Ведьма для императора - Дарья Ву

поднёс к своему рту. Я как дурочка наблюдала за его светлыми губами.

— Тебе нравится здесь? — из-под пушистых ресниц за мной наблюдали тёмные, но яркие глаза.

— Очень, — ответила я, полностью пленённая ими.

Мягкость его голоса расслабляла и нежила.

Я опомнилась, лишь когда поняла, что синие-синие, узковатые глаза находятся непозволительно близко, а кончик острого носа коснулся моего. Отскочила и поднялась на ноги. Ойкнула, поняв, что нельзя вставать без позволения, и с грохотом упала обратно на колени. Замычала от нахлынувшей боли. Плотно сжала губы и зажмурилась, не понимая, пора ли извиняться, или можно смолчать.

Шатёр заполнили тени, отметила я. Закат.

Тонкие пальцы мягко коснулись моего подбородка приподнимая.

— Что ты хочешь? — горячее дыхание, пьянящее вишнёвым ароматом, осело на моих губах.

Я не сразу поняла, о чём он. Моргнула, не отводя взгляда от заалевших губ на нефритово бледном лице. Переместила взгляд на серебряные цепочки в чёрных распущенных волосах и сглотнула.

— Каково твоё желание, ведьма? — теперь голос раздавался возле моего уха, а губы хозяина чертили плавные линии по моей шее.

Я вздрогнула то ли от его дыхание и прикосновений, то ли от осознания того, что это мой шанс остаться во дворце и помочь господину.

— Я хочу остаться с вами! — сказала я и только, когда моих губ коснулись мужские, поняла, как сильно ошиблась в словах.

Глава 52

Твёрдые губы императора прижались к моим, а терпкий язык с жадностью проник в мой рот. Меня бесцеремонно повалили на застеленную циновками холодную землю. Изящные руки совсем неизящно ухватились за мою одежду. Нащупали скрытую многослойность. Изо рта императора раздался удивлённый, жаждущий стон. Чёрные волосы накрыли моё лицо. Поцелуй императора был диким и совсем не мягким, как прикосновения господина. Наполненный жадностью и желанием, он всё глубже проталкивался жгучим языком в мой рот. Грубые касания не вселяли безопасности и доверия. Наоборот, они пробуждали во мне одно из самых неприятных воспоминаний.

Опрокинутые по столу и полу краски, заляпанную картину и Рея, убеждающего, что Мара вернётся нескоро. Я просила остановиться, а он не хотел или не понимал меня. Изучал тонкое, хрупкое тело грубыми руками, целовал и лизал мою шею. Я упиралась в него кулачками, но сил оттолкнуть мужчину не хватало. Шарила по столу, на который меня повалили, пока не наткнулась на нечто твёрдое, холодное и тяжёлое. Статуэтка окрасила обычно улыбчивое, а в тот момент удивлённое и обозлённое лицо Рея алым. Он отшатнулся. Коснулся раненого места подушечками когтистых пальцев и обозвал меня мразью.

Император отпрянул от меня как ошпаренный. Я судорожно икнула и села, неосознанно стирая тыльной стороной ладони следы от поцелуя со рта. Слуга в коричневых одеждах приставил к моему горлу остриё копья. Император прижимал покрасневшие пальцы к раздражённым, блестящим капельками крови, губам.

— Ты это нарочно? — он всмотрелся в алые подтёки.

— Нет! Простите, — я в ужасе припала лицом к земле, понимая, что облажалась хлеще некуда.

Нежную кожу шеи кольнуло, это слуга упёр остриё копья в мою шею, со спины.

— Коэн не ходит поджаренным, — заметил император ровно. — Не верю, что он не прикасался к тебе.

— Это так, — смутилась я и почувствовала, как отстранилось остриё.

Услышала, как молча отошёл слуга.

— Тогда почему меня ты, ведьма, стремилась поджарить? — в вопросе не звучало угрозы.

— Я не желала, — тем не менее страх не отпускал, собираясь тяжестью в груди, комом в горле, щипал в уголках глаз. — Простите, владыка. Я совсем неумелая. Не справляюсь с собственной силой.

Вплотную ко мне остановились два чёрных сапога, украшенных серебристыми ремешками. На мгновенье показалось, что он подставит носок сапога под мой подбородок и приподнимет. Император не Коэн. Не зная, можно ли, я сама задрала голову и уставилась в спокойное, но сбитое с толку прекрасное лицо. Теперь, когда я смотрела на чуть сведённые брови, на ясные синие глаза, на губы, израненные моим огнём, император совсем-совсем не казался мне страшным. Наоборот, хотелось податься к нему навстречу. Помочь справиться с тем, что сама же и натворила.

— Можно? — я неуверенно поднималась на ноги.

Запустила руку в рукав и выудила баночку, в которой почти не осталось исцеляющей мази. К нам шагнул слуга, но, поколебавшись, так и не подошёл. Шатёр заполнили ароматы целебных трав, а я набрала жирной мази на подушечку большого пальца и провела ею по нижней губе императора.

— Как же ты хочешь быть со мной, если касаться нельзя? — склонил он голову, помогая мне дотянуться.

— Я не знаю, — мои щёки тронул румянец.

— Ведь ты его вея, — взглядом император изучал мои волосы, — и ученица.

— Только ученица, — смутилась я ещё больше и отступила, сплетая пальцы рук в замок, невольно разглядывая руку в плотной охотничьей перчатке.

Это не укрылось от взгляда императора. Он протянул ко мне светлую, нежную подобно бархату руку. Коснулся запястья и, о ужас, поддел когтем большого пальца край перчатки.

— Сагамию сюда, — приказал слуге, не отводя взгляда от проявившейся вязи.

Глава 53

Муроми

Можно было бы и догадаться, что Сагамия не захочет выпускать такую находку из рук. Однако для него подобный шаг довольно спешен. Но, как руку ни крути, а на ней всё равно изображена огненная печать помолвки. Одна из самых сильных, а если учесть, что и ведьма огненная, то Коэн явно этого хотел.

Обидно. Почему он не рассказал? Разве я не рассказывал ему столь личного? Разве не обязан он рассказывать столь же личное мне? Все знали о том, что Сагамия захотел жениться на Райе, и об их размолвке, до меня. Это Рёмине рассказал мне и про первое, и про второе. И вот, опять.

— Это ошибка, — не дожидаясь вопросов начал Коэн, едва переступив порог и взглянув на нас с его ведьмой. — Мы лишь хотели спрятаться от дождя.

В голосе друга смех. Надо мной? Над девушкой? Над ситуацией? Как же сложно.

— Отпустите её, владыка. Слышите, девушка уже скулит, — Сагамия всегда такой, говорит прямо, но о важном умалчивает.

Посмотрев на ведьму, которая закусила нижнюю губу и зажмурилась, я выпустил её руку. Девушка тут же принялась её разминать и поглаживать, но на боль не пожаловалась. И как я должен был понять, что ей неприятно?

— Она изъявила желание остаться со мной, но твоя печать мешает.

— Вы уверены, что правильно её поняли, владыка? Кай, будь добр, оставь нас.

Я махнул слуге рукой, и он повиновался. Сагамия ухватился за переносицу. Опять ему что-то не нравится.

— Муроми, —