подсчитывая выгоды от предложения. С одной стороны, Никита давал деньги. С другой стороны, их полностью съест переезд и покупка новой квартиры, так что Борису ничего не достанется. Да еще прибавится нервотрепка, сидение на чемоданах и прочие прелести смены квартиры… Нет, в Никитином предложении минусов явно просматривалось больше, чем плюсов.

– Не, Никит, не поеду, – мотнул головой Борис. – Алка с жиру бесится, а ты ей потакаешь. А если ей новая квартира надоест через пару месяцев, ты на следующую деньги дашь? Нечего ерундой заниматься, и кончен разговор. Лучше скажи, что за проблемы с поставщиком?

Но перевести разговор на поставщика не получилось. Никита подумал, посмотрел на Бориса и сказал:

– Боря, я тебе сказал – переезжай, вот и переезжай. И не фига кобениться! Радуйся, что я тебе бабки отстегиваю.

Борис опешил. Материальную помощь от Никиты он воспринимал как нечто само собой разумеющееся, поскольку Никита богаче. Это было справедливо. Если бы не родители, заставившие Бориса заниматься не пойми чем, какой-то дурацкой наукой, то и он бы смог делать свой бизнес, да получше Никиты. И то, что брат пытается навязать ему свое решение, еще и упоминая о деньгах, неприятно поразило Бориса.

– Знаешь что, – набычился он. – Ты мне тут не указывай, что я должен делать, а что нет. Со своей женой и квартирой я как-нибудь сам разберусь, понял? Если будет разговор по делу, тогда вызовешь.

Он повернулся и вышел из кабинета, весь красный от ярости. Ишь ты, бабки он ему отстегивает! Получается, что Никита кинул пачку купюр – и сидит, ничего не делает, а ему, Борису, пахать на переезд. Нет уж, не дождетесь!

Никита вызвал его к себе ровно через час. Борис думал, что речь опять пойдет о квартире, и приготовился послать брата всерьез и надолго. Но Никита разложил перед ним какие-то листы со схемами.

– Я проанализировал работу твоего отдела за последний месяц, – сухо пояснил Никита, водя ручкой по схеме. – Эти две новые линии мы запустили, а «Чебурашку» сняли пока с производства, хотя только начали его вводить. Помнишь, почему?

Борис угрюмо молчал. Провал с «Чебурашкой» был отчасти на его совести, потому что именно он уверил Никиту в том, что маленькие складные кровати будут покупаться, как горячие пирожки, и даже привел в обоснование какие-то собственные исследования рынка. Но «Чебурашки» лежали в магазинах невостребованные, потому что точно такие же кроватки, только в два раза дешевле, поставлял их крупнейший конкурент, здоровенный мебельный завод. Покупателям было все равно, насколько качественная древесина шла на изготовление кроваток, – они предпочитали выиграть в цене, и выигрывали.

– Вижу, что помнишь, – кивнул Никита. – Так вот, поскольку с «Чебурашкой» твой личный просчет, премия тебе за месяц не выплачивается.

Борис посмотрел на брата, не веря своим ушам. Каждый специалист в их фирме сидел на маленьком окладе и большой премии, и еще не было случая, чтобы премию не выплатили. Премией-то она называлась только потому, что так было нужно для бухгалтерского отчета, но на самом деле являлась частью зарплаты. И вот ее – весьма ощутимой суммы! – Никита собирался его лишить.

– Ты охренел? – выдохнул Борис. – С какой стати?

– Я тебе показал, с какой, – прошипел Никита. – А будешь так со мной разговаривать – уволю к чертовой матери, и иди работай в своем сраном институте. Инициативу вздумал проявлять? Порулить процессом захотел? Проявляй ее в другом месте, где она больше пригодится. Вот тогда я еще подумаю насчет твоей премии. Проваливай с глаз моих, к такой-то матери!

Борис вылетел из кабинета как ошпаренный, а потом долго и нервно глотал горячий чай в буфете, заедая его безвкусным творожным пирогом. Они с Аллой переехали в новую квартиру через три месяца.

Но Борис не простил переезда ни жене, ни брату. В новом доме, к его большому удовольствию, у них оказались очень шумные соседи, и он не упускал случая подколоть Аллу. Когда та ворочалась в постели, затыкая уши от громкой музыки, долбившей из квартиры с отвязными подростками, Борис нарочито громко похрапывал, выводя Аллу из себя. На заливистый лай собак под окнами Борис реагировал замечанием: «А вот в бабушкином дворе только один кот был, да и тот столетний». Даже включающаяся сигнализация автомашин, звуков которой хватало и в их прежней квартире, заставляла его многозначительно возводить глаза к небу и тяжело вздыхать, всем видом показывая, как хорошо было раньше и как плохо стало сейчас.

Но квартирой дело не закончилось.

Незаметно у них вошло в привычку, что Алла перед любым важным решением советуется не с ним, а с Никитой, а потом уже ставит мужа в известность. Она тратила на себя невероятные, по мнению Бориса, деньги, но когда он попытался урезать ежемесячно выдаваемую жене сумму, Никита ткнул его носом в очередную ошибку, грозящую лишением премии. Борис заскрипел зубами, но согласился спонсировать новую Аллину блажь в виде каких-то необычных процедур, после которых жена должна была помолодеть на пару лет. В результате он все-таки оказался в выигрыше, потому что Никита нежданно-негаданно повысил ему оклад, да и Алла осталась довольна – не могла спокойно пройти мимо зеркала, обязательно посматривала на себя, и на губах мелькала загадочная усмешка. А на шее супруги по-прежнему поблескивал опал, словно отражающий блеск ее глаз.

Когда Никита случайно проговорился, за какие деньги он купил драгоценность, Борис мысленно ахнул. Стоимость, конечно, была не запредельной, но в его представлении отдать столько за паршивую побрякушку мог только ненормальный. Или очень богатый, бездумно швыряющий деньги направо и налево. В общем, как раз такой, как Никита. Иногда по вечерам, поглядывая на опал, который Алла клала на полочку трюмо возле кровати, Борис представлял себе, что бы он купил, окажись у него на руках такая сумма, и каждый раз решал, что поставил бы половину на какую-нибудь многообещающую лошадь на скачках (на ипподроме он никогда не играл, но ему казалось, что он непременно должен выиграть), а другую половину потратил бы на всякие мелкие удовольствия, вроде посещения ресторанов и казино. А самое главное – ни копейки не дал бы жене, и так высасывающей из него бабки каждый месяц.

Пару раз Борису приходила в голову мысль развестись с Аллой, но здравый смысл услужливо подсказывал, что тогда он потеряет все, что имеет. А с нее, со стервы, еще станется выйти замуж за его брата, и тогда они оба будут в полном шоколаде, а он, Борис, очень далеко от того шоколада. Нет, раз уж он женился, то выжмет из своей жены все по максимуму. Пусть не думает, что только она может тянуть из него деньги. Он тоже не лыком шит, еще возьмет свое. Даже если его брат, сующий во все свой нос, будет против.

Администратор за стойкой поднял брови при виде Даши и хотел что-то сказать, но сдержался. Эти русские… Видимо, дамочка напилась и упала в воду. Или просто развлекалась с любовником. Хотя не похоже по ее лицу, чтобы она развлекалась. Остается надеяться, что ее не изнасиловали. Еще не хватало новых разбирательств с полицией! Их и так достаточно на последний заезд. Вот что озабоченно думал турок.