Боги, гробницы и ученые - К Керам

Перед ним были бренные останки самых могущественных правителей древнего мира. Продвигаясь где ползком, где во весь рост, он установил, что здесь лежит Яхмес I (1580-1555 годы до н. э.), который приобрел известность тем, что окончательно изгнал варварских царей-пастухов - гиксосов (с чем, однако, совершенно не связан библейский рассказ об исходе израильтян из Египта), и что здесь находится мумия Аменхотепа I (1555-1545 годы до н. э.), ставшего впоследствии святым покровителем всего Фиванского некрополя. Наконец среди многочисленных гробниц менее известных египетских фараонов он находит (не выпуская факела из рук, он вынужден на минуту присесть, чтобы справиться с охватившим его волнением) мумии обоих великих египетских правителей, слава которых пережила века: Тутмеса III (1501-1447 годы до н. э.) и Рамсеса II (1298-1232 годы до н. э.), прозванного Великим (при дворе которого, как думали во времена Бругша, вырос Моисей, законодатель еврейского народа и всего западного мира), - фараонов, один из которых царствовал пятьдесят четыре года, а другой - шестьдесят шесть лет, фараонов, сумевших не только создать на крови и слезах своих подданных мировые империи, но и удержать их в течение долгого времени в своих руках.

Потрясенный, не зная толком, с чего начать, Бругш уже при первом беглом ознакомлении с надгробными надписями наткнулся на историю о "странствующих мумиях", и перед его взором возникла картина бесчисленных ночей, под покровом которых жрецы, стремясь спасти останки фараонов от ограбления и осквернения, похищали их из Долины царей и хоронили здесь, в Деир аль-Бахари, одного возле другого. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что страх и спешка сыграли здесь свою роль: некоторые мумии были просто прислонены к стене. И только уже в Каире он прочитал с волнением то, что жрецы доверили стенам гробниц: одиссеи мертвых царей.

Он принялся считать; всего здесь оказалось сорок мумий, бренные останки сорока правивших некогда фараонов, которых почитали в свое время как богов. Три тысячи лет пролежали они, никем не потревоженные, прежде чем их удалось увидеть сначала грабителю, а затем ему - Эмилю Бругш-бею.

Несмотря на все меры предосторожности (некоторые из них фараоны предпринимали уже перед самой смертью), египетские правители были настроены весьма пессимистически: "Те, кто строил из гранита, кто замуровывал камеру в пирамиду, создавая прекрасные творения... их жертвенные камни так же пусты, как и тех уставших, которые покоятся на берегу, не оставив после себя наследников". Но, несмотря на такой пессимизм, они все же предпринимали все новые и новые меры, которые могли бы обезопасить их мертвые тела. Вот как описывает погребальные обряды и бальзамирование Геродот; он сам наблюдал их во время своего путешествия по Египту (цитируем по Говарду Картеру):

"Когда умирает какой-либо знатный человек, все женщины в доме обмазывают себе головы и даже лица землей. Затем они оставляют покойного, выбегают из дому и шествуют через город... колотя себя в грудь. Все родственники умершего присоединяются к шествию и делают то же самое. Мужчины собираются в кучу и тоже бьют себя в грудь. Закончив эту церемонию, они относят труп умершего к бальзамировщикам".

Пора, однако, рассказать кое-что и о самих мумиях. Слово "мумия" имеет несколько значений; это становится ясным, когда читаешь у Абд аль-Латифа, арабского путешественника XII века, что в Египте можно дешево приобрести употребляемую для медицинских целей "мумию". "Mumiya", или "mumiyai", арабское слово, которое в данном случае обозначает не то асфальт, не то вар, не то какое-то природное выделение скал, наподобие того, которое добывают в Мумиевой горе в Дерабгерде (Ирак). Смесью смолы и мирра назвал мумию арабский путешественник; еще в шестнадцатом и семнадцатом веках в Европе ее можно было найти повсюду, даже в прошлом столетии аптекари рекомендовали "мумию" как хорошее средство для лечения переломов и ран. Кроме того, "мумией" называли состриженные у того или иного человека волосы и ногти: по существовавшим в те времена представлениям, они были как бы его воплощением и потому вполне годились для заговоров и колдовства.

Когда мы сегодня говорим "мумия", мы имеем в виду сохранившийся от разложения забальзамированный труп; как известно, мумифицирование было особенно распространено у древних египтян. Прежде различали естественное мумифицирование и искусственное; под естественными мумиями подразумевали такие, которые сохранились не благодаря постороннему вмешательству, а чисто случайно, в силу тех или иных обстоятельств, - это, например, мумии, найденные в капуцинском монастыре в Палермо, в монастыре Гран-Сен-Бернара, в свинцовом погребе церкви в Бремене или во дворце Кведлинбурга. Таким же образом их различают и поныне, хотя и с некоторыми оговорками, поскольку многие исследования, в особенности исследования Эллиота Смита и анализ мумии Тутанхамона, произведенный Дугласом Дерри, показали, что своей чудесной сохранностью мумии в гораздо большей степени обязаны сухому нильскому климату, стерильности воздуха и песка, нежели искусству бальзамирования у древних египтян. Так было найдено немало великолепно сохранившихся мумий, похороненных не в саркофагах, а просто в песке, причем внутренности у них не были вынуты; эти мумии были ничуть не в худшем состоянии, чем забальзамированные, которые нередко подвергались разложению или превращались в бесформенную массу под воздействием смолы, асфальта, бальзамических масел и, как сказано в папирусе Ринда, "воды из Элефантины, соды из Эйлейтфиазполиса и молока из города Кимы".

В прошлом столетии было распространено мнение, будто египтяне знали секрет бальзамирования какими-то специальными химическими средствами. Аутентичное, действительно точное и полное описание мумифицирования не найдено и по сей день; вероятно, искусство мумифицирования неоднократно менялось на протяжении столетий. Так, еще Мариэтт обратил внимание на то, что мемфисские мумии, самые древние, высохшие чуть ли не до черноты, очень хрупки, а более новые - фиванские, желтоватого цвета, с матовым блеском, нередко эластичны; разумеется, все это не может быть объяснено одним лишь различием во времени.

Геродот сообщает о трех способах мумифицирования, из коих первый был в три раза дороже, чем второй, а третий - наиболее дешевым, им практически мог воспользоваться любой чиновник (но отнюдь не человек из народа - тому не оставалось ничего другого, как положиться в заботах о своем мертвом теле на благоприятный климат). В древнейшие времена удавалось сохранить только внешние формы тела. Позднее было найдено средство, которое предохраняло кожу от сморщивания, и мы можем встретить мумии с вполне сохранившимися во всей своей индивидуальности чертами лица.

Как правило, мумифицирование производилось следующим образом: вначале с помощью металлического крючка удаляли через ноздри мозг; после этого каменным ножом вскрывали брюшину и удаляли внутренности (иногда, вероятно, и через задний проход), которые укладывали в так называемые канопы (специальные сосуды); вынимали также и сердце - на его место клали каменного скарабея. Затем труп тщательнейшим образом обмывали и "солили", выдерживая его в соляном растворе больше месяца. После этого его в течение семидесяти дней высушивали.

Захоронение производилось в деревянных гробах, вкладывавшихся один в другой (в большинстве случаев им придавали форму тела), или же в каменных саркофагах; иногда несколько вложенных друг в друга деревянных гробов помещали в каменный саркофаг. Труп клали на спину, руки скрещивали на груди или животе, а иногда оставляли вытянутыми вдоль туловища. Волосы в большинстве случаев коротко остригали, но у женщин нередко оставляли. На лобке и под мышками волосы выбривали. Внутренние полости набивали глиной, песком, смолой, опилками, мотками шерсти, добавляя к этому ароматические смолы и, как это ни странно, лук. Затем начинался длительный - в этом можно не сомневаться - процесс обматывания мумии полотняными бинтами и платками, которые с течением времени так пропитывались смолами, что впоследствии ученым редко удавалось их аккуратно размотать; что же касается воров, которых прежде всего интересовали драгоценности, то они, разумеется, и не думали себя утруждать разматыванием бинтов, а просто разрезали их вдоль и поперек.

В 1898 году Лоре, тогдашний главный директор Управления раскопками и древностями, открыл, помимо целого ряда других, и гробницу Аменхотепа II. Он тоже нашел "странствующие мумии" тринадцати царей, которые во времена XXI династии были перенесены сюда жрецами, но в отличие от Бругша не нашел никаких драгоценностей. Нетронутыми остались только сами мумии (Аменхотеп так и продолжал лежать в своем саркофаге), в остальном гробница была разграблена дочиста. Тем не менее год или два спустя в эту гробницу, которая в то время по предложению Вильяма Гарстена была снова замурована, чтобы не тревожить сон мертвых царей, опять проникли воры (вероятно, они, так же как почти все их близкие и далекие предшественники, сговорились со сторожами); они выбросили из саркофага мумию Аменхотепа, сильно повредив ее при этом. Этот случай подтвердил, что Бругш, который вывез из гробницы все, что сумел, поступил правильно: всякие колебания и сомнения в этом вопросе, порожденные пиететом, при тогдашних условиях были явно неуместны. Выбравшись на поверхность из узкой шахты и расставшись с сорока мертвыми царями, Эмиль Бругш-бей принялся размышлять, как сохранить найденное. Оставить содержимое гробницы на месте означало обречь все на разграбление. Нужно было вывезти все в Каир, но для этого требовалось много рабочих, а набрать их можно было только в Курне, в родной деревушке Абд аль-Расула - прародине грабителей. Тем не менее к тому времени, когда Бругш попросил у мудира новой аудиенции, он, несмотря на возможные тяжкие последствия этого шага, решился. Следующее утро застало его вместе с тремястами феллахов у входа в гробницу. Он приказал оцепить прилегающий район и вместе со своими помощниками отобрал из общей массы небольшую группу рабочих, внушавших ему большее доверие, чем остальные. Эти рабочие (им приходилось нелегко: ведь для того, чтобы поднять тяжелые саркофаги, требовались дружные усилия шестнадцати человек) подавали наверх найденные драгоценности; тем временем Бругш и его помощники принимали их, регистрировали и раскладывали у подножия холма. Вся работа была произведена за 48 часов. Говард Картер лаконично отметил: "Нынче мы уж не работаем так поспешно". Спешка была излишней не только с точки зрения археологии: каирский пароход все равно опаздывал на несколько дней. Бругш-бей приказал запаковать мумии, укутать гробы и отправить их в Луксор. Погрузка была произведена только 14 июля.