Атака на будущее - Роман Злотников

Илу так же молча сидел, обдумывая его слова. А затем задумчиво начал:

– А ты уверен…

– Нет, – жестко ответил генерал, – не уверен. Но я считаю, что прошло время всяческих игр, жонглирования вероятностями и тонких многовариантных расчетов. Мы попробовали все это и ничего не добились. А мы не можем позволить себе проиграть. Поэтому пришло время огня и стали. Мы – в цейтноте. У меня здесь уже мешается под ногами Витязь. Мне что, дожидаться, когда их станет несколько? Или вообще на голову свалится Князь Света? Что тогда я буду делать?

Илу понимающе кивнул:

– Хорошо. Понятно. – Он помолчал. – Я сам завтра поведу звено.

Генерал довольно улыбнулся:

– Что ж, тогда мне больше не о чем беспокоиться… – Он вскинул руку в прощальном жесте. – Координаты точки выхода и цели я тебе сейчас отправлю… Удачи, Илу.

– Всем нам, – кивнули ему в ответ. И экран погас.

15

Рат поднял их за два часа до рассвета. Он толкнул Даньку и, когда тот уставился на него заспанными глазами, тихо приказал:

– Поднимай всех. Одевайтесь и выходите на улицу со всеми вещами.

Данька кивнул и хотел было спросить, что значит со всеми, но тут до него вдруг дошло, чем вызван столь внезапный подъем. Он вмиг вскочил на ноги и принялся расталкивать Гаджета и Кота. Девчонки уже проснулись. Как видно, Рат разбудил их чуть раньше, чем ребят, вполне справедливо предположив, что женщинам, даже уже столь натренированным, все-таки требуется чуть больше времени на сборы.

Через десять минут они уже были во дворе. На этот раз все, не сговариваясь, натянули не «камуфляж», а свою старую одежду, в которой и прибыли сюда. Впрочем, Катя и Немоляева, которые были выдернуты прямо с майских московских улиц, предусмотрительно надели камуфляжные штаны, а не мини-юбочки, и разношенные за последнее время «берцы», а не модельные туфли.

Во дворе уже толпились полностью одетые бойцы и сонно-растерянные ученые.

– Сколько у нас времени? – сумрачно спросил у Рата отец Барабанщицы.

– Они ударят с восходом. Нам надо отойти как можно дальше.

Полковник понимающе кивнул.

– Вы знаете, какое оружие они будут использовать?

– Предполагаю.

– И каков радиус поражения?

Рат на мгновение задумался.

– При этом рельефе радиус сплошного поражения что-то около двухсот километров.

Полковник на секунду потерял дар речи.

– Но… – начал он спустя пару секунд, но Рат не дал ему продолжить.

– Не волнуйтесь, я… – он повернулся и бросил взгляд на стоящих рядом ребят, – вернее, мы сможем… ограничить радиус. Но нужно дать возможность волне чуть разойтись. И чем дальше, тем будет легче.

– Понятно, – выдохнул полковник и, повернувшись к своим, приказал: – Выход через пять минут.

– Но я не могу, – взвился Андрей Андреевич, – мне нужно свернуть и упаковать аппаратуру. Подготовить записи. И вообще… как скоро придет машина?

– Машины не будет, – отрезал полковник.

Закрепленная за ними машина вчера утром ушла на аэродром встречать рейс из Москвы, который не прилетел, так как застрял из-за погоды где-то под Новосибирском. Его ждали сегодня.

– Кабанов, – окликнул полковник старшего из спецназовцев, – выход через пять минут. Все понятно?

– Так точно, – отозвался тот…

Когда появились они, куцый караван успел добраться до ближайшей сопки. На вершине Рат остановился и, развернувшись, посмотрел на оставленный поселок.

– Достаточно, – бросил он подошедшему полковнику, – пусть все зайдут мне за спину.

И в этот момент один за другим раздались три едва слышимых хлопка. Как будто где-то далеко три самолета почти одновременно преодолели звуковой барьер. Все задрали головы и завертели ими, разыскивая инверсионный след. Но это были не самолеты. Рат усмехнулся.

– Так я и думал. Штурмовые атакоры. «Карклы». Под маскирующим полем. Хотя зачем оно им здесь…

Похоже, так же подумал и тот, кто вел эти самые «Карклы». Потому что в следующее мгновение на фоне светлеющего неба возникли хищные черные силуэты. Промчавшись над поселком, они мгновенно погасили скорость и заложили плавный, изящный разворот.

– О боже! – вдруг вскрикнула Барабанщица и выбросила руку вперед, указывая на что-то в оставленном поселке. И тут все внезапно увидели на крыльце одной из изб сухонькую, сгорбленную фигуру со знакомой старенькой охотничьей двустволкой с добела затертыми стволами в руках.

– Это же Михалыч!!! – заорала Немоляева. – Господи… – Она обернулась к Рату и схватила его за рукав. – Рат, миленький, сделай же что-нибудь… Он же погибнет!!!

Рат медленно повернул к ней голову и тихо спросил:

– А разве смерть – самое страшное?

В этот момент Михалыч вскинул свою «тулку» и жахнул по приближающимся тварям с обоих стволов. Спустя несколько мгновений до них долетел гулкий звук выстрела. Кто-то из спецназовцев, наверное, тоже охотник, громко прошептал:

– Волчьей картечью бьет…

Катя стиснула кулаки и простонала:

– Ну почему… почему он не ушел с нами?

Рат тихо ответил:

– Однажды он уже предал то, чему клялся. И не смог сделать это еще раз.

– Что предал? – непонимающе пролепетала Немоляева.

– Свою страну. Ту, которой приносил присягу.

Пару мгновений все непонимающе смотрели на Рата. А потом Катя возмущенно крикнула:

– Но что он мог сделать?

– А что он сделал из того, что мог? – все так же тихо ответил Рат.

– Но он же был на пенсии!

Из поселка вновь гулко ударил сдвоенный выстрел. Кто-то из спецназовцев глухо простонал:

– Бесполезно… ну бесполезно же…

– А разве клятва приносится только до пенсии? – Рат вздохнул. – Клятва и проклятие – слова одного корня. Не сумел исполнить первое – получишь второе. И он знает, что это так. Поэтому он там.

И все они завороженно, не отрываясь, следили за Михалычем, ведущим свой глупый, безнадежный, неравный бой, защищая последний осколок той страны, которую он когда-то поклялся сохранить. Даже ценой собственной жизни. И… не сумел. И потому решившего сейчас все-таки исполнить свою клятву…

– Это и есть – Путь Воина, – прошептал Рат.

И Алексей Юрьевич почувствовал, что его рука сама тянется к виску, отдавая честь Воину.

И в этот момент они ударили…

Данька никогда не мог предположить, что выражение «стена огня» может оказаться не фигуральным. Но на этот раз все было именно так. Им в лицо ударила стена огня. Данька отшатнулся так резко, что не удержался на ногах и рухнул на колени. Рядом скрючилась какая-то фигура, в которой с большим трудом можно было опознать Инну Александровну, которая, судорожно стиснув голову руками, отчаянно визжала. Кто-то из спецназовцев тоже валялся на земле, а кто-то с побелевшим лицом садил в беснующийся огонь из автомата…

Никто не заметил, когда Рат раскинул руки, но стену огня он встретил стоя именно в этой позе. Огонь ударил в него и… остановился. Похоже, эти твари так же заслонились какой-то преградой, потому что на высоте трехсот метров, прямо под брюхами тварей, разворачивающихся для следующего захода, стену огня будто срезало. Несколько мгновений дикая энергия протуберанцев яростно бушевала в ограниченном пространстве. Но затем одна из созданных преград не выдержала, и огненный хаос взметнулся вверх, пожирая все, что встретилось на его пути – птиц, облака и… самих тварей, выпустивших его наружу. Столб пламени вознесся на сотни километров, грозно качнулся, будто Сатана из своего логовища погрозил Небу огненным перстом, а затем опал…

Рат медленно опустил руки и повернулся к полковнику, который только сейчас смог перевести дух.

– Вот и все, – тихо произнес Рат. И после короткой паузы добавил: – Нам пора.

Полковник судорожно сглотнул, пытаясь побыстрее привести нервы в порядок.

– Да… понятно, – он покосился на гигантский котлован, начинающийся прямо у ног Рата, и, с трудом справившись со сбившимся с ритма сердцем, продолжил: – Я сейчас дам команду…

– Нет, – качнул головой Рат, – вы не поняли. Вы пойдете в сторону аэродрома. А нам надо будет еще кое-что сделать. Самим. Чтобы подготовиться к последней схватке. И… не волнуйтесь насчет облучения. Это – не ядерное оружие. Так что все нормально.

– Понятно, – кивнул Алексей Юрьевич.

Он не совсем представлял, что делать дальше, но ясно понимал, что ему совершенно нечего сказать человеку (человеку ли?), сумевшему остановить такое. А Рат повернулся к ребятам, уже поднявшимся на ноги, и, удрученно покачав головой, тихо произнес:

– Почему?