Волшебница Колдовского мира (пер. А. А. Смирновой) - Андрэ Нортон

— Но машины… — они в огне, — добавила я к своему упорному сопротивлению.

— Такое с ними бывало и раньше. Есть быстрые методы ремонта, и Зандор уже принялся за дело. Не забывай, что здесь была война; такая война, какая тебе и не снилась, леди волшебница. Такой войны люди нашей крови никогда не видели. В этом месте множество защитных приспособлений, и большинство из них теперь обернутся против нас, как только Зандор сумеет пустить их в ход. Так что дай мне свою Силу и поторопимся.

Я вспомнила о своем долгом спуске и подумала, сможем ли мы подняться. Айлия шла довольно охотно, но ее, как и раньше, надо было вести. Я не пыталась снова контролировать ее мозг.

— Дай ему то, в чем он нуждается, — пришла мысль моей матери. — Напитай его, а мы будем питать тебя. Он прав, теперь против нас всех выступает тяжело вооруженное войско!

Я оставила свою руку в его руке и чувствовала, как выходит из меня энергия, а он впитывает ее, как губка воду. В то же время в меня входило то, что передавали мне Джелит и Саймон, так что я не истощалась. Я снова подумала, что без них Хиларион просто ограбил бы меня, и тогда что стало бы с Айлией и со мной?

Мое недоверие к нему усилилось.

Мы дошли до подножия лестницы, но маг к ней не повернул, а указал жезлом на какую-то часть стены. Этот сегмент начал медленно опускаться, и я узнала платформу. Только двигалась она очень медленно, и Хиларион беспокоился, хотя ничего и не говорил. Он повертел головой, как бы прислушиваясь, но шагов за нами не было слышно. Я горела желанием отступить, даже вернуться к лестнице, лишь бы не зависеть от превосходившего знания Хилариона, но поняла, что он выбирает самый лучший и легчайший путь, и осталась на месте.

Платформа в конце концов опустилась, мы втроем взобрались на нее, и она начала медленно подниматься, хотя значительно быстрее, чем опускалась. Как только мы поднимемся, мы сможем укрыться в развалинах построек, если достаточно быстро пересечем кратер.

Но до поверхности мы не добрались.

Платформа остановилась, значительно не дойдя до края. Сначала я подумала, что это временная остановка, но затем увидела, что Хиларион указывает жезлом в центр платформы. На этот раз голубая искра погасла, не коснувшись пола, он попробовал снова, уже с заметным усилием, и наконец повернулся ко мне.

— У нас есть две возможности, — сказал он с бесстрастным выражением на лице. — Я выбрал одну — думаю, что и ты выберешь ее же.

— А именно?

— Прыгнуть. Он указал вниз.

— Это лучше, чем быть взятыми живыми. Я говорил тебе, что здесь сильные защитные устройства. Мы теперь пойманы, к радости Зандора, так же надежно, как если бы он поставил вокруг нас свои силовые поля. Прыгай, пока он и в самом деле этого не сделал!

Сказав это, Хиларион двинулся, чтобы привести свои слова в исполнение. Я ухватилась за него, а он был так истощен, что покачнулся и чуть не упал.

— Нет! — воскликнула я.

— Я не желаю снова стать его вещью! Но мой зов уже ушел и я получила ответ.

— Идет поддержка, которую я обещала, — сказала я Хилариону.

Я оттащила его к центру платформы.

— Здесь те, кто несет нам помощь. — В эту минуту я не знала, какого рода помощь идет с моими родителями. Я только верила, что они ее окажут.

— Это безумие!

Его голова склонилась на грудь, и он прислонился ко мне, как будто последние силы ушли из него. Я опустилась на пол от тяжести его ослабевшего тела.

Айлия упала рядом со мной, и я сидела, поддерживая Хилариона, и смотрела на край колодца, мучительно ожидая появления своих родителей.

Я не знала, какие еще защитные устройства есть у Зандора, и боялась, не слишком ли их много. Вполне могло быть, что Хиларион предлагал правильное решение — пусть очень опасное, но лучшее.

Время, как всегда бывает в минуты стресса, ползло бесконечно медленно, пока я ждала. Я также прислушивалась к звукам внизу и время от времени бросала быстрый взгляд на стену, не опускаемся ли мы по приказу Зандора. Если да — мы пропали.

Затем я заметила движение наверху и в страхе ожидала, что кто-то спрыгнет сюда, увидев нас. Свет стал менее тусклым. Может, мы пришли сюда на заре, и теперь наступает день?

Наконец я увидела, что сверху что-то опускается и стукается о стену с таким металлическим звоном, что я встревожилась, как бы не услышали там, внизу. Когда эта вещь опустилась пониже, я увидела, что это висячая лестница на цепи, какой я пользовалась на складе транспорта.

Она коснулась платформы, и пришла мысль матери.

— Быстрее, наверх!

— Айлия!

Я снова повлияла на ее мозг.

Она встала и полезла по лестнице.

— Хорошо! — одобрила мать. — Теперь помоги магу!

Я уже сделала это. Сила тех, кто был наверху, входила в меня и выходила. Хиларион освободился от моих рук и медленно встал. Я подвела его к лестнице. Как только его руки ухватились за нее, он снова ожил и стал подниматься, но не так быстро, как мне хотелось.

Когда он поднялся выше моей головы, я, в свою очередь, пустила в ход руки и ноги в надежде, что цепь выдержит троих, так как Айлия все еще была ниже края колодца.

— Держись! — пришла команда матери.

Я вцепилась крепче. Теперь лестница поднималась вместе с нами. Снизу послышался скрипящий звук. Я посмотрела вниз на темную платформу. Поднимается? Нет, она опускалась в глубину, где ее наверняка ждали люди Зандора. Помощь пришла вовремя.

Мы поднимались все выше, и я скоро поняла, что нужно смотреть не вверх, и тем более не вниз, следует только изо всех сил цепляться за эту качающуюся опору и надеяться. И вот наконец мы по одному выбрались в серый пасмурный день.

Впервые я увидела тех, чей союз дал мне жизнь. Мать была такая же, как и в мысленном изображении, а отца я не видела так давно, что почти забыла его лицо. Он стоял рядом с ней, без шлема, но на теле была кольчуга. Он тоже выглядел едва достигшим середины жизни, но черты его лица носили налет усталости и страданий.

У него были черные волосы, как у представителей Древней расы, но лицо не такое правильное, как у наших людей от узкородственных связей, а немного тяжеловесное, и глаза были необыкновенные. Они пугали, когда он широко раскрывал их и внимательно смотрел на кого-нибудь. Сейчас он так смотрел на меня.

Это была необыкновенная встреча! Хотя они и были моими родителями, в детстве я не была близка с ними. Поглощенные своими обязанностями охраны границ, они редко бывали с нами. К тому же, мать после родов долго болела, и Кемок однажды говорил, что из-за этого отец не любил нас.

Во всяком случае, когда она почти уже касалась пальцами финального занавеса, и никто не знал уйдет она или останется, он вообще не мог смотреть на нас.