Бегство к любви - Саманта Тоул

Я не спрашиваю за что. Сам расскажет, если сочтет нужным.

В считаные секунды мы у «Мустанга». Джордан открывает дверцу, помогает мне сесть.

Только я пристегнулась ремнем безопасности, слышу яростный крик Джордана. Я отстегиваюсь, выскакиваю из машины и вижу, как Джордан кулаком ударил по деревянному забору у стоянки.

– ЧЕРТ! Дерьмо!

Обычно в подобной ситуации меня бы парализовал страх, но сейчас я не испугалась. Ноги сами понесли меня к Джордану.

Держа стиснутый кулак у тяжело вздымающейся груди, он стоит, прижимаясь лбом к забору, который только что ударил.

– Все нормально? – тихо спрашиваю я.

– Нормально.

– Не похоже.

– Со мной все хорошо.

– Можно посмотреть твою руку?

– Зачем?

– Ты только что ударил кулаком по забору, и я, как студент-медик, хочу убедиться, что ты не повредил руку.

Джордан чуть поворачивает голову, смотрит на меня. Лицо суровое, взгляд холодный, хотя обычно глаза его лучатся теплом.

– Мне не нужно, чтобы ты меня лечила, Мия.

Я чувствую, как от его хлестких слов кровь приливает к моему лицу.

Кашлянув, чтобы прочистить горло, в котором вдруг образовался комок, я говорю:

– Я не собираюсь тебя лечить. Просто хочу убедиться, что нет перелома. Только и всего.

Он моргнул, надолго смежив веки.

Отступив от забора, подходит ко мне, протягивает травмированную руку.

Я беру ее в свою и, игнорируя сладостный трепет, объявший все мое существо, начинаю ощупывать его кисть.

– Все нормально, – говорю я минуту спустя, глядя на него. – Несколько дней будет держаться отек и синяк. Не мешало бы лед приложить, ну и эту ранку надо обработать. – Кончиком пальца я провожу по небольшой ссадине на его руке.

Подняв голову, встречаю взгляд темных глаз Джордана. Настроение мгновенно изменилось. У меня участился пульс, лоно опалил жар.

И что теперь делать?

Я выпустила его руку, отступила на шаг.

Пусть я не боюсь Джордана, но мне известно, на что может толкнуть мужчину гнев вкупе с сексуальным возбуждением.

Мы, правда, этого и не планируем. Просто не хочу вносить путаницу в эту непростую ситуацию.

Он разминает пальцы.

– Ты только и делаешь, что вправляешь нам, Мэттьюзам, кости. – Я замечаю, что голос у него сиплый.

– Мне не в тягость. – Я пожимаю плечами.

– Мия… – Здоровой рукой он ерошит свои волосы, тяжело вздыхает. – Прости, что сейчас сорвался. Наши отношения с Донни – сплошь одна грязная история. Это не оправдание, но тут уж либо забор, либо его рожа. Лучше забор, правда?

– Правда, – улыбаюсь я. – Хотя забор с тобой вряд ли согласится. – Я сую указательный палец в дыру – свидетельство его гнева.

Джордан начинает сотрясаться всем телом от беззвучного смеха. Его глаза улыбаются мне.

Я тоже рассмеялась.

– Хочешь об этом поговорить?

Он тут же мрачнеет, утыкается взглядом в землю, потом, подняв голову, отвечает:

– Нет. Сейчас я просто хочу напиться.

Рановато для принятия на грудь… но была не была. Раз я теперь другая, у меня появились новые черты, и одна из них – потребление спиртного в дневное время.

– Я бы тоже не отказалась, – с улыбкой говорю я.

– Вот это моя девочка. – Он широко улыбается.

Его девочка?

Его девочка.

Мы возвращаемся в Дуранго и прямиком едем в центр города, где находятся бары. Джордан говорит, что машину оставит там и заберет ее утром, а когда мы будем готовы вернуться в отель, возьмем такси.

Идти днем в бар, чтобы напиться… для меня это внове.

Я взволнована. Даже не так: я чертовски возбуждена. Чувствую себя бунтаркой.

Печально, но это так.

Джордан привел меня в бар с говорящим названием «Бар». Я сижу за столиком в глубине зала. Джордан пошел за напитками. Сейчас он угощает.

Потом будет моя очередь.

Джордан возвращается с четырьмя стопками в руках и двумя бутылками пива под мышкой. Гулять так гулять.

– Это текила, – говорит он, ставя две стопки передо мной.

Я никогда не пила текилу… но где наша не пропадала? Я теперь другая Мия. А другая Мия, может, и любит текилу.

Я беру одну стопку, но его голос останавливает меня:

– Сначала соль.

Сев напротив меня, Джордан берет со стола солонку.

– Давай руку, – говорит он.

Я протягиваю ему правую руку.

Когда он касается ее, во мне мгновенно что-то вспыхивает и воспламеняет соответствующие части моего организма.

Джордан сыплет соль на край моей ладони и говорит:

– Слижи.

Матерь божья. Как же возбуждающе это прозвучало.

Я и впрямь могла бы пристраститься к текиле. Особенно «под руководством» Джордана.

Выполняя его указание, я подношу ко рту ладонь и начинаю слизывать соль.

Джордан не сводит с меня глаз. Я замечаю, как они заблестели, едва мой язык коснулся соли.

Я неторопливо слизываю соль с ладони, блаженствуя под его взглядом.

Мне нравится, какой эффект это производит на него.

Когда вся соль у меня во рту, благополучно там растворяется, Джордан говорит очень сиплым голосом:

– Теперь пей.

Я беру одну стопку, подношу ее ко рту и опрокидываю в себя.

– Матерь божья! – Мое горло в огне. Я прижимаю ладонь тыльной стороной к своим влажным губам. На глазах выступили слезы.

Джордан смеется.

– Пивом запей, оно смягчит жжение. Я забыл принести лайм.

Я глотнула из бутылки пива.

Мои глаза все еще слезятся, и я пальцами провожу под ними, вытирая соленые капли.

– Не любишь текилу? – смеется Джордан.

Я качаю головой.

– Вообще в первый раз пила.

– Ну и как?

– Отвратительно, – отвечаю я с улыбкой. – Но дело свое делает. Так я что, одна пью? – Я киваю на его нетронутые стопки.

Он качает головой, потом быстро сыплет себе на руку соль, так же быстро ее слизывает и опрокидывает в себя стопку. Ему это дается гораздо легче, чем мне.

Поставив стопку на стол, улыбается. Глаза его сияют.

С бутылкой пива в руках я откидываюсь на спинку стула и начинаю ковырять этикетку.

– Опыт есть опыт.

– Ты про текилу?

– Хмм, – киваю я.

– Да, крепкие напитки – мой профиль. Что тут скажешь. – Улыбаясь, он берет солонку. – Хочешь еще лизнуть?

Я вздрагиваю. Он замечает.

– Я про соль, Мия. Хочешь еще лизнуть соли перед тем, как выпить вторую стопку?

Смутившись, я заерзала на стуле. Лицо горит от стыда.

– Э… да. – Кусая губу, я протягиваю ему руку.