Тихоня - Дж. Л. Бэк

замирает. Я мокрая от одного лишь прикосновения. По телу пробегает дрожь, и я не могу ее остановить. Он нависает надо мной, позволяя дрожать в его объятиях, как будто ему это нравится.

— Ты собираешься попытаться убежать? Заставить меня преследовать тебя и поймать? — его дыхание обдает мое ухо, и, клянусь, моя дрожь усиливается. — Помнишь, как хорошо все прошло в прошлый раз? Ты думала, что сможешь убежать, но не смогла. Я поймал тебя прямо зубами. В том лесу были только мы, по крайней мере, большую часть времени. Здесь же повсюду студенты. Хочешь устроить для них шоу? Я могу нагнуть тебя посреди зала, сорвать с тебя джинсы и погрузиться в твою горячую ярко-розовую киску. Ты этого хочешь? Может, это должно быть твоим наказанием за то, что ты дерзила мне.

Мои глаза лезут на лоб. При одной мысли о том, что он возьмет меня на глазах у студентов и персонала. Чувствую, как меня бросает в жар, а по шее разливается смущение.

— Ты выглядишь болезненно. Уверена, что это то, чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя на глазах у всех, просто чтобы доказать свою правоту?

Я хнычу и качаю головой.

— Нет. Пожалуйста. Я не хочу этого.

Его взгляд заостряется.

— Хорошо, тогда тебе нужно слушать меня и делать так, как я говорю. Мое терпение иссякает с каждой секундой. Я хотел прикоснуться к тебе с того самого момента, как погрузился в тебя в первый раз. Я делал все возможное, чтобы держаться подальше, но отказывать себе в том, чего хочу — это не то, что мне обычно приходится делать. И, что ж, твой огонь и борьба заводят меня. Я близок к тому, чтобы сорваться, чего не готов признавать, так что позволь мне прикоснуться к тебе. Позволь мне делать то, что я хочу, и, может быть, я позволю тебе уйти еще ненадолго.

— Ненадолго? — шепчу я.

— Если я недостаточно понятно объяснил тебе той ночью, то объясню еще раз: это не одноразовый секс. Пока я не скажу иначе, ты моя и принадлежишь мне. Я буду делать с тобой все, что захочу, и когда захочу. Твое мнение для меня не имеет значения, только мои желания и потребности, но не пойми меня превратно. Ты моя собственность, маленький красивый трофей, который я могу поставить на свою полку. Веди себя хорошо, и я доставлю тебе самое сильное удовольствие, но попробуй ослушаться, и тебе будет очень больно. — Он произносит последние слова почти сердито щелкнув зубами. Его ровные, блестящие белые зубы… Интересно, как они будут ощущаться на моей коже, шее, плечах, заднице. Глупая. Я не могу так думать.

Словно прочитав мои мысли, он одаривает меня легкой понимающей улыбкой.

— Ты будешь хорошей девочкой и сделаешь то, что я скажу.

Устав от его высокомерия, вздергиваю подбородок и свирепо смотрю на него.

— А если я этого не сделаю?

Темнота в его глазах, кажется, становится еще глубже, и его лицо оказывается на одном уровне с моим, как у хищника, почуявшего добычу.

— Сделай это. Убеги. Мы оба знаем, чем это закончится. К тому же, меня чертовски возбуждает гоняться за тобой и вставлять в тебя свой член. Может, я заявлю права на твою вторую девственную дырочку, просто чтобы доказать свою правоту.

— Ты придурок, — рычу я, но все дальнейшие слова обрываются, когда он просовывает три пальца между моих губ и обхватывает ладонью остальную часть рта, поддерживая рукой мой подбородок.

— Я гораздо хуже, чем придурок, но, если ты будешь вести себя послушно, тебе никогда не придется испытать на себе эту мою сторону. А теперь веди себя хорошо и дай мне тебя потрогать. Я умираю от желания прикоснуться к тебе, цветочек.

Всхлипываю, когда он хватается за пояс моих джинсов, стягивая их до колен. О мой Бог. Мы не можем делать это здесь. Что, если нас кто-нибудь застукает? Вырываюсь из его хватки, готовая пнуть его по яйцам, если понадобится, чтобы убежать. Я должна была сделать это раньше. Почему я этого не сделала? При таком положении его тела, не могу дотянуться коленом до его причиндалов.

— Шшш. Успокойся. Если бы я хотел, чтобы кто-нибудь увидел тебя в таком виде, мы бы просто остались за столом.

Мне хочется зарычать, но все, что я могу сделать, это смотреть на него умоляющим взглядом, надеясь, что он заметит страх, написанный на моем лице.

— Если это как-то поможет, я не делюсь, по крайней мере, не всегда. Я очень привязан к своим игрушкам.

Игрушкам? Я не вещь. Я уже говорила ему об этом.

Пытаюсь открыть рот пошире, чтобы заговорить, но мне это не удается, и он, пользуясь случаем, засовывает свои пальцы глубже. Я давлюсь длинными пальцами, и сквозь меня проникает наслаждение, достигая пульсирующей сердцевины.

Я одновременно в ярости и возбуждена, но в данный момент скорее возбуждена, чем зла. Что со мной не так? Очевидно, я сошла с ума, раз разрешаю этому фарсу продолжаться. Мое естество пульсирует, сгорая от желания, и все, что я могу сделать, это сжать бедра и что-то бормотать, умоляя его прикоснуться ко мне там, где я больше всего в этом нуждаюсь.

Потребность, которую я никогда по-настоящему не испытывала… до той ночи в лесу.

Его горячее дыхание обдувает мое ухо.

— Я не лгал тебе. Я думал о том, чтобы прикоснуться к тебе, с той самой секунды, как ты сбежала, и хотел трахнуть тебя снова с того самого момента, как кончил в первый раз. Я даже не сразу смыл твою кровь со своего члена. Я заинтересован тобой, цветочек…

Его губы впиваются в мое горло, и каждый мой вдох превращается в одышку.

— На самом деле, ты сама виновата в том, что оказалась в такой ситуации, когда тебя вот-вот начнут трахать пальцами на пыльной книжной полке. Если бы ты только держала свой прелестный ротик на замке… может, я бы и не заметил тебя. А может, все равно бы заметил, кто знает.

Из моего горла вырывается булькающий звук, когда он то посасывает мою шею, то покусывает