Грехи и подвиги - Ирина Александровна Измайлова

было человек тридцать, никак не меньше. Впереди на сером в яблоках коне красовался высокий человек в шлеме, целиком закрывавшем лицо, в богатом, с золочеными пластинами гамбезоне и с копьем внушительных размеров.

– Приказываю вам остановиться! – крикнул он густым, хрипловатым голосом.

– Мы и так уже остановились, – спокойно ответил Эдгар и тихо скомандовал своим: – Воины, в круг! Закрывайте женщин.

Вот уже во второй раз, как и во время схватки с лесными разбойниками, он обнаружил в себе странную перемену: понимая, что им всем грозит смертельная опасность, юноша не испытывал никакого страха. Напротив, все в нем будто собиралось, сжимаясь в кулак, наполняя тело новой силой, а сознание неясной, но очевидной жаждой – жаждой схватки! Высокий дух его предка рыцаря из Оверни вновь пробудился в Эдгаре.

– Мессир Луи Шато-Крайон! – гаркнул меж тем человек в закрытом шлеме. – Я знаю, что это вы во главе отряда.

– Ничего подобного! – резко ответил юноша, сумев даже не показать своего удивления (откуда они могут знать, кто был послан королем Ричардом за его невестой?) – Вас обманули: меня зовут Эдгар Лионский. А теперь я хочу услышать, кто такой вы, мессир, и по какому праву останавливаете нас?

– По праву силы и по приказу, данному мне тем, кому я служу! – столь же резко ответил незнакомец. – Вам не обязательно знать мое имя, вы лишь должны подчиниться мне. Нас почти вчетверо больше, и вам не справиться с моим отрядом, сир… как бы вас ни звали! Вы должны передать мне даму, которую сопровождаете, и тогда я ручаюсь словом рыцаря, что не причиню вреда вам и вашим воинам.

– Словом рыцаря ручаются рыцари, а не разбойники! И уж не думаете ли вы, что вас не узнать под шлемом, Бодуэн Годфруа?

Эти слова произнесла королева Элеонора, и в тот момент Эдгар не узнал ее голоса – он стал еще более низким и неожиданно жестким, почти, как у мужчины. Она оставалась рядом с начальником отряда, спокойно и презрительно глядя на чужого предводителя.

Тот, кого она назвала Бодуэном Годфруа, был явно обозлен и озадачен, но еще более его поразило само присутствие королевы.

– Ба! – вскричал он, пытаясь за дерзостью скрыть смущение. – Никак не думал, что вы еще способны пуститься в такой длинный путь, ваше величество.

– А я не сомневалась, что ты способен исполнить любой гнусный приказ, Бодуэн. И отлично знаю, кому ты служишь. На тебе нет белого плаща с красным крестом, но ты – тамплиер, и приказывает тебе великий магистр Жерар де Ридфор [30]. Я всегда знала, что он враг короля Ричарда, но не думала, что он устроит против него открытый заговор!

Эти слова сперва, казалось, напугали Годфруа. Он явно испытывал трепет перед Элеонорой, как и все, кому приходилось когда-либо иметь с ней дело. Однако деваться тамплиеру было уже некуда.

– Я разговариваю с рыцарем, а не с вами, ваше величество! – крикнул он. – Рыцарь Лионский, выполняйте приказ или умрете!

– Так уж сразу и умру? – насмешливо воскликнул Эдгар. – А, может, я буду не первый?

– Вперед! – взревел тамплиер, махнув рукой своим всадникам.

В то же мгновение Элеонора вскинула руку. Эдгар даже не заметил, когда она успела зарядить арбалет, но стремительность, с которой она выстрелила, показала, как хорошо королева владеет этим оружием. Бодуэн Годфруа рухнул с седла, не успев даже охнуть. Стрела, пробив гамбезон и кольчугу, вошла ему прямо в сердце.

Остальной отряд, растерявшись, замер. И Эдгар тут же этим воспользовался.

– Женщины, за деревья! – скомандовал он. – Пажи с ними, остальные – за мной!

Это был единственный выход. Смешаться с врагами, слиться в бешеной схватке, тогда они не успеют, в свою очередь, пустить в ход луки и арбалеты.

На этот раз он точно обрушил свой боевой топор и в первый, и во второй раз. И его уже не поразил и не ошеломил вид и запах крови, брызнувшей ему прямо в лицо. Лязг железа, крики людей, грохот столкнувшихся щитов, все это словно было некогда знакомо, словно будило в душе старые струны. Он дрался второй раз в жизни, но ему казалось, что он дерется сто лет подряд.

И вдруг на весь лес прогремел звук рога. Громадная тень пронеслась между стволами буков и сбоку обрушилась на вражеский отряд. У тамплиеров вырвался крик ужаса – им показалось, что их убивает не человек, во всяком случае, человеческая рука не могла разить с такой скоростью, с такой силой и с такой неотвратимостью.

– Сир Седрик! Господин Седой Волк! – в неописуемом восторге завопил Эдгар, узнавая громадного всадника. – Так вот кто ехал за нами все эти дни!

– Ты сам виноват, негодный мальчишка! – издали крикнул ему Сеймур. – Нечего было искушать меня, соблазнять этим походом! Вот я и увязался за тобой, как старый пес за обозом! Теперь делись со мной славой.

Делиться, однако, было уже почти нечем. Не прошло и десятка минут, как воины Бодуэна Годфруа, видя, какие потери уже понес их отряд, стали в панике разворачивать коней и обращаться в бегство. На земле остались лежать без движения шестнадцать человек. Что до отряда Эдгара, то у него оказался убит всего один воин, и двое были ранены, в том числе один из пажей, нарушивший приказ охранять дам и тоже ринувшийся в бой. Впрочем, за деревьями укрылись только Беренгария и обе придворные дамы – неукротимая Элеонора во все время короткой схватки оставалась на прежнем месте – ее стрелы поразили еще двоих вражеских воинов.

Седрик подъехал к Эдгару и проговорил, нагнувшись в седле и приблизив потное лицо к самому лицу юноши:

– Если после этой битвы ты вообразишь, что побеждать легко, лучше сразу закажи по себе поминальную службу, сынок! Ничто так не опасно для воина, как первая победа.

Старый рыцарь восседал на все том же могучем английском жеребце. Однако в остальном облик его изменился: теперь на нем были боевые доспехи. Кольчуга до колен, сработанная из таких толстых колец, что весила наверняка в два раза больше обычной, была надета по старой моде – поверх гамбезона, что делало и без того громадную фигуру сира Седрика похожей на настоящую железную скалу. Вместо кольчужных чулок ноги рыцаря защищали кожаные штаны с нашитыми ниже колен медными бляхами, да толстые кованые наколенники.

Круглый шлем с небольшим выступом и бармица довершали этот военный наряд. Что до вооружения, то здесь обнаружилось, что вкусы старого рыцаря и Эдгара совпадают: Седрик тоже предпочитал мечу боевой топор, только тот был у него совершенно немыслимых