Как правильно ошибаться. Большая книга мануалов - Марта Кетро

Примерно после пятого мероприятия, потерянного для истории, вы начинаете понимать, что лучше бы ваши друзья из мыльниц водку пили, чем ими снимали. Что бы ни было в кадре, на картинке все равно окажется набоковское «объявленьице о расплыве синеватой собаки». Таких «объявленьиц» набирается до двухсот, в зависимости от емкости карты памяти.

И вот вы узнаете, что у вас есть знакомый, который буквально вчера отрастил себе огромный объектив, настоящий, как у больших пацанов, и просто жаждет его испробовать. Он приезжает, и весь концерт вы постоянно натыкаетесь взглядом на его деловитую фигуру, распихивающую прочую публику там и сям, – старается человек. Круто.

Диск с фотографиями вам завезут через неделю – проявлял он их, что ли? Картинок окажется десять, по поводу остальных почему-то «сглючила флэшка». Диапазон будет гораздо шире синеватой собаки – холодный режим, теплый режим, ночная съемка, сепия, ч/б, с эффектом синих глаз (вместо красных), без глаз вообще. Две почему-то в виде рисунка углем. И ни одной такой, которую можно показать своей матери, чтобы она не заплакала (не говоря уже о спонсорах).

Еще среди ваших друзей могут оказаться Настоящие Художники, которые снимают Для Искусства, на ч/б пленку принципиально. Но с ними просто – все засвечивается при проявке.

И тут у вас в голове что-то щелкает и проясняется, и вы идете на поклон к профессиональному фотографу, которого знаете сто лет, и все это время он делал отличные фотографии. За деньги. И вы, повесив нос, приходите, излагаете задачу и задушенно спрашиваете «скока?». «Вообще, – говорит он, – много я не беру, один мой репортажный кадр стоит от пятидесяти баксов (а постановочный – от двухсот). Но. Но для тебя я сделаю бесплатно».

Вау! Вау! Он может во вторую пятницу апреля, с семнадцати тридцати до без четверти семь! Отчетливо понимая, что на двадцати его снимках вы экономите 400 баксов – минимум! – вы устраиваете вечеринку практически под него. Бог с ним, с заказчиком, – заказчиков у вас в жизни уже много было, а настоящий фотограф первый. Даже пиротехников приглашаете, чего уж там.

Вполне вероятно, что на первое мероприятие он не приходит… Ну, ладно, усугублять не будем, приходит – допустим, полседьмого и, наплевав на свои дела, остается до восьми. Интересно, что перед сценой его практически не видно – профессионал работает! Штука у него здоровенная, и не одна. «Никон» или «Кэнон»? – робко спрашиваете вы. Он делает неприятное лицо и отвечает: «Мамия». И снова исчезает в толпе. На душе у вас хорошо и спокойно.

В мае вы получите ваши 20 фотографий. На лицензионной дивидишке, каждый кадр не менее сорока мегабайт, качество для печати, а как же. «На плакат не растянешь, но хорошую карточку А3 сделать можно», – говорит он, отдавая диск. Вы несете его домой, сберегая чуть ли не в трусах, все время помня, что четыреста баксов и рука Мастера.

Компьютер ваш давится, переваривая настоящее искусство, но где-то через час все картинки сохранены на жестком диске и открыты. Что мы имеем в итоге?

Макросъемка: след от бокала на барной стойке. В лужице отражается спецэффект, который обошелся в… ну, не будем.

Эротика: неизвестная девушка сорока с лишним лет, задравшая ногу на три ступеньки, чтобы завязать шнурки.

Настоящее искусство: мощный мужской размыв кадра, в котором угадываетесь вы, в движении. Очень круто, что вы немного похожи на Мика Джаггера, – особенно если вы девочка.

Портрет: вид вашей ноздри снизу. Мало того что виден каждый волосок в глубине, так еще и полукружье носа геометрически соотносится с потолочной аркой так, что сердце замирает.

Шок: снимок в мужском туалете, некто писает, камера сзади – ничего не показывает, но на все намекает.

Заказчики (или спонсоры): компания пьяных уродов в сбившихся галстуках, из кадра отчетливо вылезает свиное рыло капитализма.

Снимок со звездой: эта дрянь почему-то получилась хорошо. Но без вас.

Гримерка: вы стираете с морды пот и грим, стоя на одной ноге, на вас только дырявые колготки и телогрейка. Где?! Когда?! Почему?! Не важно – объектив от слова «объективный», так все и было. Отныне и навсегда, Жирное Угробище, это ваше второе имя, сценическое. Поздравляю.

Рука Мастера: над беснующимся залом, снятым откуда-то сверху, сбоку видна Рука Мастера. В фокусе уверенные волосатые пальцы, держащие нечто фотографическое. Это философский кадр, символизирующий одиночество художника в толпе.

Публика: крупный план коктейля «Петушиный хвост» и размытый бармен позади.

Это десять кадров. Другие десять – то же самое, но в ч/б.

Что я могу сказать? Не расстраивайтесь. И прекратите валять дурака – для концерта наймите хорошего репортажника, за деньги, а портреты сделайте в студии.

А с вашим профессионалом не вздумайте ссориться, он не хотел ничего дурного, просто работал Для Души, а не за деньги. Через четыре года на его персональной выставке вы увидите одну из этих фотографий в масштабе метр на полтора. Скорее всего, ч/б. А какую? Конечно же, «гримерку». Она же такая живая…

Памятка юному сценаристу

Началось все с того, что в Интернете я прочитала:

«В Бомбее существует специальная курьерская служба по доставке домашних обедов. То есть жена готовит обед, все складывает в контейнеры, потом приезжает специально обученный человек и через пару-тройку часов еще горячая еда на столе ее мужа на работе.

Доставка осуществляется по системе кодов на крышках контейнеров, никаких адресов, телефонов и фамилий».

А я только из спортзала пришла. У меня там мозг отдыхает очень, а потом начинает работать с усиленной скоростью, но немножко плохо. Поэтому я села и написала:

«Завязка. Жена надоела ему хуже горькой редьки – совершенно предсказуемая, вплоть до количества карри в курице. Но однажды он открывает контейнер с обедом, а там… Будто другой человек готовил, более утонченный, жизнерадостный и юный. И так несколько дней. Оказывается, перепутали коды эти самые. И он решает найти ту женщину, просто посмотреть. И находит такое…»

А потом еще:

«Сценарий для Болливуда. И вот он узнает адрес “незнакомки” – но что это?! – это все-таки адрес его жены. Путем мучительного умственного усилия он догадывается, что его жена готовит два обеда и отправляет второй кому-то. Любовнику? Он опять шантажирует курьера и получает адрес студенческого кампуса. Дверь открывает юноша лет 18-ти, весь в голом торсе и капельках воды после душа. Юный любовник! Муж: немедленно убивает его из ружья. И тут входит его жена – курьер рассказал ей все. С криком “сынок!” она бросается к телу юноши.

Да, это ее сын, плод добрачного изнасилования. Она оставила его в приюте и через 18 лет нашла, и готовила ему обеды, вкладывая в них всю материнскую любовь.

В глазах мужчины темнеет: он вспоминает ужасный эпизод своей юности, когда изнасиловал незнакомку. Этот груз лежал на его совести 19 лет, а теперь он убил собственного сына.

Все убивают себя из ружья».

«Сценарий для Голливуда. Наставив на юношу ружье, он спрашивает:

– Ты трахаешь ее? Ей нравится? Она кончает? Скажи, тебе она тоже говорит: “Сделай мне больно”? Покажи-ка мне, чем ты ее ублажаешь.

И он срывает с юноши полотенце, видит там всякое, их обоих охватывает страсть, и они совокупляются на полу.

Тут приходит жена и убивает всех из ружья».

«Сценарий для Латинской Америки. Итак, дверь открывает юноша. Муж уже собирается его пристрелить, но раздается голос: “Хулио, кто там?” – из комнаты в прихожую выходит прекрасная девушка. В голове у мужчины созревает коварный план, он извиняется за ошибку и уходит. Он решает соблазнить любовницу любовника. Жену выгоняет без объяснений, а девушку совращает, делает ей ребенка и бросает. И тут к нему приходит Хулио: “Ты опозорил мою сестру!” Жена тоже приходит, размыкает уста и сообщает ужасную тайну. Да, это сестра-близнец Хулио, плод той страшной ночи, дочь мужчины и его жены. Что же станет с проклятым ребенком, греховным плодом дочери от отца?

Смотрите 147-ю серию сериала “Проклятые дети”».

И еще:

«Детектив. Мужчина с огромным трудом выпытывает у курьера адрес женщины, обеды которой он ел всю последнюю неделю. Он приходит к ней и обнаруживает ее мертвой. В дом врывается полиция – перепуганный курьер сообщил о странном клиенте. Мужчину арестовывают по подозрению в убийстве. Его жена берется за расследование. В итоге выясняется, что женщину убил ее собственный муж, гурман и психопат, который был вынужден целую неделю есть отвратительные обеды жены героя».

Но мне больше всего нравится французская версия, «Домашняя кухня» называется:

«Он находит ее, женщину с чудесной едой. Звонит, дверь открывается, и он видит ту, с которой расстался десять лет назад, женившись на молоденькой. Ей сорок лет, но лишь усталые глаза и тонкие морщинки в уголках губ напоминают об этом. (Тут музыка такая – пам-па-па-па-пам, пам-па-паба-паба-пам…) Он говорит: