Кн. 2. Первая жертва. Охотник-жертва - Роберт Шекли

Через толпу протиснулся Альбани. Обняв Хэрольда за плечи, он гордо произнес:

— Все вышло так, как я предполагал.

— Ты хочешь сказать, что все это ты запланировал? — удивился Хэрольд.

— Скорее, предвидел ход событий, как и полагается хорошему Наводчику. Самое главное, ты не проиграл. Великая Расплата! Награда в десять тысяч долларов! И пять тысяч Наводчику!

— И это еще не все, — добавил Луэйн. Подойдя к ним, он взял Хэрольда за руку. От волнения его голос стал хриплым. — Ты новичок, Хэрольд, и не знаешь, что такое Великая Расплата для настоящего Охотника. Это наивысшая честь, о которой он может только мечтать: возможность убить противника на глазах у тысяч зрителей и обрести бессмертие на видеокассетах.

Это настоящая слава, Хэрольд, и я ждал ее всю жизнь. Спасибо тебе, увидимся завтра.

Он дружески похлопал Хэрольда по плечу и направился к Гордону Филакису, который как раз брал интервью у Антонио Фериа. Крестьянин рассказывал, что именно ему принадлежал весь план операции.

— Пойдем отсюда, — сказал Альбани.

— Куда?

— Где-нибудь поужинаем и как следует выспимся. Ты попал в шоу-бизнес, Хэрольд, и завтра состоится твоя премьера.

Глава 48

С утра день выдался солнечный и безветренный, на небе — ни облачка. Идеальный день для Убийства. Толпы людей заранее стали стекаться к Колизею. По арене маршировали колонны с оркестрами, каждая несли флаг своего кантона.

А под ареной располагался целый лабиринт мастерских, автомобильных ям, раздевалок для бойцов и других участников представлений, оружейных комнат. Попасть туда можно было через люки на арене или проходы с внешней стороны амфитеатра. Ремонтные бригады ожидали там как людей, так и машины. Ждали и служители в черном, которые отвозили павших эсмеральдских воинов на кладбище Бутхилл.

К полудню на трибунах не осталось ни одного свободного места. Они делились на солнечные и теневые сектора, как и на испанской корриде. Секторы, где размещались ложи для почетных гостей, были снабжены специальными козырьками от солнца.

День был чудесный. Солнце стояло в зените. Все женщины были одеты в яркие праздничные платья. В воздухе пахло жареным мясом и чесноком. По проходам сновали разносчики, предлагая зрителям хот-доги, бурритос, сандвичи, сладости, разнообразные напитки, наркотики, программки и футболки с изображениями участников представлений. Между рядами весело бегали дети. Лаяли собаки. Кругом царила непринужденная атмосфера, которая часто бывает там, где полностью отсутствует хороший вкус.

С одной стороны арены, где располагалась площадка для Убийств, виднелась застекленная комментаторская кабина. Телекамеры были расположены таким образом, чтобы дать возможность операторам снимать одновременно и события на поле, и выражения лиц зрителей. Возле микрофона в зеленом спортивном пиджаке с гербом Охотничьей академии на лацкане сидел сам мистер «Охотничий Мир» — Гордон Филакис.

— Приветствую вас, друзья! С вами снова Гордон Филакис. Какой прекрасный день для кровавых поединков! Вы согласны со мной, любители спорта? Как всегда, все билеты на этот главный спортивный праздник Эсмеральды раскуплены до единого. Вы увидите все, что происходит на арене, самые захватывающие моменты будут сниматься крупным планом и повторяться в замедленной съемке. Но прежде всего, разрешите представить вам нашего старого друга, полковника Рича Фаррингтона, человека, который как никто иной разбирается в искусстве убивать.

— Спасибо, Гордон. Я очень рад, что ты пригласил меня сюда.

Фаррингтон оказался высоким худощавым мужчиной с ежиком седых волос, орлиным носом и тонкими бескровными губами.

— Ты командовал Международной бригадой наемников, самой пестрой бандой профессиональных убийц за всю мировую историю, не так ли, Рич?

— Да, Гордон, это были незабываемые деньки. Дело в том, что последняя война была не полностью ядерной. Несмотря на скоротечность и безликость, она породила несколько чудесных битв, где принимали участие и люди.

— Ты со своими парнями участвовал в кампании Литтл Чако, правда, Рич?

— Конечно, Гордон, и уверяю тебя, что Южная Америка — хотя там давно уже нет джунглей — до сих пор остается чудесным местечком. Мы с ребятами также прикрывали отход наших войск возле Лимпопо. Это такая река в Африке. Да, там было на что посмотреть! Чего стоили одни только пулеметы и гранатометы!

— Я не раз видел кинохронику этих событий, полковник, как, впрочем, и наши зрители. Битва при Лимпопо до сих пор считается самой популярной. Кстати, в следующем сезоне наша студия начинает трансляцию военной кинохроники от первого до последнего дня войны. Не пропустите ни одной серии, друзья. Программа будет называться «Чудесный мир кровопролития».

— Да, это была хорошая война, — сказал полковник Фаррингтон. — Однако должен признать, что вы — граждане Охотничьего Мира — по-своему дали мне возможность тихо и спокойно наслаждаться прекрасными и жестокими сценами насилия. Ничего более замечательного я никогда еще не видел. Я не отношу себя к критикам-искусствоведам, но могу с уверенностью сказать, что кое-что из того, чему я стал свидетелем здесь, несет в себе довольно ощутимый элемент сюрреализма. Я, конечно, не интеллектуал — упаси боже! — однако считаю, что здесь, в Охотничьем Мире, люди обладают большим талантом и приносят зрителям гораздо больше наслаждения, чем те так называемые художники Европы и Америки, которые размазывают по полотну блеклые краски и даром марают бумагу своими бессмысленными словами. Прости, Гордон, я, кажется, немного ушел в сторону.

— Не надо извиняться, полковник. Ты наш парень. Нам тоже нравится лишь то, что мы в состоянии понять. Например, Убийство. Так что ничего страшного. Спасибо, что заглянул к нам, Рич.

— Мне очень приятно, что ты меня пригласил, Гордон. Я всегда приезжаю посмотреть на Великую Расплату и начало Сатурналий. Ни за что на свете не пропущу это чудесное зрелище!

— Еще раз спасибо, Рич. Ну, я вижу, все уже готово к представлению. Вот-вот на арене появятся клоуны-самоубийцы, которые имели бешеный успех в прошлом году. Вы снова станете свидетелями игр пешеходов, автомобильных стычек, соревнований на молниеносных серпоциклах и, наконец, Великой Расплаты. Надеюсь, что вы запаслись достаточным количеством пива, чтобы не пропустить ни одной секунды этого захватывающего зрелища.

Глава 49

В отгороженной занавесями ложе в дорогом теневом секторе сидели Микеланджело Альбани, его жена Тереза и Нора Олбрайт. Альбани был одет в куртку из легкого серого шелка, на голове у него красовалась традиционная для Наводчиков соломенная шляпа с черно-белой ленточкой. Нора была в белом платье и красной шляпке с откинутой черной вуалью, которая закроет ее лицо, если Хэрольд проиграет поединок.