Смертельный эксперимент - Джон Локк

– Пожелание очень заманчивое, но, к сожалению, это уже в прошлом.

– Правда? И за кого мне ставить свечку?

– А вы забавная милашка.

– А ты хотел меня убить.

– Виктор, ну и что это за история?

Виктор кивнул Хьюго, и тот начал:

– Моника была замужем за Бакстером Чайлдерсом, хирургом, который провалил операцию Виктора, после чего его парализовало.

– Это я помню.

– С Виктором Моника встретилась во время судебного разбирательства. Они общались по разовым телефонам, которые после каждого разговора выбрасывались. Бакстер был мошенником и куском дерьма. – Он посмотрел на Монику и поднял руки вверх, как бы предоставляя ей слово. И она продолжила.

– Мне абсолютно по барабану, что ты подумаешь, – начала она, – но я знала, что он врал мне уже много лет. Дважды я его прощала. А потом я встретила другого мужчину и влюбилась. Во время суда я поделилась этой информацией с людьми Виктора, и они отнеслись ко мне с пониманием. С их помощью я узнала, что у мужа есть сын на стороне от одной из его молоденьких любовниц и что он собирается развестись со мной. У меня было два варианта: или длительный бракоразводный процесс, или сделать так, чтобы его посадили за мое убийство.

– И вы выбрали второй.

Моника сощурила глаза, и ее брови стали похожи на крылья ископаемой птицы.

– Виктор сказал, что обо всем позаботится. – Она повернулась лицом к карлику. – Правда, ты забыл мне сказать, что меня изобьют и убьют.

– Я… был уве…рен, что ты оста…нешь…ся жи…ва. А если… нет, то док…тор Чайл…дерс дол…жен был… по…те…рять же…ну и… про…иг…рать суд.

– И вот в один прекрасный день вы совершаете пробежку по Амелия-Айленд, а я вас похищаю, – вмешался я. – А через какое-то время вы, уже со своим любовником, наслаждаетесь ароматом этой вашей мести.

– Давай не будем отклоняться, – продолжила женщина. – Ты избил меня до потери пульса, сделал мне смертельный укол, вышвырнул из движущегося грузовика и бросил умирать.

Я оглянулся и увидел, что доктор Надин Крауч сжимает свою голову двумя руками.

– Прошлые обиды не дают покоя?

Тут в разговор вмешался Хьюго и предложил свою версию происшедшего:

– Ты убил Монику, наши люди ее реанимировали, и теперь она живет на плантации в Коста-Рике, а ее муженек Бакстер мотает двадцатку.

– Все хо…ро…шо, что… хо…ро…шо кон…ча…ется, – подал голос Виктор.

– Вы вполне могли вывезти меня из страны, – выкрикнула Моника. – Совсем не обязательно было давать ему приказ убить меня!

– Мы… уже об…суж…да…ли это… мно…го раз, – сказал Виктор.

– Вот именно. Ты испытывал на мне свой антидот и убил, таким образом, двух птиц одним выстрелом.

– Но теперь-то у вас все в порядке, – заметил я.

– Чтоб ты подавился собственным дерьмом, – ответила она. – Мне пришлось сделать четыре операции, чтобы восстановить ухо. Боль была просто адская.

– Да что же вы все время о плохом да о плохом… – Я посмотрел на Виктора. – Она что, всегда такая?

– На…сколь…ко я… знаю, всег…да.

– Пошли в задницу оба! – заявила женщина.

– Моника, я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы приехали сюда сегодня, – вступила в разговор доктор Крауч. – Хотя вы об этом не знаете и не ведаете, но ваш сегодняшний приезд сыграл очень важную роль.

– Я приехала только для того, чтобы посмотреть этому ублюдку в лицо и рассказать ему о Кэтлин.

– Что с ней случилось? – спросил я.

Глаза Моники превратились в ледышки, рот сложился в мстительную улыбку. Было видно, что она много раз репетировала в голове эту сцену. Мне показалось, что она хочет сказать что-то еще, но в последнюю минуту передумала, поняв, что чем быстрее скажет эту свою главную новость, тем скорее увидит, как мне плохо. Она приехала из самой Коста-Рики, чтобы высказаться, и я ждал, когда у нее наберется достаточно яда. Когда это произошло, она с вызовом подняла подбородок и выплюнула в меня этот яд:

– Кэтлин помолвлена.

Глава 47

От слов Моники у меня оборвалось сердце. Я заморгал, пытаясь заставить свой мозг понять то, что я только что услышал. К горлу подкатила тошнота. Состояние было таким, как бывает, когда вы хотите, чтобы вас вырвало, потому что знаете, что после этого вам станет лучше, а организм сопротивляется. Слишком много свалилось на меня за столь короткий отрезок времени. Когда я выдохнул, мне показалось, что с воздухом ушли и все мои силы.

– Как мило с вашей стороны, что вы нашли время, чтобы сообщить ему об этом, – прервала молчание Надин.

– Никто больше его подобного не заслужил, – ответила ей Моника. – Бьюсь об заклад, что ее жених сейчас ее трахает, и она кричит его имя.

Хьюго покачал головой. Виктор в смущении опустил глаза. Самодовольное выражение все еще не покинуло лица Моники, и я подумал, что месть ей очень к лицу. Возможно, она никогда не выглядела прекраснее, чем в этот момент.

Мне хотелось кричать, но я улыбался. Я хочу сказать, что мне больше ничего не оставалось делать. За последнюю неделю я потерял три года жизни, собственное лицо и имя. И вот теперь, когда я услышал, что, скорее всего, потерял и свою любовь, что мне еще оставалось?

– Ну и как тебе, когда ты узнал, что другой человек занял твое место? – издевалась Моника. – Человек, который в этот самый момент трахает твою женщину, тратит твои миллионы и воспитывает твою маленькую приемную дочку?

– Как я себя ощущаю? – повторил я вопрос.

Как будто меня привязали к позорному столбу для публичной порки, подумал я. Но сказал совсем другое:

– Ощущаю необходимость поблагодарить Бога.

– Что?

– Не важно, как сильно я люблю Кэтлин и Эдди, но жить я так не смогу. Всю последнюю неделю доктор Крауч пыталась мне это объяснить, а то, что ты мне только что сказала, сильно упрощает дело. Я рад, что они встретили достойного человека, который смог занять мое место.

– Дерьмо собачье.

– Мне будет сильно не хватать секса с Кэтлин. И Эдди.

– А деньги?

– У меня их вполне достаточно, – рассмеялся я. – В крайнем случае я всегда могу достать еще.

– То есть ты хочешь сказать, что тебя это совсем не расстроило? – поинтересовалась Моника.

– Все именно так, – сказала Надин, – хотя будь на то моя воля, то я не выбрала бы вас, а также это место и время, чтобы сказать ему о Кэтлин.

– Я думаю, что он блефует, – сказала Моника. – Он никогда в этом не признается, но мне кажется, я сделала ему больнее, чем он мне.

– А мне кажется, что ты восхитительна, – ответил ей я.

– Что?

– Мне нравится в тебе абсолютно все. У тебя офигительное тело, и готов поспорить, что ты просто ураган в койке.

Ее лицо стало просто вишневым, как тлеющие угли.

– Это с какой-то радости, черт возьми, ты набрался нахальства говорить со мной таким образом?

– А что ты от меня ждала? Я уже три года не трахался. И вдруг вплываешь ты, в боевой раскраске и в брюках, которые просто кричат: «Потрогайте мою крепкую попку!»

– Да как ты смеешь!

– Доброе слово и кошке приятно, – пожал я плечами.

– А это еще что должно значить? – выкрикнула Моника и вылетела из комнаты прежде, чем я смог ответить.

– Думаю, тебе стоит догнать ее, – сказал я Хьюго. – Ей не понравится, когда охрана прижмет ее к стене.

Он убежал, а Виктор произнес:

– Это… все ка…са…лось толь…ко… вас.

– Что именно?

– Экс…пе…ри…мент.

– Эксперимент, – повторил я.

– Мы хо…те…ли по…смо…треть, до че…го… вы… смо…же…те дой…ти.

Я подумал о семи кредитах, которые Калли, по поручению Виктора, выдала четырем замужним парам и трем одиночкам, о кредитах, которые состояли из одиннадцати человеческих жизней и восьмисот штук наличными – деньги были заплачены, а жизни взяты только из-за этих двух карликов.

– Ты заставлял меня убивать всех этих людей только потому, что хотел посмотреть, как долго я соглашусь это делать? А почему?

– Вы ви…де…ли… фильм… Их по…ме…ня…ли мес…та…ми?

– Ну.

– Мы по…спо…ри…ли, я… и… Хью…го.

– И кто выиграл?

– Он.

– И сколько же он выиграл? – спросил я, тупо глядя на парализованного.

– Как… в ки…но.

– Что, один доллар?

– Да, но… ва…жен… прин…цип, а… не… день…ги.

Хьюго поклонился, вынул из кармана бумажку в один доллар, высоко поднял ее и исполнил какой-то странный победный танец.

– Он… очень гор…дит…ся сво…ей по…бе…дой, – пояснил Виктор.

Мы с Надин посмотрели друг на друга.

– Кажется, что мы услышали достаточно, – сказала она.

Когда мы остались с ней вдвоем, я спросил:

– И когда же вы собирались мне сказать?

– Я готовилась к этому.

– А ведь вы с Лу сказали, что с Кэтлин и Эдди все в порядке.

– Хотите знать правду? – спросила она, немного помолчав.

– Да давайте, чего уж там. В крайнем случае мы всегда сможем отказаться от вашей ерунды.

– Доктор Говард запретил говорить вам что-нибудь, что может повлиять на ваше выздоровление.