Истребитель поганцев - Дариус Хинкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У барменши моей один только глаз! О-го! Но глотке не даёт моей засохнуть
Не надо мне ни злата, ни жемчугов, ведь я её люблю, ну чтоб мне сдохнуть!
У барменши моей один только зуб! О-го! Но глотке не даёт моей засохнуть
Не надо мне ни злата, ни жемчугов, ведь я её люблю, ну чтоб мне сдохнуть!
У барменши моей одна лишь нога! О-го! Но глотке не даёт моей засохнуть
Не надо мне ни злата, ни жемчугов, ведь я её люблю, ну чтоб мне сдохнуть!
Звуки дуардинского пения обрушились на голову Скрагклыка. Их песни были такие же угловатые и шумные, как и их город. Скрагклыку хотелось заткнуть уши руками, но он знал, что это лишь привлечёт к нему ещё больше внимания.
К своему ужасу он обнаружил, что коротышки и не думали успокаиваться. По сигналу слепого короля все собравшиеся покинули комнату с картами и направились в большой пиршественный зал, заставленный столами с длинными скамьями. Король позвал слуг, и те, засуетившись, мигом прикатили тележки, уставленные бочонками с пивом, нарезанными ломтями хлеба, пластами сыра и кусками вяленого мяса.
Вместо того, чтобы заняться обсуждением дальнейших действий, что позволило бы Скрагклыку узнать их маршрут, коротышки устроили шумное застолье. Продолжая пить, они пели всё новые и новые песни, мотивы и темы которых были исключительно похожи друг на друга. И в каждой из них пелось о радостях выпивания, о страданиях, когда выпить было нечего, или о том, как было бы прекрасно, если б было море пива. На песни в зал сходились всё новые коротышки, приносившие с собой ещё больше еды и выпивки, а также всякие разные барабаны и трубы. И очень скоро в зале уже шло грандиозное празднование, и никто даже и не вспоминал ни о каком путешествии на север.
Скрагклык повернулся к дуардину рядом с ним и, пытаясь топать ногой в такт с музыкой, попытался перекричать шум и гам вокруг.
– Как твая думать, какойским путём наша пойти?
Коротышка нахмурился, сложил ладонь рупором и приставил её к уху. Скрагклык закричал ещё громче, попытавшись говорить как дуардины.
– Како-ойским путё-ом тво-о-оя ду-у-умать мы по-ойдё-ом?
Дуардин рассмеялся. Схватил кружку с проезжавшей мимо тележки и сунул её Скрагклыку, расплескав пену через край.
– Вот этим! – закричал он.
Скрагклык натянуто улыбнулся и взял кружку в руки. Но дуардин продолжал смотреть на него. «Он увидел меня, – снова запаниковав, спохватился Скрагклык, – он догадался, кто я такой». Но потом сообразил, что дуардин просто не понимал, почему Скрагклык до сих пор не выпил своё пиво.
Он тяжко сглотнул, поднёс кружку к губам и начал пить. Пиво оказалось не таким уж плохим на вкус, как он думал. У напитка был какой-то дрожжевой и землистый привкус, напомнивший ему брагу, которую готовил Кривоспин из нарубленных кусочками млечников. К своему облегчению Скрагклык смог выпить всё до конца. И гордо показал коротышке пустую кружку, как доказательство того, что он не оставил ни капли.
Коротышка, однако, неправильно понял его жест и передал Скрагклыку новую полную кружку. И снова смотрел на него, улыбаясь своим полным разбитых зубов ртом в пропитанной пивом бороде. Второй раз Скрагклык чувствовал себя более уверенно и опустошил кружку в несколько быстрых глотков. На этот раз напиток показался ему гораздо приятнее, и, проглотив осадок со дна кружки, он ощутил приятную лёгкость, разливавшуюся по телу.
– Напоминает брагу из шляпочных хлопьев, – пробормотал он.
Коротышка покачал головой, не способный расслышать его слова из-за громогласного пения. И передал Скрагклыку третью кружку. На этот раз он принял её с охотой. Чем больше он пил, тем меньше страха испытывал и становился всё более уверенным, что его не обнаружат. Пиво позволяло ему чувствовать себя как настоящий коротышка. Он на самом деле испытывал странное чувство товарищества с этим дуардином, радостно улыбавшимся каждому его глотку.
Десять минут спустя Скрагклык выпил уже шесть кружек и, пошатываясь, пробирался сквозь толпу, опираясь на плечо коротышки. Он испытывал приятное головокружение и, к своему изумлению, обнаружил, что слова в дуардинских песнях начали обретать смысл. И он даже стал напевать их.
Коротышку звали Кнут, и он притащил его к длинному столу со скамьями, на которых сидели горланившие песни пьяные дуардины. Они плюхнулись на свободные места и начали пить с таким усердием, что Скрагклык напрочь забыл, с какой целью он пробрался в город. Он думал только о том, какая уморительная получилась ситуация. Он, шаман Зловещей Луны, радостно выпивал с коротышками, которых собирался уничтожить.
– Я тебя уважаю, Орнольф! – орал Кнут, стукая своей кружкой о кружку Скрагклыка.
– Я Скрагклык.
Улыбка замерла на губах Кнута.
– Скрагклык? Звучит как имя какого-то грота.
– А я и есть грот, – истерически захихикал Скрагклык.
Кнут уставился на него. А потом взорвался утробным смехом, хлопнув Скрагклыка по плечу.
– Грот! – он начал биться лбом об стол.
Он поднял взгляд на Скрагклыка и, всё ещё трясясь от хохота, выдавил:
– Я тоже. Я — король гротов!
– Лунакороль! – рассмеялся Скрагклык.
– Ага! – Кнут прыснул, и у него пиво полилось через нос. – Лунатиков король! Король лунатиков! Я — Король лунатиков! Объявляю войну своим мозгам! – он захватил в охапку пивные кружки и потянул их к себе, задев в процессе локтем сидящего рядом коротышку и разлив его пиво. Коротышка был в богато украшенных золотых доспехах и был из числа охраны слепого короля. Он поднялся со своего места и сердито глянул на Кнута.
– Это было моё пиво, – сурово произнёс он.
– А я король лунатиков! – крикнул в ответ Кнут, продолжая хохотать.
Коротышка вмазал кулаком Кнуту по лицу. Кнут отлетел в Скрагклыка, и они оба повалились на пол, опрокинув тележку с кружками и вызвав целый хор возмущённых возгласов. Кто-то ударил коротышку в золотых доспехах, и пролилось ещё больше пива.
Как и все гроты Скрагклык с рождения обладал молниеносным инстинктом самосохранения. Даже пьяному ему хватило ума тут же откатиться в сторону и, шатаясь, ринуться прочь от стола, вокруг которого уже кипела жаркая драка. Коротышки налетали друг на друга, и по залу пронеслась настоящая буря из разлетавшихся пивных кружек и тумаков. Звуки
