Курсант: Назад в СССР 11 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Варя зарылась в букет, прикрывая им слишком глубоко обнажившийся вырез на груди.

— У меня еще кое-что есть для тебя, — Толя протянул красную бархатную коробочку размером с пару спичечных коробков. — Вот, примерь.

— Спасибо, но я сейчас немного занята…

— Это ничего, — сиял Толя, — я ненадолго.

— Варя, кто там? — раздался вдруг из комнаты мужской голос, и голос этот был явно не Светлицкого.

Коробочка чуть не выпала из рук Анатолия, он свел брови и, раздувая ноздри, тихо выдавил:

— Варвара, кто там?

— Коллега, — не моргнув глазом кивнула Варя. — Мы работаем над очень запутанным делом, вот решили на дому встретиться, обсудить детали, версии, — Варя положила букет на трюмо, взяла коробочку и, не открывая ее, стала мягко выталкивать ухажера в парадную. — Спасибо, Толечка, приходи завтра, сегодня и правда работы много.

Варя слишком сильно вытянула вперед руку, и халат предательски заголил ее бедро, показывая теперь уже наверняка, что нижнего белья на ней нет и быть не может.

— Много… Работы⁈ — взвизгнул Толя. — В таком виде? Кто он⁈

Варя попыталась преградить дорогу грудью, но ревнивец без труда девушку отставил в сторону и ринулся в комнату.

— Я ему голову оторву!

Варя охнула, Толя ломился, как носорог. Габаритов он был немаленьких, но навстречу из комнаты ему вышел парень в прокурорской форме. Блеск петлиц мигом охладил пыл «носорога».

— В чем дело, гражданин? — сурово спросил молодой и подтянутый следак, напустив на себя вид официально-карательный.

Толя обвел его растерянным взглядом, чуть отступил и растерянно пробормотал:

— Так вы что? Правда делом занимались?

— Еще каким, — хмыкнул уверенный в себе сотрудник советской прокуратуры. — Ну, я, наверное, пойду. До свидания, Варвара Андреевна, — проговорил он.

Все бы ничего, и Толя почти уже поверил в басню, но вдруг заметил, когда гость переступал через порог — на прокурорском не оказалось носков. Не успел следак их надеть…

Глава 20

— Я не понял?.. — вытаращил глаза Рубилин на следака в туфлях на босу ногу. — Это что за мода такая новая? Варвара!

Но прокурорский, не оглядываясь, поспешил скоренько удалиться, хлопнув дверью перед носом Анатолия, чуть не прищемив последнему рога.

— А ну постойте, товарищ! — выскочил вслед за ним на лестничную площадку ревнивец, но визитера уже и след простыл, только слышно было, как грохнула дверь парадной.

Рубилин повернулся к девушке, глаза его с каждой секундой наливались тоской и злостью одновременно:

— Это так вы, значит, делом занимались⁈ А?..

— Толечка! — щебетала Варя, повиснув у него на руке на всякий пожарный, чтобы тот не вздумал отправиться в погоню, — я тебе все сейчас объясню. Сергей натер ноги в новой обуви и наклеил пластырь, а носки пришлось снять, туфли слишком узкие. Ты все не так понял…

Она старалась щебетать как можно быстрее, чтобы Анатолий не успел возразить. Тот на несколько секунд и вправду будто впал в транс.

— Не ври мне! — Рубилин сморгнул наваждение и попытался стряхнуть с руки Варю, но та держала его цепко.

Наверное, шикарный букет из отборных роз и коробочка с явно ювелирным содержимым подействовали на нее привораживающе.

— Да не вру я, дурак! Я тебе никогда не врала, ты же знаешь, — девушка обезоруживающе чмокнула его в щеку и затащила из прихожей в комнату.

— Ну не знаю… — сопел Рубилин. — А почему тогда он деру дал?

— Никто никакого дёра не давал, он опаздывал на… планерку.

— Так рабочий день же закончился?

— Это у вас, гражданских, он закончился, а кто служит, у того он ненормированный. И вечером бывают планерки, и в выходные случаются. У преступников и преступлений выходных не бывает.

Варя грустно вздохнула — мол, такова жизнь.

— Не знал. Что у вас совещания по вечерам… — озадаченно пробормотал Рубилин.

— Ну, знай теперь. Ты что себе надумал? Что мы с Сережей⁈ — Варя картинно приложила руку ко лбу. — Как ты вообще мог такое обо мне подумать. Он же женат!

— Женат? — с облегчением выдохнул Рубилин.

— Двое детей, — кивала Варя, но будь здесь ещё кто-нибудь, он бы заметил, что взгляд ее был с хитринкой.

Толя уже готов был смягчиться и поверить в версию Вари, как вдруг вспомнил один неоспоримый аргумент и спросил в лоб:

— Ну, хорошо, а почему ты под халатом… голая⁈

Варя на пару секунд замешкалась и тем самым потеряла наработанное преимущество.

— Ага! Так все-таки ты мне врешь! — прозрел Анатолий. — Ноги моей больше здесь не будет! Как ты могла?

— Мы вообще-то с тобой вроде как расстались, — оправдывалась Варя.

— Я с тобой не расставался! — тряс в воздухе указательным пальцем воздыхатель. — А теперь — все!..

Он повернулся, чтобы театрально уйти, надеясь, что Варя кинется его останавливать, но дверь в квартиру снова распахнулась, и на пороге появился Светлицкий.

— Что за шум? — окинул он снисходительным, но цепким взглядом молодежь и все понял без слов.

Несмотря на измену Вари, Рубилин не особо горел желанием уходить, больше играл на публику, закатив «концерт по заявкам», чтобы девушка его попыталась остановить, но вышло так, что его остановил Всеволод Харитонович.

— Пойдем, Толя, — он положил тяжелую руку на плечо парня, — побеседуем.

— Вы знаете, что творит ваша дочь? — распалялся Рубилин, ища поддержки.

— Пошли, пошли, угощу тебя новым виски, — Светлицкий снисходительно хмыкнул и потащил собеседника в свой писательский кабинет.

Отпер его ключом, подтолкнул Анатолия. Затем сходил к домашнему бару и принес фигурную бутылку виски с иностранной этикеткой, поставил два бокала на журнальный столик перед диванчиком, откупорил горлышко и стал разливать.

— Анатолий, ты присядь и не ерзай.

— Ваша Варя… — негодовал Рубилин. — Она, она… я пришел с букетом, а она…

— Я все понимаю, Толя. Бери бокал, выпей, сними стресс.

— Так вы знали? — хлопал глазами парень, затем взял виски и сделал несколько маленьких глотков. Пил умело, не как-нибудь залпом по-пролетарски, и видно было, что не в первый раз уже встречался с таким редким в СССР напитком.

— Ты пойми, Анатолий Игнатович… — с расстановкой заговорил писатель, — Варвара девушка молодая, свободная, а ты ходишь вокруг да около и, так сказать, титьки мнешь. Все не решишься никак…

— Чего я мну? Чего не решусь? Да я ради нее… — задохнулся Рубилин. — Да я… Да я букет купил! И браслет золотой…

Соловейчик-старший кивнул, но продолжил:

— Молодец, конечно, но не этого ей надо. Пока, во всяком случае. Браслетами ее не удивишь. Понимаешь, дочка у меня немного избалованная стала — ни в чем не нуждается, с недавнего времени привыкла к хорошей жизни. Вижу, ты парень отличный, ты сможешь ей дать все, что ей нужно, когда меня не станет…

— Как — не станет? — раскрыл рот Толя. — А куда вы денетесь? Вы уезжаете?..

— Нет. Но я не вечный, — как-то немного с грустью проговорил писатель, — и хотелось бы быть уверенным, что Варвара будет с мужем, как за каменной стеной, ни в чем нуждаться не станет. Вот ты как раз сможешь ей это обеспечить.

— Мне кажется, что она меня не любит, — зашмыгал носом ухажер.

— Главное, что ты ее любишь, — Светлицкий допил виски и вновь наполнил свой бокал, а Рубилину обновил. — Ведь любишь?

— Угу, — кивнул парень. — И что же мне делать?

— Будь настойчивее, и вообще, сделай ей предложение, со своей стороны я постараюсь как-то на нее повлиять, чтобы облегчить тебе задачу. Ты понимаешь?

— Сделать предложение? — брови Толи встали домиком.

— Или ты не хотел жениться на моей дочери? — теперь уже грозно спросил писатель.

— Конечно, хотел, но я всегда думал, вы, наоборот — будете против…

— Это почему? — теперь у Светлицкого брови приподнялись.

— Ну, не знаю. Вы такой весь правильный, в милиции работали, книги пишете, и вообще, раньше ведь вы боролись с такими как я…