Видишь Суслика? - Фил Шрайбер

Хомяк вприпрыжку и размахивая руками доскакал до тонированного чёрного джипа и, как будто, так и надо, отворил дверь и полез внутрь. Так как передние сидения оказались теперь заняты, Суслик понял, что его ждёт.

Посередине, соприкасаясь бёдрами сразу с обеими девушками, Кадзуо покраснел и вспотел. Водитель вёл автомобиль невозмутимо и аккуратно, несмотря на хомячьи подскакивания: «Вот-вот, сюда поворачивай!», «А, нет, туда!», «Глянь, вон та сволота в кабак свернула, ух я им… Припомню!»

Суслик потянул ворот формы, чтобы немного расслабить её. Ласка восприняла это как сигнал к действию.

Клиенту плохо! Срочно проверить давление, дыхание, колоно… нет, это не надо, сердце! Вот. Это было самое важное. Ласка приложила голову к его груди, считая при этом пульс. Суслик, опустив глаза, осознал пикантность положения и едва не задохнулся. Пума с презрением глядела на сомнительное действо, сложив руки на груди.

— Только анализы тут брать у него не надо!

До Хомяка, слушающего вполуха, донеслось что-то непристойное и он обернулся.

— Да мы уже приехали. Давно мечтал о клубничном мороженом!

Кафе «Парфэ» пользовалось огромной популярностью у кадетов. В качестве официанток там работали ряженые неко-тян – девушки, одетые под кошечек.

Заказ принесли быстро, демонстрация декольте прошла на отлично.

Пума раздражённо повернула Суслика вместе со стулом к себе, и взгляд его автоматически упёрся в её третий размер.

— Милый, милый Кадзуо-кун! Я так благодарна тебе, что ты спас моего брата в той заварушке! Я не представляю, как бы жила без моего милого Хомячка.

По очереди Пума трясла Суслика и Хомяка, подвигаясь всё ближе и ближе, в конце концов коленями была захвачена нога «спасителя».

— Я наслышана о твоих успехах, ты невероятен!

Ещё бы. Мало того, что идеально младше неё, совсем как братишка, в меру худосочен, совсем как братишка, так ещё и силён! Ну, тут не как братишка. Из него выходил идеальный парень для Пумы, и при этом – не родственник.

Ласка резким движением сгребла мороженое всех троих к себе. Глаза нехорошо сверкнули, так что Пуме пришлось отпустить колено Суслика и побороться за еду. Ну как побороться. Пространство между девушками звякнуло, запахло озоном. Где-то на невидимом уровне высокой магии столкнулись две силы. У Хомяка на ногах волосы встали дыбом, Суслик сосредоточился. Противостояние длилось буквально несколько секунд, но стало ясно, что силами померились, оценили друг друга, Хомяк чуть не навалил в штаны, значит Пуму бояться стоит. Сам же Суслик, приняв на веру холодный расчёт Валентина, спокойно наблюдал.

Мороженка была возвращена на места. Хомяк наконец набросился на сладость. Редкая клубника, скрещенная с ежевикой, давала уникальные плоды с незабываемым ароматом. Из них и был сварен густой красный сироп, которым Хомяк измазал не только щёки и рот, но и свои светлые волосы. Заметив неподобающий вид брата, Пума потащила его, словно малыша, блокируя жалкое сопротивление и, не взирая на писк, в женский туалет – отмывать неряху.

Ласка выбрала себе мороженое в форме сердца, словно лежащего в ладонях из нежного хрустящего теста. Сердце было покрыто прозрачной глазурью сладкого глянца, и когда Ласка легкими постукиваниями ложечки пробила корку, обнажив белоснежный пломбир, глаза оставшихся за столом встретились.

Суслику показалось, что его оборона прорвана, а он даже и не хотел сопротивляться. Аромат её кожи, пристальный взгляд, под которым чувствовал себя голым, эти её поглаживания пальцами длинной ручки десертной ложечки, — и возбуждение не заставило себя ждать.

— Почему ты выбрала сердце? — Неожиданно для себя спросил Суслик, видимо решив, что надо начать подкат.

Ласка провернула ложечку в пломбире, набрала, медленно поднесла ко рту… Точнее, в глазах Суслика это было медленно. На самом деле она просто ела мороженое.

— Есть такая легенда, — начала Ласка, недовольно глянув на вернувшихся брата и сестру, почему-то изрядно мокрых.

Платье Пумы, чёрная облегашка, выделило на её теле все изгибы ещё ярче, привлекая взгляды посетителей. «Да что ж это такое! — Суслик готов был взвыть, — я никогда не встану из-за этого чёртового стола!»

Где-то внутри довольно посмеивался Валентин, наблюдая за этой неловкостью.

— Есть такая легенда, — повысила голос Ласка, — сказка, конечно, я слышала её в детстве, — машинально девушка вынула откуда-то пакетик с вяленым мясом и, макая его в мороженое, продолжила, — про доброгоОками, предупредившего ёкаев леса о нападении отряда воинствующих Цутигумо. Паучье племя нарушило нейтралитет и открыло охоту на всякую мелочь. Волк Оками не смог убедить ёкаев бежать, а Цутигумо было слишком много. В это время в лесу заблудился флейтист. Оками явился человеку в истинном облике и уговорил помочь. Флейтист пустил в себя сердце Оками и сыграл музыку, отпугнувшую из леса всех духов. Когда же Цутигумо приблизились к границе, сердце Оками настолько обуяло человека, что тот превратился в меч Кумокири и неистово изрубил врага на мелкие кусочки. Флейтиста дома ждала возлюбленная, но он не мог принять свой прежний облик. Он лишь приходил по ночам и глядел в окно, а с первыми лучами солнца оборачивался мечом и скрывался в лесу. Девушка стала печь пирожное в форме сердца, чтобы напомнить Оками о том, что где-то спит тело волка и ждёт возвращения сердца. Каждую ночь одержимый съедал испечённое сердце. И вот однажды…

— Он всё-таки зашёл в дом? Или девушка догадалась открыть окно или дверь? — не вытерпел Хомяк.

— …к её дому пришёл громадный волк…

— Он её съел? — подпрыгнул Хомяк.

— …и когда пришёл флейтист, сердце Оками покинуло его и вернулось в родное тело. Эта история о том, что