Цап-царап, моя радость - Елена Рахманова

– Привет, – поздоровалась женщина. – А где Эмиль?

Отвечая, Лина почтительно привстала:

– Здравствуйте. А Эмиль Григорьевич куда-то вышел. Сказал, чтобы я вас угостила кофе, если вам придется его подождать.

– Кофе – это замечательно, – кивнула женщина и неожиданно представилась: – Марианна. А вас как зовут?

Лина, оглядывающаяся в поисках чистой кружки, не сразу поняла, о чем ее спрашивают.

– Что?

– Я Марианна. А вы кто и кем приходитесь Эмилю? – повторила вопрос женщина. Затем открыла какую-то дверцу среди книжных полок и вынула из образовавшегося проема кружку с видом собора Сан-Марко в Венеции.

Лина успела заметить, что помимо еще двух кружек там стоят крохотные, совершенно кукольные чашечки, бокалы разного калибра и початая, печально ей знакомая бутылка коньяку.

Налив себе кофе и проигнорировав сушечки, Марианна уселась на край письменного стола и закинула ногу на ногу, предварительно небрежно сдвинув бумаги в сторону.

– Меня зовут Лина. – Девушка тоже взяла кружку с кофе, но скорее для того, чтобы занять руки. Ей было немного неловко в обществе этой раскованной особы, чувствующей себя здесь как в собственном доме. – А Эмилю Григорьевичу я никем не прихожусь. Он учит меня писать…

– Да ну? – не очень искренне удивилась Марианна, и Лина поняла, что краснеет.

– Я вообще-то писательница… – с вызовом начала она, но смутилась еще сильнее и скомкала продолжение: – То есть написала уже две книжки, и…

– И их издали? – спросила ее собеседница, приподняв бровь.

– Издали, – глядя в пол, промямлила Лина. – В «Аркадиа-пресс». А третью я еще только пишу…

– В «Аркадиа-пресс», говорите, – задумчиво повторила Марианна. – А Эмиль, значит, вас натаскивает. Небось все больше по части телесценариев… – И вдруг задала странный вопрос: – А какие имена у последних героев, о которых вы вели речь перед моим приходом?

– Там две молодые женщины: одна – Валерия, а другая – Николь. Ее в честь бабушки-француженки так назвали. И они обе влюбились…

– …В молодого бугая – стилиста из салона, – закончила собеседница и понимающе усмехнулась.

– А вы откуда знаете? – удивилась Лина. – Эмиль Григорьевич на ходу ситуации придумывает.

– Наверное, все эти сюжеты носятся в воздухе, – рассеянно ответила Марианна, увлеченная неожиданно пришедшей на ум мыслью, и снова спросила, причем весьма заинтересованно: – И кто вы по профессии, Лина?

– Редактор, с высшим образованием… Сначала у нас, в Орле, в издательстве работала с чужими рукописями. А потом вдруг подумала, что и сама могу написать не хуже.

– И написали, – подытожила Марианна, элегантно покачивая ногой, и произнесла понятную лишь ей фразу: – Остальное и так ясно… – Затем выдержала паузу и сказала: – Получается, что вы, Лина, не только пишете, но еще и русский язык знаете. Редкое в наши дни сочетание, скажу я вам, и весьма привлекательное.

– А разве можно писать и при этом не знать русского языка? – поразилась девушка.

– Еще как можно, – заверила ее Марианна и снова спросила: – Вы не будете возражать, если я вам позвоню и, возможно, предложу кое-какую работенку?

Лина пожала плечами:

– Конечно нет. Только…

– Только дайте мне ваш телефон, и пусть этот разговор останется между нами, ладно? – доверительно улыбнулась собеседница. – Вдруг ничего не получится, так я в неудобном положении окажусь. Наобещала с три короба, а ничего не сделала.

Клочок бумаги с нацарапанными на нем цифрами как по мановению волшебной палочки исчез в крохотной сумочке Марианны. А в следующую секунду она грациозно соскользнула со стола и направилась к двери, даже не посмотрев, закивала ли в ответ Лина.

– Эмильчик, дорогой мой, я всего на минуточку. Проезжала мимо и решила завезти тебе кое-какие бумажки на подпись. Просмотри, завизируй, потом сам на студии отдашь, а то мне ждать некогда, – пропела она появившемуся в дверях сценаристу и троекратно расцеловалась с ним.

– Прости, что заставил тебя ждать, моя прелесть. Надеюсь, не скучала? – спросил Эмиль Григорьевич и, обняв за талию, попытался вернуть Марианну к столу.

Но она ловко вывернулась и всучила ему пачку листков в прозрачной папке, что бросила при входе на стул.

– Не скучала, потому что не успела. Даже времени не было поболтать с Леночкой. – Она обернулась и послала девушке воздушный поцелуй. – До скорого!

– С Линочкой, ты хотела сказать, – поправил ее Эмиль Григорьевич.

Марианна изобразила минутное замешательство, затем всплеснула руками:

– Ну конечно же с Линочкой. Как я могла перепутать! Еще увидимся, дорогая. Пока!

Она снова расцеловалась с хозяином кабинета, и Лина позавидовала подобной легкости и необременительности общения. В этих поцелуях было меньше дружественности и интимности, чем в простом прикосновении сценариста к руке Лины, когда он протягивал ей кружку с кофе, но выглядело все очень мило. «Нет, я так никогда не сумею», – вздохнула девушка.

– Чего задумалась? – настороженно спросил Эмиль Григорьевич, и Лина, подняв голову, увидела, что Марианны и след простыл.

– Какая она вся стремительная, эта женщина, уверенная в себе, – с завистью пробормотала Лина. – И наверное, очень деловая.

– Не то слово, – подтвердил сценарист. – Своего не упустит, это как пить дать. – И вдруг спросил: – Вы о чем-нибудь с Марианной говорили? Она интересовалась, чем мы тут с тобой занимаемся?

Лина, естественно, знала, что лгать плохо, но не могла не помнить, что дала слово молчать.

– Пока я кружку искала, пока кофе наливала, тут вы и вернулись, – пробормотала она, отводя взгляд.

– Впрочем, ерунда все это, – успокоившись, произнес Эмиль Григорьевич и, усевшись в свое кресло, провозгласил: – А теперь вернемся к нашим баранам, как говорят французы.

И они действительно вернулись к похождениям двух девиц, у одной из которых бабушка по воле Таран-Бороновского оказалась родом из самого Парижа. Что позволяло выехать за рубеж, дабы сделать пару-тройку натурных съемок для некоторых серий…

Марианна, на взгляд Лины, позвонила подозрительно скоро, буквально на следующий день. Действительно, деловая женщина. И предложила девушке завтра же подъехать на телевидение. Она подробно рассказала, где оставит пропуск и куда надо подняться, чтобы найти ее.

«Я ничего не теряю», – рассудила Лина и на следующий день, с утра, накрасилась и причесалась, вспомнив все наставления Киры и Жасмин из салона.

Она правильно сделала. Среди людей, снующих по длинным коридорам Телецентра, Лина не бросалась в глаза ни своей одеждой, ни своим макияжем. То, что она здесь оказалась почти случайно, выдавало, быть может, лишь слегка растерянное выражение лица. Но посещение Дома кино и общение с известным кинодраматургом все-таки придало девушке уверенности в себе.