Язычник - Александр Мазин

Сама земля – в востоку. Степь. Кое-где – рощи. Воды маловато. И невкусная она. Соленая и горчит. Приходится дождевую копить. Если ехать на восход, то через пару поприщ выедешь к болотам кубанского устья. Дальше – лесистые горы. Это уже земля касогов, Святославовых данников.

Тмуторокань – доброе место. Богатое место. Держит горлышко между Сурожским морем, которое ромеи Меотийским болотом кличут, и куда более соленым Понтом Евксинским, морем Черным. Горлышко это, Боспор Киммерийский, не очень-то и широко. В узком месте – не шире двух дюжин стрелищ. Дальше к Понту пролив расширяется, однако и там без лоцмана лучше не ходить. Камни подводные да длинные мели. Тем более – ночью. Дешевле – заплатить пошлину и пройти днем, со знающим человеком. Платить же – придется. Тмуторокань – княжество сильное. И дорогу свою морскую держит твердо. На восточном берегу – стольный град Тмуторокань, на западном, со стороны Таврии, городок поменьше, но тоже крепкий – Корчев. И лодьи у тмутороканцев – тоже крепкие. Дешевле выйдет – заплатить.

Зима в Тмуторокани выдалась мягкая. Снег выпадал лишь несколько раз, да и то сразу растаял, а море так и не замерзло. Но ходить по нему все равно было нельзя. Шторма.

Впрочем, без дела не сидели. Сначала ходили к касогам – взяли дань для Киева. Потом побывали в Климатах – византийском номе по соседству с Тмутороканью. Тоже ушли с подарками. Тамошняя старшина уже привыкла откупаться от русов. Машег потом пояснил, что стоимость подарков потом вычитают из той дани, что требует с Климатов ромейский кесарь. Славке все это было интересно, потому что – новые места и новые люди. Однако не понравилось, что все, к кому они ходили, расставались с добром сами и вроде бы даже с охотой. Даже в полюдье ходить было интереснее. Там хоть суды судили, а этак – словно в собственную клеть слазал.

Разок, правда, немножко повоевали. На Машеговы виноградники разбойнички набежали. Побили рабов, забрали с полсотни бочонков с вином. Однако тут же перепились на радостях, и подоспевший Йонах с воями взяли безобразников теплыми и счастливыми.

Оказалось, черные хузары. Печенеги выгнали их с родных кочевий, и на грабеж они пошли – с голодухи. Нечем было детей кормить. Узнав, что хозяин виноградника – тот самый Машег бар Маттах, грабители аж расплакались от ужаса и раскаяния.

Ионах их убивать не стал. Записал вместе с родичами в обельные холопы. Потом сказал Славке, что черные хузары подвернулись очень кстати. Люди нужны, а взять негде. Закупать – дорого, а полон добыть неоткуда. С ромеями – мир, а всякие дикие степняки вроде печенегов для работы не годятся. У них только жены трудятся хорошо, а мужи ленивы необычайно. Табуны им тоже доверить нельзя – сбегут и коней уведут, а на землю сажать – так к каждому свой надсмотрщик нужен с хорошей плеткой. Да и мрут они на земельных работах быстро. Не приучены. А черные хузары – почти что свои. И белым хузарам служить – для них привычно.

Весной, вместе с купцами-русами, зимовавшими у ромеев, Славка вернулся в Киев. То есть купцы шли водой, а Славка и еще три сотни всадников Йонаха – берегом, проверяя волоки и высматривая впереди засады печенегов и прочих степных разбойников. Засад было немного, и все – мелкие. Вода стояла высоко, заливая не только пороги, но и низины. Изрядную печенежскую орду встретили только у злых хортицких скал. Однако подгадали так, что одновременно с возвращавшимися купцами к этим же волокам подошли лодьи и струги купцов, спускавшихся вниз по Днепру. В этом караване были княжьи товары, потому их провожали Ярополковы гридни числом до полутысячи. Увидав такую силу, печенеги поспешно отошли в степь и сторожили в отдалении. Так волки сторожат туров: вдруг слабый или глупый телок отобьется от стада и окажется вне защиты свирепых быков.

Слабых и глупых не оказалось.

Йонаховы хузары подъезжали к печенегам – вызывали биться, но копченые не поддались. Им нужна была добыча, а не слава.

Дружно ухали корабельщики, волоча корабли по смазанным жиром каткам. Покрикивали кормчие. Тяжелая работа. Славка знал об этом не понаслышке. Сам не раз волочил: на боевых лодьях холопов нет. Хотя там, где живут мирно, на волоках надрываться не надо. У каждого – сельцо, где можно и катки хорошие взять, и быков нанять. Вот Роговолт, к примеру, держал свои волоки в образцовом порядке. Там можно было вообще ни о чем не беспокоиться. Дал денежку – и через положенное время твой корабль окунется в прохладную воду Двины. А ты можешь и с палубы не сходить, если ноги размять не желаешь.

Купцы принесли жертвы богам (христиане и иудеи помолились бескровно) и разошлись.

К середине травня Славка вернулся в Киев.

А еще через седмицу из северного похода вернулся домой Лют Свенельдич.

С беглым князем Владимиром он так и не встретился. Зато встретил возвращавшихся из удачного южного вика данов. Данов было втрое меньше, чем русов, поэтому на этой встрече удача данов и закончилась.

Однако удачи Люта тоже хватило ненадолго. Недостало ее и до начала серпня.

Всадник стрелой пролетел через двор киевского Детинца. Осадил у крыльца взмыленного коня, прыгнул на ступени, промчался мимо признавшего его и посторонившегося стража, взлетел вверх по лестнице, оттолкнул замешкавшегося отрока и вбежал в горницу. Бывшие там гридни вскочили, хватаясь за мечи, но тоже узнали и не стали перенимать вбежавшего, когда тот тяжело протопал через высокий зал, прорезанный косыми лучами солнца, и упал на колено у ног князь-воеводы, прикрыв голову краем запыленного плаща.

– Что ты принес мне, горевестник? – сурово произнес Свенельд.

– Беду, – не поднимая головы, проговорил воин. – Твой сын княжич Лют… Он…

Глава 20

Поединок

Деревлянский край.

Весна 976 года от Рождества Христова

Кавалькада охотников выехала из Овруча, стольного града князя Олега Святославовича, ранним утром.

Бойко стучали конские копыта по мосту через ров. Заливались трелями птицы, приветствуя майское солнышко. Ничто не предвещало худого, и князь Олег был счастлив, как может быть счастлив пятнадцатилетний юноша, у которого есть все, что можно только пожелать. Кроме, разве что, – воинской славы.

В свои пятнадцать князь Олег уже побывал в бою, однако то были лишь незначительные схватки с кочевниками, а не те великие ратные дела, в коих прославился его отец Святослав. О да! Юный князь мечтал стяжать славу равную, а может и большую, чем у отца…

Но мечты оставались мечтами. Всю власть и силу руси унаследовал его брат Ярополк. Старшему брату достался киевский стол и лучшая дружина. Ярополк унаследовал большую часть отцовых богатств, вотчинные земли и право старшего над державой.