Обманчивый рай - Дмитрий Ольшанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свои подозрения янычар не посмел скрыть и от султана, когда тот вызвал его для беседы.
– Ты правильно делаешь, что не доверяешь ему, – промолвил Мурад. – Из всех, кто окружает теперь моего сына, этот грек может оказаться самым опасным. И хотя наш добрый Махмуд убеждает меня в обратном, я не склонен доверять ему.
Султан соединил кончики пальцев на своем животе и на секунду задумался.
– Тем не менее я уступил просьбам моего сына и позволил ему взять этого неверного с собой в Манису. Но если ты заподозришь Константина в каких-то сомнительных делах…
Мурад многозначительно посмотрел на янычара.
– Делай то, что велит тебе долг.
* * *
Омар покинул повелителя поздно вечером, когда последние лучи солнца коснулись горизонта, уступая место луне и звездам – древним символам власти османских предводителей. Спустившись по крутой лестнице вниз, янычар оказался посреди длинного, темного коридора, ведущего из зала приемов иностранных послов в самую запретную и хорошо охраняемую часть дворца – в гарем султана. Никто из мужчин, кроме самого падишаха, не мог переступать его порог, за этим внимательно следили безмолвные стражи – евнухи, которые уже давно контролировали всю жизнь во дворце. Они были прекрасными слугами, стражами, убийцами, а некоторые из них становились и выдающимися государственными деятелями. Хорошим примером тому мог быть Шехабеддин-паша, который сделал блестящую военную карьеру.
Традицию набирать евнухов для службы во дворце османские султаны переняли у своих соседей – ромеев. В Восточной Римской империи евнухи пользовались большим авторитетом и властью. Не имея возможности официально занять императорский престол, многие из них тем не менее оказывали серьезное влияние на политическую жизнь в стране, а иногда, становились негласными правителями государства.
У османов положение «безбородых» было не менее почетно, и здесь перед ними открывались грандиозные возможности, недоступные большинству жителей империи. Власть евнухов уже давно вышла за пределы гарема и их жадные щупальца опутывали все, до чего они могли дотянуться. Евнухи обогащались на взятках, которые получали от одалисок, мечтавших провести ночь с повелителем, от сановников, желавших передать султану какую-либо просьбу и от купцов, за право поставлять свой товар во дворец.
Омар не любил скопцов и презирал их. Но, отнюдь не потому, что они представляли собой надругательство над человеческой природой. Он не любил их за двуличие и лживость, а также за беспредельную жестокость. Янычар знал, на какие страшные дела способны эти изувеченные существа, и можно только догадываться, сколько девушек из гарема были убиты безмолвными обитателями дворца, исполняющими чей-то тайный приказ.
Евнухи не знали жалости и всегда действовали наверняка, подкарауливая свою очередную жертву в темных углах и набрасывая на шею удавку, после чего несчастной оставалось жить считанные секунды. Вот и все, ни шума, ни криков, ни свидетелей. Пожалуй, даже хашишины[25] не могли похвастаться таким мастерством.
Омар петлял по темным лабиринтам, подавляя неприятное чувство, что за ним все время кто-то наблюдает. Впереди свет факела упал на противоположную стену и вдалеке послышался звук шагов.
– Как же так можно, шахзаде! – причитал женоподобный голос, принадлежащий Синану-аге. – Повелитель предлагает вам лучших женщин своего гарема, а вы не выбрали ни одной!
– Потому что ни одна из них не пришлась мне по вкусу, – прозвучал ответ. Без сомнения, это был Мехмед. – Отец наверняка забрал всех самых красивых себе.
– Да как вы можете так говорить! – Синан-ага утер пот со лба. – Султан щедр и благодушен, он никогда бы…
Омар шагнул из темноты прямо навстречу идущим. При виде него Синан-ага вскрикнул и попятился назад, прикрывая собой наследника.
– Отойди в сторону, ты, жирный хряк! – произнес Мехмед из-за массивной спины евнуха. – Разве не видишь, что это мой учитель фехтования?
Евнух прищурил глаза и, узнав Омара, тут же расплылся в подобострастной улыбке.
– Как хорошо, что я тебя встретил! – сказал Мехмед, опережая говорливого евнуха. – Пошли во двор! Давненько мы не упражнялись.
– Но шехзаде, – вновь застонал Синан. – Сейчас уже слишком поздно. Не лучше ли вам отправиться в ваши покои?
– Ерунда! – махнул рукой наследник. – Времени у меня еще полно. К тому же завтра я отправляюсь в Манису, а сюда, быть может, мне уже никогда не суждено вернуться.
Омар и Мехмед отправились во внутренний дворик, где на освещенной бледным светом луны площадке суетились слуги, подготавливая все необходимое для учебного боя. Однако вскоре густые серые тучи заволокли небо и на город спустилась непроглядная тьма, рассеять которую, не удавалось даже факелам, вонзенным в землю по периметру двора. Тогда Омар предложил закончить бой и Мехмед согласился. На обратном пути наследник выглядел усталым и задумчивым. Перед дверями дворца он вдруг остановился и стал оглядываться по сторонам.
– Что тревожит вас, шахзаде? – участливо спросил янычар. – Чем вы обеспокоены?
– Пять лет назад, на этом самом месте, я в последний раз видел своего старшего брата, – ответил Мехмед. – Это было накануне его отъезда в Амасию.
– Вы говорите об Алаэддине?
– Да, – Мехмед опустился на колено и дотронулся до земли. – Его ужасная смерть на моей совести.
– Что? – Омар с тревогой посмотрел на своего подопечного. – О чем вы говорите, мой принц?
– Я должен был предупредить его, но не захотел… – словно во сне произнес Мехмед, не обращая внимания на вопросы янычара.
– Предупредить, о чем?
Наследник вздохнул и поднял глаза на Омара.
– Есть вещи, о которых я не могу рассказать даже тебе, – ответил Мехмед, вставая и отряхивая шаровары. – Пойдем, я хочу еще немного прогуляться.
Они вернулись в парк и долго бродили в полной тишине, наслаждаясь последними часами своего пребывания в Эдирне. Так полюбившаяся им роща, разросшаяся на
