Мир перевернулся - Кармен Рид

Интересно, останется ли она одна? Разве может фантазия не включать бога любви, облаченного в кимоно?

– …зоопарк, – говорил Том. – А потом, может быть, в кино, если будет идти что-нибудь хорошее. Накормим их ужином и приведем домой.

– Ты уверен? – Она посмотрела на радостно улыбавшихся Анну и Робби.

Без сомнения, это то, что им и надо. Сейчас Робби сидел на коленях у Дипы.

– Нам нужна практика, – напомнил Том и улыбнулся Дипе.

Как здорово! Они любят друг друга, несмотря на мелкие неприятности.

– А что собираешься делать ты? – спросил сын.

– Хочу немного поработать в саду… – Все ахнули. – Но мне это нравится! На самом деле! Потом, может быть, куда-нибудь съезжу… Не знаю. Или свернусь на диване калачиком и почитаю. Не стоит обо мне беспокоиться. Я замечательно проведу время.

Ева поцеловала детей и закрыла двери. Наконец-то квартира в ее распоряжении.

Она не станет тратить драгоценное время на уборку… хотя несколько рутинных дел все-таки придется сделать. А потом в сад. У нее еще есть целый пакет луковиц, для которых пока не нашлось места. Денни подарил к Рождеству смесь луковиц гладиолусов. Гладиолусы! Он поклялся, что видел их на какой-то выставке. Ева собиралась посадить цветы и посмотреть, что получится; упаковка обещала очень красивые оттенки розового и светло-красного. А в ящики на окнах надо посадить розовые цикламены и голубые фиалки, они выглядят более привлекательно, чем герань. Ева долгое время испытывала привязанность к герани, к бледно-розовым и насыщенно красным цветам и листьям, пахнущим свежестью. Но сейчас ее вкусы изменились. Цветы стали казаться слишком аляповатыми и старомодными. В то время как цикламены… на данном этапе она испытывала страсть к розово-пурпурным цикламенам с полупрозрачными, похожими на крылья бабочки лепестками.

– Я совершенно выжила из ума, – сказала себе Ева, вынимая из шкафа под лестницей совок и маленькие вилы. – У меня сдвиг на почве растений… Садоводство стало мне заменой секса.

Была ли в этом доля правды? Садоводством она увлеклась не в Суррее, где возле каждого дома были лужайки, изгороди, даже теплицы, за которыми ухаживали садовники, а в их первой квартире в Хэкни. Ева посадила цветы в ящики за окном, а в квартире комнатные растения. Потом уговорила соседей снизу, чтобы они позволили скосить на лужайке траву, и поставила там большие цветочные горшки. Ей вдруг захотелось жить в окружении зелени и цветов. Словом, Ева почувствовала потребность в красоте, а что может быть лучше и естественнее, чем растения? Теперь ей было недостаточно комнатных цветов и двух ящиков за окнами.

Наконец, без спешки приняв ванну, она улеглась на диван с книгой. Ей удалось прочесть не больше половины главы, когда зазвонил телефон.

На секунду появилось желание не брать трубку, но Ева тут же забеспокоилась, а вдруг звонит Том, не дай Бог, какая-нибудь неприятность с детьми.

– Здравствуй, Эвелин. – Это был отец.

– Здравствуй, папа.

Они изредка перезванивались. У них сложились дружеские отношения, не слишком близкие, не слишком личные, – именно такие, каких он хотел.

Телефонный аппарат стоял на книжной полке в гостиной рядом с откидным стулом. Ева в банном халате, тюрбане из полотенца и с маской на лице уселась, намереваясь с удовольствием поговорить. Сначала разговор коснулся детей, потом сада, они оба этим интересовались. Всегда нужно иметь какой-нибудь общий интерес с родителями, вот как у нее с отцом.

Им не требовалось общение на уровне эмоций или мнений, оба нуждались в разговорах на конкретную тему. И, наконец, в промежутке между длинными паузами отец сказал:

– У меня плохая новость, Эвелин…

– О нет, – автоматически ответила Ева, заранее пугаясь того, что должна услышать.

– У меня опухоль в кишечнике, это не слишком хорошо.

– Господи, папа!

– Да. Это, конечно, шокирует. – Его голос звучал так спокойно, словно он говорил о совершенно обыденных вещах.

– О Господи, – повторила опять Ева. До нее никак не доходил смысл сказанного. – Как ты узнал? – спросила она в смятении, коря себя за то, что раньше ничего не замечала.

– Я уже недели две чувствовал себя неважно; думал, возраст или какая-нибудь инфекция. В общем, пошел к врачу, тот меня послал сдавать анализы, и вот результат.

Да уж, результат!

Отцу было семьдесят два года, но он продолжал работать. Ему не хотелось бросать дело и нравилось иметь свой офис, коллег, которых он навещал несколько раз в неделю, потому что не имел друзей или хобби. Его очень беспокоила мысль о том, чем он будет заполнять дни, когда решит совсем оставить работу. И вдруг свалилась беда, и теперь он, возможно, умрет.

– Через месяц или чуть позже будет проведено оперативное обследование. Они не могут это сделать сейчас, потому что не закончен другой курс лечения или еще по какой-то причине. Но потом им станет известно больше… Чертовы доктора.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ева.

– Не лучшим образом. Я не ем привычной пищи, поэтому ощущаю некоторый дискомфорт.

Его слова казались Еве дикими. Она не могла вспомнить, когда отец болел в последний раз. Он даже редко простуживался.

– Папа, мне так жаль. Мы тебя навестим.

– Да. – Опять совершенно спокойный ответ. – Завтра на несколько дней приедет Дженни. Приезжай вместе с ней, если хочешь, или когда тебе будет удобно.

Он не любил навязываться. Даже серьезно заболев, не хотел никому быть в тягость.

– Я отпрошусь на работе, и мы приедем завтра, – пообещала Ева. – Ни о чем не беспокойся. Мы разберемся и с едой, и со всем остальным. Дженни с детьми?

– Нет.

Они обговорили время приезда.

– Ну что ж… тогда до встречи, – пробормотал он наконец.

Ему было трудно закончить разговор и произнести тот набор фраз, которым она обычно прощалась с детьми: «Я люблю тебя… уже скучаю…» Но отец всегда ощущал их отсутствие.

– Всего хорошего, – сухо сказал он.

– Будь осторожен, папа. – Теперь и Ева не могла найти слов, чтобы выразить свою любовь к отцу. – До завтра.

– До свидания.

– До свидания.

Очень медленно она положила трубку на рычаг и смотрела на нее до тех пор, пока та не превратилась в расплывшееся от набежавших слез пятно.

Как только Том увидел мать, он сразу понял: произошло что-то неприятное. У нее были красные глаза, и она с трудом улыбалась.

– Привет, – сказал Том. – Мама, что случилось?

Ева пропустила вопрос мимо ушей.

– Хорошо провели время? Дипа, не бери на руки Робби! – Она увидела за спиной Тома Дипу с выбившимся из сил мальчиком, положившим голову ей на плечо.

Робби был передан Еве и крепко ее обнял, прежде чем окончательно уснуть. Анна выглядела сияющей и очень довольной проведенным временем.