Габи - Светлана Беллас

ХХХVI. МАГИЯ СНА

Было, уже за полдень, но Гюго, так и не проснулся. Он лежал плашмя, без всяких движений, словно несколько дней вовсе не спал, а теперь отдыхает в своем маленьком раю, во сне. Так казалось со стороны его жене Адель. Но только Забель настораживало его спокойствие сна, значит, там, в глубинах подсознания, он живет своими тайнами, что столь глубоко скрыты для вездесущих глаз и хранятся под семью замками. Адель бродила по комнатам, не находя себе места. Она и радовалась и огорчалась. Он здесь с ней и в то, же время, где-то абсолютно в другом месте и, уже без неё и детей.

Забель подошла к Гюго, тронула тыльной стороной ладони его покрытый испариной лоб. Почувствовав тепло руки, Гюго пробормотал, – Я найду тебя, Мой Ангел! Тут, же словно обожжённая током, она отпрянула на шаг, закрывая рот рукой, опрометью выбежала из комнаты. Через минуту она, уже на кухне варила отвар из лебеды, чтобы снять порчу, той чертовой цыганки, что не дает покоя ее Адель и детям, что, уже, как никто настрадались, в поиске ответа на вопрос: где папа? Адель, как могла, отдаляла, гнала мысль, что он их покинул навсегда. Она им говорила, что отец сейчас много работает, ему необходимо пожить вдали от семьи. Они с этим соглашались, так как понимали, что ему всегда мешали их детские игры, шум и плачь.

Войдя на кухню, Адель застала Забель за процедурой заварки лечебного настоя против очередной заразы, так как на ее лице, она не заметила ни улыбки, ни теплых тонов цвета кожи. Та стояла слишком злая, желваки бегали, словно внутри нее шла борьба миров: зла и добра, если не сказать более, скорее – всего, шла война. Забель, что-то шептала…

Вошедшая Адель ее напугала, из ее руки выскользнул ковш с отваром, она вскрикнула и сказала вслух, то, что дамам слышать нельзя. Адель, глядя на нее, просто опешила. Забель в гневе крикнула, – Ну, вот весь ритуал нарушила, а это значит, что ты сняла с него мой наговор. Зло, добавила, – Тебе, же хуже! Знать, чары той чаклунки сильнее моих будут. Ведьма она, как пить дать – ведьма! Адель стояла, как вкопанная, из глаз текли слёзы, теперь до нее дошло, что здесь делала Забель. Она опрометью выбежала из кухни. Забель, молча, взяла тряпку и начала протирать пол, гнусаво, бубня себе под нос, – Сука, она и есть сука! А, из-за нее хорошая женщина мается.

…Гюго лежал, погруженный в глубокий сон и то, что он видел, его лечило, вернее его душу, что была разодрана на клочки. На щеках вспыхнул румянец, а это говорит, что жизнь его, вновь обретает новый смысл…

К нему навстречу бежала его Габи, за ней летел маленький ангел, их сын. Он сиял от счастья. Гюго оторвавшись от земли, на которой он стоял в цепях, в мгновение ока, освободившись от них, вдруг семимильными шагами, словно Икар помчался к ним, встретившись, обняв Габи, начал кружить ее, разряжая воздух криком, – Я тебя люблю! Ангел, порхая крыльями, летал вокруг них. Солнечный луч, ласкал их теплом, они вдвоем направились вдаль, в долину цветущих маков. Они шли, утопая в них. Вдруг, солнце спряталось за пунцовые тучи, маки вмиг пожухли, какие-то, черные тени, стали вырывать из объятий Гюго его Габи. Ангел со стороны делал попытки вмешаться, заступиться за Габи, но тщетно. В немоте, пытался кричать, но его никто не слышал, вдруг, он попал в полосу тени, крылья обвисли, неизвестные силы стали его уносить ввысь. В порыве, вырвавшись из объятий тени, Габи бежала за ним, крича, – Мой Ангелочек! Гюго в страхе бежал за Габи, кричал, – ГАБИ!!! Долина исчезла. Он оказался в каменном мешке своей комнаты. Стены от крика, стали шататься, потолок, стал на него падать, через секунду, он оказался под грудой стен и перекрытий потолка. Клубы пыли наполнили пространство, сквозь них двигались размытые видения и что-то искаженным голосом вещали, нагоняя страх, он ничего не понимал, лишь шептал, – Габи…

…Габи лежала на полу в холодной комнате, рядом бегали крысы, но этого всего не видела, так как была без сознания. Она видела сон. Как он, Гюго, на коне ворвался в этот замкнутый круг ее проблем, что казались ей, то частоколом, то бездной. Из нее, она карабкалась наверх, а сверху вниз ее с криком, сталкивали с размазанными лицами особи мужского пола, за их спиной реготала Мадам Розетт, на руках держа малыша, показывая, что она его сейчас скинет в бездну. Качая головой, впиваясь пальцами рук в землю, Габи силилась вылезть из бездны, моля, кричала, – Нет! Не делайте этого! Вдруг, она услышала голос Гюго, улыбнулась, подумав, что он ее спасет и отберет от злодейки их сына. Она отчетливо слышала: ГАБИ!!! Голос наполнял все пространство, словно по мановению палочки, зло стиралось на глазах, пространство становилось светлым и чистым. Она, наконец-то вылезла из бездны, вокруг никого не было, лишь голос Господа из-за белых облаков, – Ты у меня в раю, теперь, ты обретешь покой. Она слушала настороженно, ее тревожило, что рядом нет сына и Виктора. Голос свыше сказал, – Они остаются землянами…

…Габи открыла глаза и ужаснулась, вокруг бегали крысы, она, вскочив на ноги, прижавшись к стене, завизжала, – АААААААААААААААААА!!!

…Словно услышав ее крик, тоже сквозь сон, Гюго вслух крикнул, ГАБИ!!! От своего, же крика открыл глаза и увидел, что он в своей спальне, его лоб протирает влажным полотенцем Адель, за ее спиной Забель, стоящую с испугом в глазах, прикрывающую рот ладонью. Адель перекрестилась. Гюго заплакал. Он, привстав на локтях, надел халат и на ватных ногах вышел из комнаты…

ХХХVII. САД

Гюго пройдя по палисаднику, прошел в сад, сел на скамейку и погрузился в воспоминания. Как и в детстве, сад давал ему подпитку, чтобы выжить, вновь, опять радоваться белому дню, солнечному лучу, щебету птиц. Он, даже в такую минуту, предался восторгу, глядя вверх, поражаясь, как пробуждая к жизни, жжет щеку солнечный луч. Слабо улыбнувшись, тяжело вздохнув, вспомнил, как они, три брата, убегали к пересохшему колодцу, включая необузданное воображение, жили в стране сказок, внося в жизнь приключения и остроту. Сейчас, это стерлось из памяти, но их надуманным героем – абракадаброй, был «Глухой». Они им пугали друг друга, чтобы в очередной раз не лгать, не трусить, быть честными с самими собой. Они бегали в монастырь Фельянтинок, недалеко от которого жил генерал Лагори. Софи, их мать, была, как он признавался вслух его «Ангелом». Она сопереживала его уединению. Единственный кто, по воскресным дням спешил наведать Лагори, была она, Софи, но, а они, дети шли с ней в надежде, пока тебе будут заняты взрослой жизнью, поиграть, быть свободными, туда, же к ним прибегала поиграть и Адель. Как она любила кататься на качелях, что повесили специально для нее Виктор и Абель. Они, дурачась, раскачивали ее, при этом она громко кричала, чтобы сейчас, же остановили, и что она больше с ними не будет дружить. Это было так смешно и забавно.