Быть вместе - Маргарет Пембертон

На берегах светлокожих нубийцев сменили черные как уголь африканцы, жившие поселениями, состоявшими из нескольких бамбуковых или плетеных из тростника хижин. Уилфреду Фроуму не терпелось сойти на берег, чтобы познакомиться с населением так же близко, как он знакомился с растениями и животными. Но Рауль ему не позволил: во время обратного путешествия у них будет время собрать уникальные материалы для Королевского географического общества. Главной целью экспедиции был исток Нила, а они еще не добрались до Гондокоро, самого далекого места, когда-либо описанного белым человеком. А пока они находились на территории, не нанесенной ни на одну карту. Провианта у них было достаточно, и они могли добывать свежее мясо, так что в задержках для знакомства с местным населением, которое могло представлять потенциальную опасность, не было необходимости, а каждый час каждого дня был для них дорог. Малярия унесла одного из их группы, и неизвестно, когда мог погибнуть кто-то еще. У них было в избытке хинина, в который Рауль очень верил, но доктор Уолтер утверждал, что четыре бутылки красного вина в день — надежная защита, и доказал, что это было печальное заблуждение.

Иногда Харриет задавалась вопросом: когда Рауль спит? Он прокладывал курс их судна, следил за командой несчастных и временами напуганных суданцев, так же педантично, как Уилфред Фроум, наносил на карту местность, а его взгляд все чаще останавливался на Харриет, приводя ее в замешательство.

— Гости! — неожиданно крикнул Себастьян и, схватив ружье, бросился на нос судна, а Уилфред Фроум вскочил на ноги, уронив при этом на палубу карандаш.

Рауль быстро прошел мимо испуганной Харриет, двигаясь с естественной силой и уверенностью, и ее внезапный страх пропал: какова бы ни была ситуация, Рауль с ней справится. Отложив блокнот для рисования, Харриет с любопытством последовала за мужчинами. Их судно со всех сторон окружили каноэ, полные туземцев, чьи блестевшие от масла тела были прикрыты лишь набедренными повязками коричневато-желтого цвета. Только на одном было больше одежды: накидка, закрепленная на одном широком черном плече, и драпировка из шкур антилопы, спускавшаяся от талии до лодыжек. Он стоял у руля самого быстрого каноэ, широко расставив ноги и держа в поднятой руке копье. Его лицо, лишенное всякого выражения, для Харриет выглядело более похожим на величественную, вырезанную из дерева маску, чем на лицо человека из плоти и крови.

— Опустите ружье! — властно приказал Рауль Себастьяну.

Себастьян помедлил, собираясь воспротивиться, но, увидев выражение глаз Рауля, неохотно подчинился.

Тишина была нарушена в то мгновение, когда Себастьян издал предупреждающий возглас. Застучали барабаны — барабаны, которые раньше Харриет слышала только с безопасного расстояния. Тогда они звучали заманчиво и романтично, как признак того, что она продвигается все глубже и глубже в сердце неисследованной Африки. Сейчас, когда они оказались совсем близко, их звук, полный тревоги и угрозы, был пугающим. Каждый воин был вооружен копьем или пикой, и чем быстрее становился ритм барабанного боя, тем громче становились их крики и устрашающая жестикуляция.

Расставив ноги и упершись руками в бедра, Рауль встречал вождя на носу их судна без малейшего страха, словно за его спиной стояла целая армия, а не горстка мужчин и две беззащитные женщины.

Когда каноэ вождя слегка ударилось о судно, Рауль шагнул вперед и, вытянув руки, заговорил по-арабски. Вождь не спеша рассматривал Рауля из каноэ, а неистовство вокруг все усиливалось. Харриет закрыла руками уши, чтобы заглушить бой барабанов и крики, а На-ринда давно убежала и спряталась в своей каюте.

Рауль спокойно перешел с явно непонятого арабского на другой язык, и на этот раз в бесстрастных глазах вождя появился слабый блеск.

— Украшения, Харриет, — не поворачивая головы, распорядился Рауль.

Харриет побежала к коробкам с разноцветными ожерельями и браслетами, которые они везли с собой для обмена у местных вождей на еду. До сих пор в таком обмене не было надобности, но теперь Харриет схватила несколько стеклянных украшений и быстро подошла к Раулю.

Непроизвольно улыбнувшись, Рауль бросил украшения в руки вождя, а тот, ловко поймав их, поднял свою ручищу, и барабаны смолкли. Вождь повесил несколько ожерелий себе на шею, а остальные бросил своим воинам, которые ловили их, вырывали друг у друга и ныряли за ними в воду. Рауль протянул руку вниз за борт их судна, черная и белая руки соединились, и Рауль помог вождю подняться на судно, а в это время пальцы Себастьяна нервно потянулись к ружью. Было неясно, понял ли Рауль то, что сказал вождь, и понял ли вождь то, что сказал Рауль, но было ясно, что взаимопонимание достигнуто и что дружба предложена и принята.

— На каком языке говорит Бове? — с любопытством шепотом спросил Себастьян у Уилфреда Фроума.

— Не знаю, — покачал головой Фроум, — но какой бы это ни был язык, Бове добился своей цели.

Вождь сел на плетеный стул с высокой спинкой, на котором обычно сидел Рауль, и Харриет, не отдавая себе отчета, поспешила за соком лайма и стаканами. Несколько воинов с длинными копьями в руках поднялись на борт за своим предводителем и стали вокруг него, а остальные остались стоять в покачивающихся каноэ.

— А если нет? — На лбу у Себастьяна выступил пот. — Даже с ружьями мы никогда не отразим нападения такого войска!

— Ш-ш.

Фроум с раздражением жестом остановил его.

Подошла Харриет, неся поднос с напитками, и Рауль против собственной воли с восхищением посмотрел на нее: она поступила правильно, и для этого нужно было обладать мужеством. Когда Харриет ставила напитки на стол между двумя мужчинами, вождь окинул ее взглядом и, прищурившись, задержал его на нимбе золотых волос. Рауль сел напротив предводителя племени, а Марк Лейн шагнул вперед и стал сбоку от Рауля.

Рауль подавил невеселую улыбку: священник и девушка проявили больше мужества, чем самозваный стрелок. Себастьян Крейл отличился только своим отсутствием, как и другой находившийся на судне храбрец, который еще недавно горел желанием поближе познакомиться с туземцами. Но Рауль выбросил их из головы, чувствуя, что его начинает охватывать почти безумное возбуждение.

Сидевший перед ним вождь назвал себя Нбатианом и на вопрос, знает ли он, где начинается река, равнодушно ответил:

— В Ньянза. Она вытекает из недр Великих Ньянза.

Харриет, услышав, что Рауль произнес названия Гондокоро и Ньянза, ждала в двух шагах слева от него, что ответит вождь, ногтями заправлявший карту под дно деревянного подноса.