Последние истории - Ольга Токарчук

Мальчик больше не хотел ни нырять, ни сидеть с матерью перед домиком, раскладывая раковины. Он неохотно делал задания по математике, неохотно записывал в дневник события минувшего дня. Ничего не читал, кроме книги Киша. Как-то раз Майя в нее заглянула — иллюстрированное, с фотографиями, пособие иллюзиониста. Теперь сын или играл с ныряльщиками в бильярд, или отрабатывал с Кишом фокусы. Когда тот надолго исчезал в своем бунгало, бежал в кухню и пытался приготовить гамбургер. С позволения Майка он донимал любимым лакомством двух поваров. Мальчик объяснил, чего хочет, и для него специально разделывали мясо, потом пережаривали с луком — все с иронически-снисходительной улыбкой. Он требовал картошки для фри и, когда наконец ее доставили на лодке, резал каким-то особым образом и жарил в китайской сковороде, давая поварам указания. Они объяснялись на примитивном английском, эквивалентами фраз.

Мальчик принес от них стишок:

Это Бог победил смерть,Которая убила мясника,Который выпил воду,Которая погасила огонь,Который сжег палку,Которая побила пса,Который разорвал кота,Который убил козу,Которую купил мой отец за два доллара.

Он декламировал серьезно, подсматривая в шпаргалку, — несколько слов, написанных на тыльной стороне ладони. Майя взяла его за руку и прочитала: «смерть, мясник, вода, огонь, палка, пес, кот, коза».

— Нужно запомнить порядок. Иначе пропадет смысл, — сказал сын, довольный собой.

Он забрал у матери шляпу и саронг. Зачем, не объяснил. Около пяти часов Майя спустилась вниз по дорожке и увидела, что Майк сооружает маленькую сцену и занавес из покрывал. Сын, в белых бермудах и белой футболке, очень сосредоточенно раскладывал на столике какие-то предметы. Киш сидел в кресле спиной к ней. Майя слышала его голос — он отдавал какие-то распоряжения то мальчику, то Майку. Несколько дней они сколачивали ящики, подмостки, развешивали фонарики. Майк даже привез петарды и вкопал маленькие ракетницы в песок на пляже, у входа в ресторан.

Под вечер, впервые за долгое время, на небе появились облака — правда, державшиеся вдали от острова, приклеенные к горизонту, словно клочья грязной ваты. На закате солнце погрузилось в них, подсветив фантастическими красками — розовой, ядовито-зеленой, фиолетовой. На диванах сидели только четверо — Майя с мальчиком, Киш и Майк: аквалангисты на пару дней поплыли к какому-то необыкновенному рифу. Киш выглядел спокойным и расслабленным. На лице его вновь появился румянец. Майя даже заподозрила, что это грим. Да, фокусник, небось, встает в ванной перед зеркалом и размазывает румяна в тонкие тени кирпичного цвета. Или принимает какие-то таблетки.

Киш разложил перед мальчиком игральные карты и велел загадать какую-нибудь. Потом перетасовал, вытянул одну и показал ему:

— Эта?

— Да, эта, — тот удивленно взглянул на фокусника.

— Как вы это сделали? — спросил Майк.

Киш, довольный, собрал карты.

— Я открою секрет в самом конце, если вы обещаете никому не рассказывать.

Майк принес из бара коктейли и тарелочку с экзотическими орешками.

— Откуда вы, господин Киш?

— Киш — венгерская фамилия.

— Вы венгр? — спросила Майя.

— Какая разница? Скажем так: мы — из Центральной Европы. Вы — в большей степени, я — в меньшей, потому что меня унесла более ранняя волна эмиграции. Я уехал в семидесятом году.

— В год моего рождения.

— Вот видишь, детка, мы — человеческий склад западного мира, инкубатор ready-made[15] людей. Готовой одежды. Фабричные модели: серия 56, серия 68, серия 81. — Киш сделал большой глоток и удовлетворенно улыбнулся. — Мне не следует пить. Но мы — люди хорошего качества, сделаны на совесть, — продолжал он, — так что позволяем себе больше других.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— О, думаю, можно не объяснять, вы же знаете историю.

— Везде плохо, — сказал Майк и задумчиво поглядел на домики за рестораном. Свет там давно погас. Тему никто не подхватил.

В этот момент в озаренное закатом море бесшумно вплыл освещенный величественный левиафан, посланник скрытого за горизонтом мира. Мощный и чуждый. Они молча смотрели на него.

Мальчик подошел к столику и показал фокус с исчезновением шарика.

— До чего же я был глупый, не знал, как это делается, — проговорил он серьезно. — Думал, волшебство.

— Нельзя так говорить, — предостерег его Киш. — Помнишь? Для других это и есть волшебство.

Мальчуган кивнул.

— Это будет мой фирменный знак, чтобы меня по нему узнавали, — сказал он. — У каждого ведь свой знак, правда? — обратился он к Кишу. — А у тебя, Майк? У тебя какой знак?

После минутной паузы тот выгнул большой палец так, что он коснулся предплечья.

— Браво, — оценил мальчик. — А у тебя, мама?

Майя, не задумываясь, соединила перед собой руки, потом перекинула через голову и уперлась ими в спину. Теперь они напоминали бутоны крыльев.

— Ого, — засмеялся Майк, — ты прямо гимнастка. Гибкие кости.

Он пошел к бару за коктейлями, а Киш взял у мальчика книгу, перелистал и ткнул в какое-то место худым пальцем:

— Прочитаешь?

Тот взглянул на указанный фрагмент и начал читать, спотыкаясь на трудных словах:

— Тогда фокусник взял в руки деревянный шар со множеством отверстий и привязанными к нему ремнями и бросил вверх. Шар поднялся в воздух и пропал из виду. Когда в руке мага остался только конец ремня, он что-то сказал одному из своих учеников; и вот человек этот схватил ремень и полез по нему вверх, пока не скрылся вовсе. И хотя фокусник трижды звал его, не отвечал. Тогда фокусник схватил нож и, имея очень разгневанный вид, стал взбираться по ремню и тоже исчез. На землю упала рука мальчика, потом его нога, вторая рука и вторая нога, затем туловище и наконец голова. Фокусник спустился — он громко сопел, а одежда его была в крови. Тогда эмир отдал ему новый приказ, и маг собрал все члены мальчика, сложил их, после чего пнул ногой, и юноша встал, целый и невредимый. Такое в этот миг охватило меня изумление, что сердце забилось, как во время моего пребывания при дворе индийского короля, где мне случалось видеть подобные чудодейственные фокусы…

— Достаточно. — Киш прикрыл книгу ладонью. Взглянул на женщину, сидевшую напротив.

— Это может быть моим фирменным знаком. Прочитай еще вот тут, — попросил он мальчика. Майя попыталась отобрать у сына книгу.

— Не надо. Жуть какая-то, — запротестовала она.

Но Киш оказался проворнее, снова раскрыл учебник на нужной странице и торжествующе поглядел на Майка, который как раз вернулся с напитками.

— Еще немного, — сказал он. — Речь здесь идет о магах, так называемых мотетеки, что означает «разрезающие себя». Мотетеки кромсал себя на кусочки, складывал их за ширму, после чего пронзал ширму и почти сразу выходил, целый и невредимый. Ага, и вот еще, дальше… подобными вещами занимались бенгальские фокусники: рассеченного на куски человека прикрывали сукном, маг проводил по нему рукой, и в следующее мгновение разрезанный человек вставал…

— Прекратите читать эту чушь, — резко сказала Майя. Вы его пугаете.

Киш рассмеялся и откинулся на высокую спинку дивана.

— Мам, да я ни капельки не боюсь, — возразил мальчик.

— Пойдем, сынок, поиграем, — отозвался Майк и повел его к бильярдному столу, бросив Майе через плечо короткий взгляд.

Она вертела в ладони стакан, продумывая путь отступления.

— Неужели вы не видите? Не заметили? Я болен. Вот, — Киш приподнял брючину, — саркома Капоши. Знаете, что это такое?

Майя почувствовала, как кровь ударяет ей в голову, но взяла себя в руки.

— Так почему, черт возьми, вы не в больнице? Почему не лечитесь? — спросила она зло.

Киш сказал:

— Это ведь всего-навсего вопрос времени, а не места. Вы тоже умрете. И он умрет. — Фокусник указал на мальчика, который, высунув от усердия кончик языка, пытался справиться с шарами. — И они. — Он кивком указал на официантов, убиравших со стола. — Почему я должен придавать особое значение какому-то будущему октябрю или апрелю? Что такого нового, необыкновенного может произойти? Еще одно путешествие? Выигрыш в казино? — И после небольшой паузы добавил: — Я свободен и могу это сделать в любой момент.

— Не понимаю.

Киш взглянул на нее иронически:

— Отлично ты все понимаешь. — И тут же заметил: — Ты меня интригуешь. Любовная неудача, верно?

Майя смутилась. Отхлебнула, лед уже растаял.

— Поэтому ты такая худая, серая и омертвевшая. Скукоженная. У тебя же есть деньги на хорошую еду, на массажиста. Ты должна цвести.

Майя почувствовала, как горло жалобно сжимается, как накатывает слабость, точно слова Киша оторвали ее от земли, на мгновение подняли в воздух и бросили, как мусор.