Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы - Ирина Николаевна Гроздова

Один кусок чернили углем. Каждый затем вынимал из шапки по куску. Считали, что тот, кому доставался черный кусок, «посвящен», и он обязан был три раза перепрыгнуть через костер[332].

В другом селении того же графства тот, кто вынимал отмеченный кусок, на весь год получал обидную кличку Cailleach bealtine — Beltan (труднопереводимое слово, примерно соответствующее русскому слову «мужик», «деревенщина» в пренебрежительном смысле). Как только черный кусок был вынут, парни сейчас же набрасывались на своего несчастливого товарища и делали вид, что бросают его в костер. Или же (в других местах) его клали на землю и якобы разрезали на четыре части, а затем закидывали его яичной скорлупой[333].

Позднее, в период средневековья, человеческие жертвы были заменены животными. И еще совсем недавно (в конце XIX в.) в качестве жертвы огню бросали в костер пирог или освященный в церкви хлеб[334].

Как ни странно, но в весенний праздник Белтана растительность, зеленые ветки играли меньшую роль, чем в праздниках зимнего цикла. Особое значение придавалось лишь в этот праздник веткам рябины, которые употребляли в качестве оберега от всех нечистых, темных сил. Ветки рябины подвешивались поэтому над входом во двор, в дом, а в некоторых областях небольшие веточки рябины привязывались красной шерстяной ниткой к хвостам коров перед выгоном их на летние пастбища[335].

Значительное место в приуроченных к Белтану обычаях занимала вода. Магическая сила приписывалась в этот день росе: ею обрызгивали животных, девушки старались в этот день на рассвете умыться майской росой, чтобы быть здоровыми и красивыми[336].

Многие в этот день посещали «святые» источники. Особенно распространено было паломничество к так называемому источнику желания, расположенному в той долине, где в 1746 г. состоялась последняя битва между англичанами и шотландцами.

Каждый паломник бросал в источник мелкую монету, пил из него глоток воды, высказывал свое желание и после этого привязывал кусочек тряпки к ветке стоящего возле источника дерева. Верили, что именно в этот день высказанное у источника желание обязательно исполнится[337].

Уже в конце XIX и начале XX в. день Белтана стал преимущественно праздником пастухов. В Перте, например, еще в конце XIX в. пастухи обходили все дома селения, собирая продовольствие (яйца, муку, крупу, молоко) для совместного угощения возле белтанского костра. Вечером, собравшись вокруг зажженных костров, они выпекали из собранных продуктов специальные белтанские лепешки-пресные, плоские, круглой или треугольной формы, покрытые заварным кремом. Кусок такой лепешки каждый пастух бросал через плечо как жертву волкам, лисицам, орлам, стихийным силам. Лепешки эти употреблялись и для гадания: каждый пускал свою лепешку катиться вниз по холму. И если она разваливалась или падала отмеченной стороной (крест) наверх — это предвещало несчастье для ее владельца[338]. Белтанские лепешки выпекают и сейчас на фермах Хайланда, но не на кострах, и связанные с ними обычаи уже давно забыты.

Особым праздничным белтанским блюдом был вид драчены — из молока, яиц, овсяной муки, а также специальный овечий сыр. Кусок этого сыра, положенный на лепешку, должен был съесть обязательно каждый член семьи[339].

Во многих европейских странах первый выгон скота на летние пастбища был приурочен ко дню св. Георга, 23 апреля; гэлы же Хайланда и принадлежащих Шотландии островов связывали первый выгон скота с древним кельтским праздником — Белтаном. Еще в начале нашего века на Гебридских островах 1 мая все, кто жил в одном поселке и на ближайших к нему фермах, собирали весь свой скот вместе (такое смешанное стадо называлось Triall) и перегоняли его на горные пастбища. Впереди гнали овец, за ними — крупный рогатый скот, затем коз и замыкали стадо лошади. За стадом шли все жители поселка: мужчины несли лопаты, гвозди, веревки и другие вещи, необходимые для ремонта летних хижин, а женщины — постельные принадлежности, домашнюю утварь и пр. Прибыв на пастбища, сразу же принимались за работу: ремонтировали и оборудовали на лето хижины, приготовляли пищу. Затем каждый владелец отделял своих животных от общего стада и по счету передавал его главному пастуху. После этого начинался праздник: ели зажаренного на костре целиком ягненка, пили домашний эль, танцевали, пели песни[340].

Ритуальный танец в майский день.

Иной характер носит празднование 1 мая в большинстве областей Великобритании, включая и южную Шотландию. В течение XIX в. постепенно характерные для всей Англии первомайские обряды стали распространяться и в Хайланде, вначале среди городского населения, а затем и в сельских местностях, тесно переплетаясь там с бытующими с древности друидскими ритуалами.

По своему характеру день 1 мая в Англии — это, прежде всего, праздник пышного весеннего расцвета всей растительности — праздник цветов. Как и повсюду в Европе, праздник 1 мая знаменовал собой начало лета. Ни один календарный праздник года не имел такой эмоциональной окраски, как 1 мая. Майский день — это, прежде всего, непосредственное выражение радостного настроения людей в начале лета, эстетическое восприятие красот весны. Однако и в этот день совершались магические обряды, направленные на повышение плодородия, роста хлебных злаков. Так, Д. Фрэзер объясняет большую роль зелени и цветов в этот праздник как заклинание весеннего расцвета природы. Украшение жилища и всего селения цветами, по его мнению, практиковалось для того, чтобы обеспечить и ускорить рост хлебных злаков[341].

И вплоть до настоящего времени зелень всегда оставалась характерной чертой майского праздника. Накануне праздника молодежь обычно отправлялась в лес «собирать май» (to go a maying) и возвращалась в город под музыку, с песнями, неся целые охапки зеленых веток и цветов. Самое раннее свидетельство о соблюдении этого обряда находится в одном из кентерберийских рассказов Чосера (XIV в.). Еще чаще встречаются упоминания об этом обряде в XVI–XVII вв. Пуританский писатель XVI в. Филипп Стейбс рассказывал, например, о нем так: «Ко времени мая жители каждого прихода или деревин собираются все вместе, мужчины, женщины, дети, старые и молодые, все без разбора; они идут всей гурьбой или отдельными кучками одни в леса и рощи, другие — в горы и холмы, одни-в одно место, другие — в другое, проводят всю ночь в развлечениях и утром возвращаются, неся с собой березки и ветки деревьев, чтобы украсить ими свои собрания… Я слышал, как мне передавали из достоверного источника и от людей серьезных, заслуживающих доверия и вполне установленной репутацией, что на 40 или 60 или 100 девушек, которые ночью ходят в лес, едва ли третья часть возвращается домой, не