Девять принцев Амбера - Роджер Желязны

— Еще минут пять продержаться — и все! — закричал я.

Прямо на меня сыпались горящие сучья и крупные ветки. Обнаженные участки тела были покрыты мучительными ожогами. Весь я превратился в сплошную боль. Мы бежали по горящей траве покатого склона, а завидев воду, еще прибавили ходу, хотя и так были на пределе возможностей. Наконец мы бросились прямо в волны реки, и ее прохлада приняла нас в свои объятия.

Блейз и я держались рядом, хотя бурное течение крутило и кидало нас, стремясь к морю. Сплетенные ветви деревьев над головами выглядели как стропила в объятом пламенем пожара соборе. Когда они падали, нам приходилось либо быстро отплывать в сторону, либо нырять. Вокруг было полно дымящихся и шипящих обломков, а головы воинов, плывших за нами, походили на кокосовые орехи, которые гонит течением.

Но вода оказалась слишком холодной, и вскоре наши обожженные и измученные тела закоченели. Все мы дружно стучали зубами.

Прошел примерно час, когда горящий лес наконец кончился и мы достигли плоской безлесой равнины, тянувшейся до самого моря. Место было в высшей степени подходящее для засады; например, Джулиан вполне мог бы ждать нас здесь случниками наготове.

Я сказал об этом Блейзу, и он со мной согласился. Впрочем, выбора не оставалось.

Лес продолжал гореть, а нас несло течением дальше. Чудилось, что прошло уже очень много времени, хотя на самом деле это, конечно, было не так. Однако предчувствия мои, к сожалению, оправдались: в нас полетели тучи стрел.

Я нырнул и долго плыл под водой. Река стремительно несла меня вперед, так что всплыл я гораздо дальше, чем ожидал сам.

Но не успел я показаться на поверхности, как на меня тут же обрушился град стрел.

Только богам ведомо, сколько может продолжаться такая игра человека со смертью! Я не стал больше испытывать судьбу, набрал полную грудь воздуха и снова нырнул.

Мне удалось опуститься на самое дно, и я пошел по нему, огибая подводные камни. Когда мне не хватило дыхания, я всплыл ближе к правому берегу.

Вылетев на поверхность, я глубоко вздохнул и снова нырнул, даже не осмотревшись.

Я плыл под водой, пока легкие не начали разрываться от напряжения, затем снова вынырнул.

На этот раз мне повезло гораздо меньше: в левое предплечье тут же вонзилась стрела. Я нырнул и, достигнув дна, сумел сломать ее древко и извлечь наконечник из раны. Потом я поплыл по-лягушачьи, помогая себе одной лишь правой рукой. Я чувствовал, что в следующий раз на поверхности мне уже не уцелеть.

Поэтому оставался под водой, пока перед глазами не заплясали красные молнии и не начало мутиться сознание — кажется, минуты три, не меньше.

Однако, вынырнув, я наконец смог как следует отдышаться и поплыл к левому берегу. Потом, уцепившись за ветви деревьев, вылез на сушу. Объятый огнем лес остался далеко позади. Сюда пожар не дошел. Оба берега казались совершенно пустынными, но и на поверхности воды никого видно не было. Неужели спасся я один? Вряд ли. Не может быть! Нас ведь было так много, когда начался этот наш последний поход…

Я оглох от усталости. Все тело болело, бесчисленные ожоги саднили. После слишком долгого пребывания в ледяной воде меня буквально трясло от холода Но хотя продвигаться по реке дальше было слишком рискованно, я все же решил еще немного проплыть под водой.

Четыре раза я глубоко нырял и умудрился проплыть довольно значительное расстояние. На пятый сил уже не осталось. Я понял, что могу и не вынырнуть, уцепился за какую-то скалу, перевел дыхание и вылез на берег.

Некоторое время я лежал на спине. Потом сел и осмотрелся. Местность была совершенно незнакомая. Огонь сюда не добрался. Справа был густой кустарник; я заполз туда, упал ничком и тут же уснул.

Проснувшись, я здорово об этом пожалел. Все тело ломило, я явно был нездоров. В полубреду я некоторое время провалялся в кустах, потом заставил себя встать и подойти к реке, чтобы напиться. Потом снова забрался в кусты и заснул.

Я по-прежнему плохо себя чувствовал и на следующий день, но сил все-таки прибавилось. Я немного походил по берегу, потом достал карты и вызвал Блейза. Оказалось, он тоже уцелел.

— Ты где? — спросил он сразу.

— Кабы я знал! Хорошо, что вообще куда-то выплыл. По-моему, море недалеко. Я слышу шум прибоя, да и запах знакомый.

— Ты все еще возле реки?

— Да.

— На каком берегу?

— На левом, если стоять лицом к морю. На северном.

— Тогда там и оставайся. Я кого-нибудь к тебе пришлю. Я как раз собираю уцелевших. Собралось уже больше двух тысяч и постепенно подходят еще. Джулиана здесь не слышно.

— Хорошо, — сказал я. — Буду ждать.

Потом опять лег и погрузился в сон.

Сквозь сон я услышал шаги и моментально вскочил, раздвинул кусты…

Их было трое. Краснокожие гиганты.

Я встал, немного привел себя в порядок, одернул одежду, провел рукой по волосам, потом несколько раз глубоко вздохнул и вышел из кустов.

— Я здесь, — сказал я громко.

Двое сразу же обернулись; в руках у них блеснули клинки. Но, увидев меня, гиганты заулыбались и принялись кланяться. Потом повели меня в лагерь, до которого оказалось с полчаса пути. Как ни странно, дошел я довольно легко.

— Уже собралось больше трех тысяч, — сообщил мне Блейз и пригласил врача, чтобы тот осмотрел меня.

Ночью нас никто не беспокоил, и мы продолжали продвигаться к цели. Шли всю ночь и весь следующий день.

К тому времени нас было уже тысяч пять. Амбер сиял прямо впереди.

Всю следующую ночь мы проспали, а наутро вновь вышли в поход. Мы довольно успешно продвигались вдоль берега моря, и Джулиана с его конницей не было видно.

Боль от ожогов почти прошла, рана в бедре тоже не особенно беспокоила меня, только плечо по-прежнему сильно болело и жгло, а левая рука плохо слушалась.

Мы все шли и шли, постепенно приближаясь к Амберу. Погода стояла хорошая. Слева виднелись обугленные стволы и ветви погибшего леса. Пожар уничтожил и большую часть деревьев в долине, что, впрочем, оказалось нам на руку: здесь уже невозможно было бы устроить засаду — любой человек виднелся издалека. Мы прошли еще порядком до захода солнца и разбили лагерь на берегу реки.

Утром меня осенило, что до коронации Эрика времени почти не осталось, и я сказал об этом Блейзу. Мы оба совсем потеряли счет дням. Нужно было спешить.

До полудня мы совершили настоящий марш-бросок, затем остановились передохнуть. До подножия Колвира оставалось не более дневного перехода. К наступлению сумерек это расстояние сократилось вдвое.

Около полуночи мы разбили лагерь и остановились на ночлег. Теперь я уже почти пришел в себя, даже немного поупражнялся с мечом и понял, что практически восстановил свои силы. А утром почувствовал себя снова в форме.