Тренировочные часы (ЛП) - Ней Сара

— Поговорить о чем?

— Ну, о том факте, что мы... что мы вместе физически.

Парень поворачивается ко мне лицом.

— О чем ты хочешь поговорить?

— Не пытаюсь сделать это странным, но думала об этом последние несколько дней. Я не из тех девушек, которые способны на случайный тр*х. Я просто не могу. Так что, пока мы не увлеклись, хочу поговорить о том, к чему это приведет.

— Что ты имеешь в виду? — Он убирает выбившуюся прядь волос с моих глаз и заправляет мне за ухо.

— Что мы делаем? Это меняет наши отношения?

— Надеюсь, что нет. Ты мне нравишься, и я не хочу потерять тебя как друга.

— На самом деле я не это имела в виду. Мне нужно знать, изменились ли твои чувства ко мне теперь, когда мы занимаемся сексом, потому что ты мне нравишься.

Сильно.

И я не хочу быть друзьями по сексу.

Не хочу, чтобы мы были просто соседями.

И не хочу быть просто друзьями.

— Ты мне тоже нравишься, Анабелль. Я просто…

О боже, он колеблется.

Он колеблется так долго, что становится неловко, и я боюсь отстраниться, чтобы лучше рассмотреть его лицо.

— Что, Эллиот? Просто скажи это.

— Сейчас не лучшее время для настоящих отношений.

Мои голые плечи напряглись на его уютном хлопчатобумажном постельном белье.

— Так ты говоришь, что не хочешь?

— Хочу, Анабелль, но это сложно, — говорит это ласково, почти утешительно. — Я подаю документы в аспирантуру по всей стране, но не здесь. Скорее всего, я не вернусь после окончания семестра.

Я этого не знала.

Имею в виду, что знала, что он подавал документы на аспирантуру, но мы никогда не обсуждали куда. Он ни разу не сказал мне, что уезжает в конце этого семестра.

То есть через несколько недель.

— Ладно. Понятно, я просто спросила. — Я притворно смеюсь. — Расслабься.

Отпускаю его руку, откатываюсь от него к стене, отдаляясь, чтобы мы больше не касались друг друга. Смотрю на бежевую краску и пустое пространство, борясь со слезами.

Эллиот проводит рукой по моей голой спине. Я хочу стряхнуть ее и сказать, чтобы он не прикасался ко мне, но не хочу, чтобы он видел, как я дуюсь. Или еще хуже... плачу.

— Анабелль... — В его голосе столько грусти, что мне больно за него, хотя это он делает мне больно. — Анабелль, я пытаюсь что-то изменить в своей жизни. Мне было нелегко взрослеть — мои родители не богаты. Когда я стал старше, мне пришлось самому заботиться о доходах. Я здесь не на стипендии, и родители платят только за часть моего обучения.

Я этого тоже не знала.

— Куда ты отправил документы?

— Мичиган. Техас, — продолжает он низким, успокаивающим голосом. — Луизианский университет и еще несколько мест поменьше.

Круто.

Просто... вау.

Мои глаза щиплет, я часто моргаю, и рада, что Эллиот не видит моего лица. Меньше всего хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым. Он не мой парень.

Он лишь мой сосед по комнате, и скоро он переезжает, и мне было бы разумно помнить об этом. То, что Эллиот самый милый и заботливый парень из всех, кого я знаю, не значит, что мы созданы друг для друга.

— Когда ты узнаешь, где тебя примут? — Я стараюсь не шмыгать носом.

— Скоро.

— О. — Я опускаю голову на его мягкую подушку, позволяя хлопку впитывать слезы, которые начали падать, изо всех сил стараясь, чтобы они не звучали в моем голосе. — Где ты хочешь оказаться в конечном итоге?

— Понятия не имею. Я из Айовы, но мне бы не хотелось оставаться в этом районе. Мне здесь нечего делать.

В горле образуется комок.

— Понимаю.

— Неужели?

В комнате тихо, и я перестала дышать несколько минут назад.

— Анабелль, — мягко шепчет он. Я хочу, чтобы он перестал так произносить мое имя. — У нас был только один семестр, и мы никогда не были ни на одном свидании. Ты знаешь, что для меня нет смысла оставаться.

Мы никогда не ходили на свидания, потому что он никогда не просил.

— Ты вообще обо мне заботишься? — Это отчаянье и нужда, но мне все равно.

Меня волнует только то, что я чувствую в этот момент, и слова, которые я жажду услышать, воспоминания и слова, за которые я могу ухватиться, чтобы воспроизвести в своем уме, когда он уедет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эллиот придвигается ближе, обнимает меня за талию, кладет подбородок мне на плечо, прячет нос.

— Если бы я остался ради кого-то, то это была бы ты, но я не могу бросить свое образование или карьеру ради чего-то.

Я замолкаю на мгновение, размышляя.

— Я буду скучать по тебе.

— Я еще не уехал. — Он замолкает, и я слышу, как он сглатывает комок в горле. — Ты все еще хочешь, чтобы я пошел с тобой завтра на соревнования твоего отца?

— Конечно, — еле выговариваю я. — Если ты не занят.

— Ты все еще собираешься нести тот плакат для Гандерсона?

— Да.

— Тогда, конечно, иду. Не хочу пропустить это. Мне нужно место в первом ряду.

— Хорошо, потому что я не хочу идти одна.

— Ты будешь не одна. Я буду рядом с тобой.

Пока.

Эллиот не говорит этого, но мы оба знаем, что он имеет в виду.

Потому что он не обращался ни в одну аспирантуру в Айове.

ГЛАВА 21

Эллиот

— Ты уверена, что хочешь именно эту надпись?

— Не сомневаюсь. Лучше оставить все расплывчатым, тебе не кажется?

— Не совсем, но это твое дело, не мое.

— Ты же сам вбил мне это в голову, помнишь? Ты предложил отомстить, чтобы почувствовать себя лучше. Ну, я не злюка, и в книге о мести сказано, что, действуя по ней, я буду выглядеть психом. Таким образом, этот плакат как раз то, что надо.

Анабелль несет неоново-розовый плакат, на котором старательно выведены слова: «ЭЙ, РЕКС! ТЫ ВСЕ ЕЩЕ ЗАХОЧЕШЬ «ВСТРЕЧАТЬСЯ» СО МНОЙ ПОСЛЕ ТОГО, КАК МОЙ ОТЕЦ УЗНАЕТ О ТВОЕМ СПОРЕ?»

— Я не против, плаката, но тебе не кажется, что это немного... многословно? И блестяще?

— Все слова подходят, так что я не понимаю, в чем проблема.

— Он многословный и блестящий.

— Вот это в точку.

— Я не понимаю.

Анабелль тяжело вздыхает.

— Мой отец увидит его, разозлится, разразится буря, а потом он возьмется за Рекса. Это гениально.

— Значит, хочешь, чтобы отец узнал, и преподать Рексу урок о публичном смущении?

— Именно. Это расплата за прошлый год. То, что он сделал с тем новичком, было подло.

Так и есть. Но тем не менее.

— И ты действительно думаешь, что, сделав то же самое, ты заставишь его измениться?

— Попробовать стоит, тебе не кажется?

— Если ты так считаешь. — Я смотрю на нее, идущую рядом со мной по улице. — Хочешь, чтобы я понес его?

— Нет, не нужно. Я сложу его и буду держать, пока не наступит подходящий момент.

— Когда наступит подходящий момент?

— Не знаю, наверное, когда папа узнает, что я там, и посмотрит мне в глаза. — Она вытягивает два пальца на правой руке и направляет их на глаза. — Он всегда наблюдает. Поверь мне, он его увидит. Все увидят.

— Как думаешь, что он сделает?

— Разозлится. Слетит с катушек. Вышвырнет Гандерсона из команды. — Я никогда не видел ее такой решительной.

— Я имею в виду, технически он не в команде…

— Ты так говоришь, потому что он тебе не нравится. Менеджер команды — это большое дело, Эллиот. Не заблуждайся, позиция Рекса Гандерсона важна. — Мы идем к стадиону, оба в футболках «Борьба Айова», джинсах и кроссовках. — Отстой, что после этих выходных у них не будет менеджера. Обучение кого-то нового будет той еще морокой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А как насчет Эрика Джонсона?

Анабелль отмахивается от моего вопроса.

— Рекс Гандерсон позаботится о том, чтобы его корабль пошел ко дну. Как крыса. Такие парни, как он, всегда сдают своих друзей — он будет цепляться за него, как за спасательный круг. Кроме того, они соседи. Это неизбежно.