Житие мое - Ирина Владимировна Сыромятникова

— Придешь завтра в управление, вот тебе повестка.

Время было подходящее: расписание моих занятий он явно изучил.

— Буду. — Я спрятал повестку в карман и неожиданно заинтересовался: — А как вы относитесь к зомби?

Он уперся в меня тяжелым взглядом.

— Да я чисто теоретически спросил!

— Я тебе дам теорию! — пригрозил он. — Следить за тобой буду в оба, фантазер, твою мать!

При чем тут родственники? Мне бы собачку пристроить.

Глава 4

Так получилось, что выбраться с фабрики в офис мне удалось только через неделю. Я рассчитывал задать Йохану парочку вопросов, но стол белого мага пустовал.

— Он взял отпуск, — Полак старался на меня не смотреть, — для поправки здоровья. За это время надо бы привести дела в порядок…

Этот белый маг начал внушать мне уважение — сам решил обратиться за помощью! Скажем прямо: этим ребятам далеко не всегда хватает духу осознать свои проблемы. Хороший повод засучить рукава.

— Могу я взять записи испытаний?

Полак ткнул пальцем в набитый папками шкаф. Интересно, а в записях у них такой же бедлам, как в чертежах?

В толстых переплетенных журналах хранилась летопись деяний «Биокина». Два года назад все начиналось очень бодро: команда из трех магов и четырех алхимиков собралась, чтобы объединить в одном устройстве целый ворох графиков и закономерностей, которым подчинялось существование усовершенствованных бактерий. За основу был взят стандартный бродильный чан и четыре самых перспективных штамма. На уровне пробирок процесс работал изумительно, но стоило им перейти к натурным испытаниям, обломы пошли один за другим, а если говорить конкретно: рекордный срок бесперебойной работы генератора — месяц. Первыми дезертировали алхимики, быстро смекнувшие, что халявы не будет, за ними потянулись маги, один из которых был учеником Йохана. Последние полгода «Биокин» работал в урезанном составе, отрабатывая, как казалось, последние нюансы конструкции. И вот результат…

Впору увольняться. Но деньги, выданные Четвертушкой под аванс, я успел промотать, и возвращать их было не с чего. Если эта штука не может работать, надо хотя бы объяснить почему.

За три недели я успел обкатать проблему в уме и рассмотреть со всех сторон, ориентируясь главным образом не на предложенные разработчиками бактерий графики, а на действия людей, которым удавалось худо-бедно управляться с бродильными чанами. Последнему очень способствовали начавшиеся каникулы — теперь я мог сидеть на фабрике хоть сутки напролет. По моим ощущениям, агрегаты оказались до изумления тупыми, в том смысле, что от начала управляющего воздействия до появления отклика проходило несколько минут, а то и четверть часа. Судя по записям испытаний (а у меня не было желания устраивать что-то подобное еще раз), введение в бродильный чан усовершенствованной культуры было равносильно попытке запустить движок трактора на нитроглицерине. Чур меня, чур! Вы представляете, что будет, если на дерьмовой фабрике что-нибудь рванет? То, что «Биокину» удавалось удерживать агрегат стабильным в течение месяца, было шедевром алхимической мысли, сродни висению на реактивной струе. Для того чтобы обосновать свои ощущения, я перелопатил все статьи Йохана и записи лекций по теории управления, вывод был неутешительным: пользоваться продукцией «Биокина» на ассенизационных фабриках было попросту невозможно, по крайней мере, без существенного изменения конструкции чана.

Вот эту-то мысль я и изложил на очередной кофейной пятиминутке, которые теперь устраивались регулярно (Йохан, пополневший и порозовевший, вышел на работу).

— А как, по-твоему, должен выглядеть идеальный чан? — Полак поощрительно улыбнулся.

— Как длинная, небольшая по диаметру трубка.

Карл фыркнул:

— Она будет слишком быстро остывать!

— Ее можно утеплить снаружи, — огрызнулся я.

— Использовать греющуюся культуру! — неожиданно поддержал меня Йохан.

— А чистка? — не унимался Карл.

— Можно объединить несколько трубок в батарею и чистить по одной. — В глазах Полака уже вертелись вереницы цифр и схемы конструкций. — Меньший объем, с ним проще обращаться!

— И использовать разнородные культуры, — гнул свое Йохан.

Коллектив воспрянул духом, работа закипела. Первым ее результатом было то, что Карл выгнал меня с облюбованного мною кульмана. А свой перетащить к окну слабо?! Я начал возбухать, но вовремя сообразил, что на волне энтузиазма он сделает за меня всю сложную работу, тихо отвалил и вернулся к неторопливой сортировке чертежей.

Полак выбил у заказчика денег на макет (простой, однотрубочный), и это был подвиг, достойный занесения в анналы. После двух лет крутых обломов заставить покупателя раскошелиться на еще одну установку… Дар убеждения у Полака был феноменальный, хотя Четвертушка тоже поспособствовал его успеху. Можно было надеяться, что к концу лета новый газогенератор будет испытан.

Но вот вопрос: стоит ли мне уволиться до того, как эту штуку попробуют запустить, или все-таки дождаться результата? Нет, в работоспособности установки я был уверен, но объясняться с тем мастером с фабрики мне совершенно не хотелось.

И вот как раз когда чертежи были сданы в цех и стало понятно, что до начала испытаний проблем с новым газогенератором не будет, Рон зазвал меня что-то отметить в погребок «Три студента». Я не возражал и сильно надеялся, что на столе будут напитки более крепкие, чем кофе, — вся эта творческая канитель изматывала даже сильнее, нежели встреча с потусторонним.

— Пляши! — объявил Четвертушка.

— А по зубам?

Он даже обиделся:

— С чего ты такой злой стал?

Я мог бы ему сказать с чего, но не хотел начинать все сначала. Рон все-таки не выдержал:

— Патент наш купили…

— Мм…

— …за двадцать пять тысяч!

— !!!

— И крона с каждого агрегата, на который он будет установлен. Ты представляешь, сколько дизелей они делают в год?!

— Но наша штука будет не на каждом: черная магия — дорогое удовольствие.

Четвертушка прищурился:

— Мужик, а ты показывал кому-нибудь этот амулет?

— Ну… Ракшату, например.

— А он тебе сказал, что твоя схема — трансмастер?

— Нет.

— Ну так я тебе говорю! Она не использует Источник, значит, ее может установить любой чародей. Черная магия нужна только для создания обратной матрицы, а потом шлепать эти амулеты может любой белый олух. Занавес!

Я был ошарашен. Наверное, так себя чувствует кот, на которого вылили миску сметаны.

— А мы не продешевили?

— Шутишь? Мы продали только принцип, разрабатывать матрицы и налаживать производство нам не придется.

Поскольку я уже знал, чего стоит реализация идеи в материале, то понял, что мы озолотились почти что на халяву.

— А когда деньги?..

Четвертушка торжественно вручил мне чек — большую разноцветную бумажку с золотым тиснением и металлическим отливом. Деньги. Очень много денег. Практически без напряжения. Как я это люблю!

— На что потратишь? — полюбопытствовал Рон.

Я только отмахнулся. Пока мне хотелось просто смотреть, носить ее с собой