Амундсен - Тур Буманн-Ларсен

В номере нью-йоркской гостиницы Руал Амундсен поведал другу детства Херману Гаде, что вводит в заблуждение весь свет. Через некоторое время в тайну посвятили еще двоих: ученого Бьёрна Хелланн-Хансена, которому предстояло подготовить в Бергене океанографическую программу экспедиции, и капитана «Фрама» — Турвалла Нильсена. Обоих поставили перед необходимостью принять решение (уже принятое без них). Оба сделали выбор в пользу нового плана. Кроме того, весной 1910 года Амундсен — с глазу на глаз — рассказал об изменении курса своей самой верной опоре: Фрицу Г. Цапфе. (Предполагалось, что аптекарь из Тромсё и сам примет участие в экспедиции, однако позднее он вынужден был по семейным обстоятельствам отказаться.) Наедине Руал Амундсен мог кому угодно правдоподобно объяснить, почему север заменен югом.

В ту тягостную зиму 1910 года полярный путешественник старается держаться как можно незаметнее. Некоторые вещи утрачивают для него былое значение. Это касается не только белых медведей Хагенбека, но и экспериментов с воздушными змеями, проводившихся Сем-Якобсеном. В свое время Амундсен проявил интерес к созданию змея, который мог бы поднять в воздух человека, — для поисков в Ледовитом океане разводий и новых земель. Летом 1909 года эти эксперименты стоили жизни заместителю начальника экспедиции капитану Энгельстаду — в него попала молния. Лейтенант Сем-Якобсен продолжал работу и зимой, однако наш полярник почему-то охладел к змеям.

Вместо змеев Амундсен принялся строить дом — сборный дом, который можно будет возвести на южном материке. Еще ему крайне важно, чтобы в Христианию успели доставить к сроку гренландских собак с упряжью и прочим необходимым снаряжением: «90 кобелей по 12 крон штука и 10 сук по 10 крон штука». Кроме того, у Руала Амундсена есть дополнительная просьба, о которой он пишет датскому инспектору по Северной Гренландии: «Я понял, что для ухода за собаками мне весьма пригодились бы два гренландских эскимоса-погонщика в возрасте, который Вы считаете расцветом их сил».

Впрочем, прислать в Норвегию туземцев оказывается затруднительно по причинам, связанным с королевской бюрократией. Хотя и Кук, и Пири полагались в своих экспедициях как раз на эскимосов, «Фрам» отправляется на юг без гренландцев на борту. В конце концов, Антарктида была для эскимосов не роднее, чем страна пингвинов — для белых медведей.

В соответствии с новыми планами пришлось добирать экипаж. Последними в него взяли русского океанолога, которого собственноручно выбрал Хелланн-Хансен, и шведского механика, которого отрядили с завода Дизеля. В основном же Амундсену удалось набрать в экспедицию норвежцев: большинство участников было либо из столицы военно-морского флота Хортена, либо из города полярных зверобоев Тромсё. Амундсен заполучил и двух человек, ходивших с ним на «Йоа», — гения ледовых широт Линдстрёма и беспокойного отца семейства Хельмера Ханссена.

Для того, кто ищет уединения, Ураниенборг расположен превосходно: он зажат между фьордом и склоном лесистого холма. Гостю предстоит миновать собак и пройти по гравийной дорожке. Дверь открывает и закрывает прислуга. К телефону подходит Леон. Капитана нет дома.

На Пасху в Норвегию приезжает Роберт Скотт. Он собирается провести испытания нового чуда техники — моторных саней. Прежде чем вместе с сопровождающими отбыть в местную Антарктиду в окрестностях Фефора, капитан Скотт назначает встречу с Фритьофом Нансеном. Кроме того, он звонит в Свартскуг. Еще раньше он написал Амундсену письмо. Скотт хочет обсудить научное сотрудничество между норвежской экспедицией на Северный полюс и английской — на Южный. К сожалению, г-на Амундсена нет дома.

Капитан Скотт, однако, не сдается. Если он может второй раз плыть в Антарктику, то тем более может второй раз позвонить в Свартскуг. Перед отправкой моторных саней в островную империю англичанин снова пробует связаться с номером 805 в Свартскуге. Г-на Амундсена по-прежнему нет дома.

Где же он?

А где был д-р Кук?

Глава 12

РИСКОВАННЫЙ ШАГ

Леон Амундсен в одиночестве отправился на Мадейру. Ему подвернулся пароход из Гамбурга, который и доставил его в один из последних дней августа на экзотический остров в южной части Атлантического океана[68].

Там высокий, представительный норвежец снял номер в фуншалской гостинице «Беллависта» и пошел выполнять первое задание, определенное ему для знойного города: нужно было забрать почту в норвежском консульстве. Получив письма, адресованные капитану Амундсену и его команде, Леон должен был проверить, все ли заказанные припасы доставлены на место. Затем ему оставалось лишь ждать. 4 сентября он тихо, в полном одиночестве справляет свое сорокалетие — наслаждаясь видом на море и бокалом мадеры.

У судовладельца Енса Амундсена все сыновья уродились игроками. Нельзя сказать, чтобы третий по старшинству был наименее азартным, просто он делал меньшие ставки, играл с большей оглядкой на действительность, нежели братья. Леон — единственный из четверых — ни разу в жизни не прогорал дотла. Игроком же он был профессиональным. Уже год играя в игру, где на кону стояли слава, деньги и второй (то есть последний) полюс, он умудрялся сохранять абсолютно невозмутимый вид. Впрочем, Леон ничем не рисковал. Он только взял на себя часть Руаловых забот.

Утром 6 сентября на рейде Фуншала бросил якорь «Фрам». Прошел ровно год с того дня, как стало известно об открытии Северного полюса Робертом Э. Пири. Тяжело гружённое полярное судно окутано завесой молчания. Оно покинуло норвежскую столицу еще 7 июня, в пятую годовщину обретения королевством независимости, и с тех пор проводило океанографические наблюдения в северных широтах. В Кристиансанне на борт взяли ездовых собак.

Животные стояли на палубе в виде сотни вопросительных знаков. Почему собак надо тащить по жаре вокруг мыса Горн, чуть ли не вокруг света, когда можно было преспокойно погрузить их на корабль у входа в Берингов пролив? К тому же «Фрам» везет с собой дом. Сто вопросов и всего один ответ — дом.

Еще во время стоянки «Фрама» в Кристиансанне Руал Амундсен составил следующий документ: «Настоящим обязуемся не разглашать предметов, обсуждавшихся во время совещания, — устно ли, письменно, впрямую либо намеком». 30 июля бумагу подписали трое лейтенантов: капитан «Фрама» Турв. Нильсен, Кр. Преструд и Я. Фр. Ертсен. Даже касательно «совещания» со всех офицеров взяли подписку о неразглашении тайны. Спустя почти месяц, перед прибытием на Мадейру, такую же подписку дал Сверре Хассель. Хассель — опытный полярник, он ходил со Свердру-пом. Кроме того, именно он принимал собак, когда их доставили из Гренландии. Сто вопросов должны были больше всех волновать Хасселя. И капитан посчитал необходимым дать ему ответ.