Холодная война против России - Олег Платонов

После успешной операции США по снижению цен на нефть, вызвавшей резкое сокращение валютных поступлений в СССР, главным механизмом тайной войны против советской экономики стали закулисные финансовые манипуляции, ориентированные на установление неравноправного паритета рубля и доллара, а также превращение доллара в форму сбережения денежных средств населения.

К середине 80-х годов в условиях искусственно созданного ажиотажного спроса на доллар устанавливается завышенный курс американской валюты. Стремление определенной (небольшой) части населения приобретать западные товары, видеотехнику и т. п. распространялось как бы на все население СССР и обслуживающую его денежную массу Безусловно, по определенным группам товаров покупательная способность доллара была значительно выше рубля. Однако в общем по всей совокупности товаров широкого потребления и сырьевых ресурсов страны покупательная способность рубля ненамного отставала от доллара. В секретных бюллетенях советского Конъюнктурного института, рассчитывавшего паритеты рубля и доллара по большому количеству товаров-представителей, стоимость доллара в целом по всем группам товаров никогда не превышала двух рублей. Структура цен, сложившаяся в СССР, значительно отличалась от структуры цен, действовавших на мировом рынке. Во многих случаях это было благоприятно для подавляющего большинства советских граждан. Специально созданные барьеры защищали население СССР от агрессивных процессов мирового рынка, правила игры которого диктовались интересами мировой закулисы и транснациональных монополий. Барьер монополии внешней торговли в руках государства сдерживал, например, вывоз природных ресурсов за границу по бросовым ценам. Во второй половине 80-х годов цена тонны нефти на мировом рынке составляла 100 долл., а внутренняя цена — 60 руб. (т. е. покупательная способность рубля по ценам на нефть составляла 1,7 долл.).

Примерно такие же соотношения были и на все другие ресурсы — лес, руду, химические продукты и др. Одностороннее снятие барьеров, в частности ослабление монополии внешней торговли, нанесло страшный удар по советской экономике. Накачивание узких каналов советской торговли иностранными товарами и их широкая реклама вызвали ажиотажный спрос на доллар, искусственно подняв его курс до нескольких десятков рублей за одну единицу Завышение курса доллара на определенные виды иностранных товаров распространялось на всю рублевую денежную массу и подталкивало ее к инфляционным процессам, которые в условиях ограничения валютного контроля стали регулироваться зарубежными банками. Для этого зарубежные банки (чаще всего при поддержке соответствующих спецслужб) организовывали особые финансовые фонды. Чтобы переправить средства этих фондов в СССР, на его территории через подставных лиц создавались совместные предприятия, которые на средства этих особых фондов в больших масштабах скупали рубли по заниженному для советской валюты курсу. Полученные рубли «выбрасывались» на советский рынок, а так как они были обменены по заниженному для рубля курсу, то резко усиливалась инфляция. Рубль обесценивался не только и не столько пропорционально росту денежной массы, но гораздо интенсивнее за счет создания финансовой неустойчивости и нарушения пропорций. Последнее осуществлялось также путем организованного завышения цен на импортную продукцию и занижение цен на советское сырье. В этой экономической диверсии против Российского государства были заинтересованы не только зарубежные коммерческие структуры и спецслужбы, но и новоиспеченные советские предприниматели, сколачивавшие огромные состояния на разницах внутренних и внешних цен.

Истоки многих катастрофических событий, происшедших в нашей стране в 80—90-е годы, следует искать в планах и разработках Всемирного банка и Международного валютного фонда, и в частности, в докладе последнего «Социальные аспекты структурной перестройки», а также в докладе организации ООН по промышленному развитию (ЮНИДО) «Перестройка мирового промышленного производства». Суть этих документов сводилась к следующему:

• возросло загрязнение окружающей среды в развитых странах, вывоз сырья себя не оправдывает, малая окупаемость;

• необходимость вывода за пределы стран с развитой рыночной экономикой не только добывающих, но и многих перерабатывающих предприятий.

Научно-информационные общества, как США, Япония, Западная Европа, в результате завершения своей структурной перестройки, начавшейся со времен кризиса 1973–1975 годов, отказываются от традиционной политики «консервирования» СССР и ряда других стран в качестве аграрно-сырьевых колоний и переводят их в разряд промышленных колоний, так называемый нижний этаж мировой цивилизации, вынося на территорию этих стран все материалоемкие, трудоемкие, экологически грязные производства.[213] В русле этих решений международная экономическая политика западных корпораций в 70—80-е годы ориентируется на торможение развития в СССР отраслей передовой технологии и поощрение развития топливно-сырьевых отраслей с направлением значительной части их продукции на

Запад. В 70-х годах широкое распространение получают так называемые компенсационные сделки, при которых Запад поставлял СССР комплектное оборудование и участвовал в сооружении промышленных объектов в обмен на произведенные на них сырьевые товары. В результате «компенсационных соглашений» СССР все глубже увязал в сырьевой и околосырьевой специализации в ущерб развитию передовых отраслей и выпуска наукоемкой продукции.

Из 100 предприятий «компенсационного типа», построенных в СССР с 1976-го по 1986 год, 31 предназначалось для выпуска минеральных удобрений, 49 — для производства другой химической и нефтехимической продукции (крупнотоннажная химия), остальные были сооружены в газовой, угольной, лесоперерабатывающей отраслях. В XI пятилетке на «компенсационные сделки» приходилось 100 % советского экспорта газа на Запад, 67 % аммиака, 40 % деловой древесины, 75 % метанола, 35 % каменного угля и т. д. Экспортные поставки шли по нарастающей: в 1976 году они составляли лишь 0,2 млрд, руб., в 1985 — уже 4,0 млрд. Всего за это десятилетие в счет «компенсации» на Запад было отправлено топлива, сырья, химических товаров на 22,5 млрд. руб. Ресурсы за границу идут практически за бесценок, так как большинство из них вообще не подвергается обработке: 84 % экспортных поставок приходилось на природный газ, уголь и деловую древесину.[214]

Большинство предприятий «компенсационного типа» наносили серьезный ущерб природной среде нашей страны. В результате их деятельности после «откачки» сырьевых ресурсов за рубеж нашей стране оставались изношенные производственные мощности и катастрофические нарушения природной среды. В условиях «перестройки» резко усилились притязания западных корпораций на топливносырьевые ресурсы нашей страны. В рамках общей экономической политики Запада ориентации нашей страны на сырьевую специализацию происходит эволюция от так называемых компенсационных сделок к созданию совместных предприятий, в которых главную роль играл иностранный капитал. Как заявлял директор монополии «Бизнес Интернешнл» Джордж Скиннер: «Западные фирмы, заинтересованные в создании крупных совместных предприятий, преследуют в основном две цели: проникновение на советский рынок и переработку имеющихся там природных ресурсов с последующим экспортом». Иностранных бизнесменов привлекает обилие и дешевизна природных ресурсов в СССР: в 1988 году сырье и топливо на нашем внутреннем рынке были в 2–2,5 раза дешевле, чем на мировом. На практике технология создания совместных предприятий на базе эксплуатации российских природных ресурсов сводилась к следующей формуле: «Мы им землю, они нам железки». В форме совместных предприятий советские министерства получили новую возможность паразитировать на отечественных ресурсах. В качестве своего пая министерства вносили в совместные предприятия землю с ее недрами (принадлежавшими государству), а зарубежным партнерам «предоставлялось право» на сооружение производственных объектов и обеспечение оборудованием. Таким образом, министерства, практически не затрачивая своего труда, пытались «доить» одновременно и государство, и иностранный капитал. Однако послед-ний, используя дешевые сырье и топливо, многократно окупал свои затраты и присоединялся к министерским чиновникам в эксплуатации достояния Русского народа.

Сразу же после принятия Закона о совместных предприятиях (1987) на советские министерства обрушился поток предложений. Характерно, что все они относились только к созданию совместных предприятий по использованию российских топливно-сырьевых ресурсов, а совсем не к развитию высокотехнологичных производств — компьютеров, точного машиностроения, лазерной и прочей передовой техники. Уже в марте 1988 года Миннефтепром СССР подписал протокол о намерениях по созданию СП «Тенгизполимер» с капиталом 6 млрд. долл. Иностранные партнеры — итальянские корпорации «ЭНИ», «Монтэдисон», американская «Оксидентал петролеум», японская «Марубени». Предусматривалось создание на базе богатейшего месторождения углеводородного сырья в Тенгизе (сравнимое с такими всемирно известными месторождениями, как Самотлор или аляскинское ПрадхоБей) самого крупного в Восточном полушарии газохимического комплекса. Он должен был производить ежегодно для поставки как на внутренний, так и внешний рынки 1 млн т гранулированной серы, 600 тыс. т полиэтилена, 400 тыс. т пропилена, значительное количество других пластмасс. 1 ноября 1988 года Минхимпром СССР и японская фирма «Мицубиси корпорейшн» (от лица международного консорциума других японских и американских фирм) подписали соглашение о строительстве в рамках совместного предприятия химического комплекса в Нижневартовске на базе местного углеводородного сырья. В течение XIII и XIV пятилеток предполагалось возвести 15 заводов по производству конструкционных и рядовых полимерных материалов. Стоимость проекта оценивалась в 5 млрд. долл. Наконец, в самом конце 1988 года Мингазпром СССР и корпорация «Макдермот Интернешнл» подписали соглашение о создании на Уренгое крупного комплекса по производству полиэтилена. В Тюменской области на базе совместного предпринимательства предполагалось создать еще, по крайней мере, три нефтегазохимических комбината: в Сургуте, Увате, Тобольске. Решение об этом было записано в постановлении Совета Министров СССР «О мерах по созданию нефтегазохимических комплексов в Тюменской области на базе углеводородного сырья месторождений Западной Сибири с использованием передовых технологических процессов», принятом 2 декабря 1988 года. Эти проекты «программировали» развитие крупномасштабной добычи природных ресурсов на период, далеко выходящий за рамки 2000 года. Готовились другие подобные соглашения. Так, «Шеврон» и близкие к ней корпорации, входящие в консорциум американских компаний, изучали возможность создания СП по освоению нефтяных богатств Средней Азии и Тюменского края. Скандинавские бизнесмены прорабатывали варианты освоения на базе СП лесных и минеральных ресурсов европейского Севера СССР. Советская сторона выдвигала проекты привлечения «капитала зарубежных фирм и организаций», а также создания «транснационального фонда» для освоения природных ресурсов БАМа. Япония вела активный зондаж по поводу создания СП в Сибири и на Дальнем Востоке (лесозаготовки, добыча угля, калийных солей, добыча нефти на шельфе). По предложению ряда японских фирм на Дальнем Востоке планировалось создание совместной компании, которая взяла бы в аренду на 60 лет участок площадью в 100 кв. км на побережье моря (в Посьето-Хасанском районе, на стыке трех границ — СССР, КНР и КНДР). Совместная компания должна была построить новый торговый порт, проложить дороги, нефте- и газопроводы, линии связи, т. е. создать инфраструктуру, необходимую для выкачивания природных богатств из внутренних районов нашей страны. Японская сторона готова была выложить на проект 4 млрд, долл, (по другим оценкам — 5–6 млрд.).