Невеста в бегах (СИ) - Герр Ольга

— Мы во всем разберемся, — пообещала Белла. — И тогда откроем правду. Если скажем раньше, то тебя заберут у Илая. Как бы он к тебе не относился, он ничего не сможет с этим поделать.

Этот последний аргумент стал решающим. Угроза расставания с Илаем напугала меня не на шутку, и я пробормотала:

— Мы скроем на время правду.

От переживаний мои мышцы разом ослабели, и я едва не рухнула на пол. Пришлось Белле меня поддержать.

— Спасибо, — прошептала я, прижимаясь лбом к ее плечу. — Спасибо, что не бросаешь меня.

— Слушай, как все будет, — строго произнесла смотрительница. — Сейчас мы выйдем из зала, и я скажу, что все в порядке, в тебе магия князя Марлоу. Меня заставят опустить руку на камень правды, и я это сделаю.

Я сглотнула. Точно, камень правды. Никто не верит смотрительницам на слово, мало ли что. Их слова проверяют на специальном камне. Если притронуться к нему и солгать, он сменит цвет — из серого станет бардовым. Ничего не выйдет! Меня начал колотить озноб.

— Успокойся, — Белла схватила меня за плечи и встряхнула. — Я знаю, как обмануть камень.

— Знаешь, — я моргнула. Похоже, у моей смотрительницы богатое прошлое. Мне, например, подобные вещи неизвестны. — Как?

— А вот это тебя не касается, — хмыкнула она. — Главное, я это сделаю. Но есть еще кое-что, а точнее кое-кто. Князь.

— А что он?

— Он анимансер, Лея, а это значит, что он видит души людей и в том числе чует обман. Если он включит зрение анимансера во время моего опроса, то без труда распознает ложь. Тебе придется его отвлечь.

— Мне?

— Больше некому, — развела она руками.

Действительно некому. Я не готова, мне надо подумать. Я глубоко вздохнула, борясь с новым приступом паники.

— Хорошо, — кивнула, — я его отвлеку.

— Отлично. Значит, решено. Как раз вовремя, двери открываются.

Мы с Беллой обернулись на шум. Двери зала уже пришли в движение. Ободряюще сжав напоследок мою руку, Белла первой пошла к выходу, а я поплелась следом. За секунду до того, как меня увидел князь и старшая смотрительница, я нацепила на лицо улыбку. Никто не должен догадаться о моих истинных чувствах.

— Все в порядке, — громогласно заявила Белла. — Магия в нарите черного цвета.

— Будь добра, прижми ладонь к камню правды и повтори то, что сказала, — произнесла старшая смотрительница.

Белла сделала, как ей велели. Она открыла рот. Еще мгновение и ложь сорвется с ее уст. Вот он — тот самый момент. Мой выход.

— Мне дурно, — я закатила глаза и притворилась, что падаю.

Илай тут же бросился ко мне. Сейчас ему было не до слов Беллы, а та быстро повторила ложь и убрала руку с камня, цвет которого не изменился.

— В чем дело? — поддержал меня Илай.

— Прикосновение ауро-кристалла ослабило меня.

— Я провожу тебя до покоев. Благодарю за помощь, — кивнул он смотрительницам, проходя мимо.

Мы шли молча. Даже если бы хотела, я бы слова не смогла из себя выдавить. Одно радовало: мне не пришлось лгать. Все сказала Белла, оградив меня от этого кошмара. Я по-прежнему чиста перед Илаем. Вот отыщу хозяина магии и расскажу ему все. Вместе мы найдем решение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 34. О втором подозреваемом

Илай довел Лею до покоев, уложил в кровать и сел рядом. Его переполняла гордость. Именно сегодня в тот самый момент, когда Беллатрикс объявила, что в Лее его магия, Илай впервые почувствовал себя отцом. Для Высшего продолжение магии намного важнее, чем просто физическое продолжение.

Говорят, любовь — вымысел. Женщины придумали ее, чтобы удержать мужчин. Но то, что Илай испытывал к Лее, иначе как любовью не назвать. Она стала для него всем. Воздухом, смыслом, настоящим и будущим. Это чувство не поддавалось контролю. Оно управляло Илаем, а не он — им.

— Мне сложно выразить словами, каким счастливым ты меня делаешь, — он протянул руку и опустил ее на живот своей нарите. — Надеюсь, ты тоже счастлива со мной.

Ему показалось — Лея хотела что-то сказать, но вошла Беллатрикс и заявила:

— Нарите требуется отдых, — она кивнула на дверь. — Ей нужно восстановить силы после проверки.

— Разумеется, — Илай нехотя встал. — Я зайду вечером.

Сейчас он ничем не поможет Лее. Лучше он продолжит расследование. Император уже теряет терпение.

Убедившись, что у Леи есть все необходимое и что Белла за ней присмотрит, Илай воспользовался магическим переходом. Тот перенес его прямиком к дому, где в ссылке жила Гленн.

Это был огромный особняк, ничем не уступающий их дому. Гленн явно не страдала от лишений. Похоже, ссылка не такое ужасное наказание, когда ты сестра императора.

На пороге он встретил слугу и велел доложить о своем приходе. Гленн не заставила себя ждать. Вышла к нему счастливая и улыбающаяся. Наверное, подумала, что муж соскучился и явился с личным визитом. Но хмурый вид Илая быстро вернул ее с небес на землю.

— Ты приехал не для того, чтобы увидеть меня и сына, — догадалась она. — Тогда чего ради?

— Совершено убийство нарите, и я его расследую.

— Я слышала, но какое мне до этого дело?

Илай тянул с ответом, и Гленн сообразила сама. Ее нельзя было назвать глупой.

— Ты подозреваешь меня? — у жены округлились глаза. — Зачем мне убивать нарите брата? Постой! Ты думаешь, что хотели убить твою ненаглядную Лорелею, но ошиблись. Девушки, кажется, похожи. Представляю, как ты испугался, — Гленн не сдержала улыбки. Мысль, что мужу было плохо, доставила ей удовольствие.

— У меня приказ императора, — Илай протянул ладонь со знаком пропуска, знал, что жена на слово не поверит. — Я имею право допрашивать кого пожелаю с помощью анимансии.

— Даже родных Аластера? — напряглась жена.

— На днях я беседовал с императрицей.

Гленн побледнела. Скрывает что-то или просто боится неприятной процедуры? Сейчас Илай это выяснит.

— Пройдем в гостиную, я проведу опрос, — он указал рукой направление.

— Это не может подождать? Давай сперва выпьем горячего настоя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Благодарю, я недавно уже пил настой из твоих рук, и мы оба знаем, к чему это привело.

Гленн поморщилась. Неприятно вспоминать о том, из-за чего угодила в ссылку, но Илай не испытывал к ней сострадания. Она легко отделалась. Другая на ее месте лишилась бы всего — и сына, и статуса в обществе, и средств.