Новый антиСуворов - Владимир Веселов

Не стоит забывать и то, что 1939 год следовал за 1937-м и 1938-м. А в эти годы в СССР происходила великая чистка, в результате которой все, кто мог иметь мнение, хоть чуть-чуть отличное от мнения товарища Сталина, отправились в расстрельный подвал. Так что для ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЯ Иосифу Виссарионовичу вовсе не нужно было опираться на какой-то коллективный орган. Если он решил начать Вторую мировую войну, он мог начать ее, не спрашивая разрешения ни у кого. Тогда при чем тут заседание Политбюро? Сталин мог собрать его только в том случае, если был не уверен в своем анализе ситуации и принятом им решении. Ему нужно было ПОСОВЕТОВАТЬСЯ.

Конечно, сталинское Политбюро единогласно одобрило бы любое решение вождя, только ведь Сталин в своей речи не дает готового решения. Он анализирует ситуацию, предлагает разные варианты, делает вывод о том, что один из них наиболее предпочтителен. То есть его соратники не ограничены заранее волей вождя, они могут, не вступая в полемику со Сталиным, указать какие-то другие, упущенные им варианты, предложить другие решения. А ведь, как это доказывает В. Суворов в «Очищении», после великой чистки вокруг Сталина собрались не только самые преданные, но и самые умные, самые волевые и решительные люди. Так что посоветоваться с ними О ВНОВЬ ВОЗНИКШЕЙ ситуации было нелишне.

Ну ладно, предположим, это заседание Политбюро понадобилось Сталину для того, чтобы оповестить представителей высшего эшелона Партии и Коминтерна, до поры до времени не посвященных в детали плана мировой революции, об изменении политики по отношению к Германии. Но обратите внимание на саму дату этого заседания: 19 августа 1939 года. Почему именно в этот день Сталин якобы произнес свою эпохальную речь?

Вспомним, ситуация, приведшая к вступлению Англии и Франции в войну, создалась 29 марта 1939 года, когда Англия дала Польше гарантии ее целостности и независимости. Вот тогда, где-то в начале апреля, и должен был Сталин собрать Политбюро, произнести свою речь и сделать вывод, что с Германией нужно заключить договор о ненападении. А потом, после единодушной поддержки членами Политбюро, предпринять какие-то шаги для заключения этого договора. Но Сталин почему-то вместо этого настойчиво ищет возможность договориться с западными демократиями о совместном обуздании Гитлера. И только 19 августа вдруг резко меняет курс.

Почему?

Да потому, что незадолго до этой даты, а именно 15 августа, он получил предложение Гитлера заключить пакт о ненападении!

Да, да, заключить договор предложил не «коварный Сталин», а «доверчивый Гитлер». Если полагать, что до этого момента Сталин вообще не думал о заключении какого-то договора с Гитлером, все становится на свои места. Три дня ему понадобилось на то, чтобы осмыслить германские предложения, взвесить их достоинства и недостатки, и 19 августа Сталин собирает Политбюро, на котором доводит свои соображения до соратников.

Чтобы окончательно разделаться с этим заседанием Политбюро, скажу пару слов о найденном Т. Бушуевой документе. Все видные историки, как у нас, так и за рубежом, пришли к единогласному мнению, что это фальшивка. Их выводы базируются на анализе текста документа и некоторых обстоятельствах, связанных с его появлением. Но для нашего исследования совершенно не важно, фальшивка это или нет. Если это подлинник, я только что доказал, что он работает против версии В. Суворова. Если это фальшивка, одна из глав «Ледокола» (шестая) оказывается высосанной из пальца. Более того, несколько глав из других трудов В. Суворова тоже оказываются построенными на данных из того же источника (пальца).

Теперь давайте задумаемся над таким фактом: если эта речь сфабрикована где-то и кем-то на Западе, почему в ней нет прямых указаний на то, что СССР собирается на кого-то когда-то нападать? Все дело в том, что, если бы такие указания в речи присутствовали, читатели западных газет, в которых она была опубликована, стазу же сочли бы ее фальшивкой. Они ведь (читатели) жили в то самое время, так что им прекрасно были известны все события, приведшие к возникновению ситуации конца лета 1939 года. Они знали, кто виноват в этой ситуации, а кто нет. Так что, если бы кто-нибудь попытался их убедить, что виноваты во всем Сталин и большевики, они только покрутили бы пальцем у виска.

Вот и пришлось неведомым фабрикаторам для придания правдоподобности своей фальшивки написать в ней то, что Сталин вполне бы мог сказать.

Зачем же они это сделали? Кому была адресована эта фальшивка? Сомневаться не приходится — персонально Гитлеру. Вспомним, что в ноябре 1939 года (а именно тогда появилось пресловутое сообщение агентства Гавас) Запад остался один на один с Германией. К такой ситуации лидеры Франции и Англии не привыкли, им обязательно нужно было приставить к затылку Германии русский горчичник. Но СССР и Германия только что заключили «Договор о дружбе и границе», так что надеяться на какой-то конфликт между ними не приходилось. Выход один — постараться как-то поссорить Гитлера со Сталиным. Вот и была запущена эта фальшивка. И свою роль она сыграла.

Глава 20

ЧТО ДУМАЛ СТАЛИН

В августе 1939 года позиция Советского Союза была объявлена четко и ясно.

На факте опровержения лично Сталиным сообщения агентства Гавас Владимир Богданович построил целую теорию: «Отчего же молчаливый хладнокровный Сталин унизился до базарной ругани и дешевых оскорблений? Ответ один: агентство Гавас раскрыло самые сокровенные намерения Сталина. Именно поэтому Сталин так необычно реагирует. Ему все равно, что подумают о его опровержении будущие поколения (кстати, они о нем ничего не думают), Сталину важно в данный момент сохранить в тайне свой план на ближайшие 2–3 года, пока европейские страны не ослабят друг друга в истребительной войне». («Ледокол». Гл. 6.)

Все верно, если у Сталина БЫЛИ такие планы, ему важно сохранить их в тайне. А если у него таких планов НЕ БЫЛО? Тогда тем более нужно опровергнуть лживое сообщение. И не для того, чтобы обелить себя в глазах будущего поколения, а для того, чтобы у Гитлера не возникло сомнений в намерениях Сталина соблюдать все договоры с Германией.

Так что это опровержение ровным счетом ничего не доказывает. Собирался ли Сталин затевать освободительный поход или нет, он все равно должен был отреагировать.

Но каковы же действительно были намерения Сталина в момент подписания пакта Молотова — Риббентропа?

В 1910 году в России вышла книга генерала Куропатки — на «Русская армия». Несмотря на название, посвящена она была не столько самой русской армии, сколько истории и современному состоянию России (правда, генерал рассматривал эти вещи через призму истории и состояния русской армии). В первых нескольких главах Куропаткин подробно разбирает начертания границ Российской империи, причем делает это с чисто военной точки зрения — насколько удобен или не удобен тот или иной участок границы для обороны. В конце концов, он делает вывод — за редкими исключениями границы Российской империи оптимальны для обороны, так что стремиться к каким-либо территориальным приращениям или перекройке границ ей нет нужды.

Любопытно, что те самые исключения, о которых говорит генерал, можно исправить изменениями не в пользу России. Куропаткин считал, что польский выступ очень неудобен для обороны (что и подтвердилось в Первую мировую войну) и лучше бы провести границу по реке Буг. Кроме того, он полагал, что для обороны России не было нужды в присоединении Финляндии — граница, начертанная Петром I, вполне обеспечивала безопасность Северной столицы.

А теперь посмотрим на западную границу СССР, установленную Сталиным после окончания Второй мировой. Мы с удивлением обнаруживаем, что она в точности соответствует границам Российской империи с двумя исключениями — Польша и Финляндия в СССР не вошли. Таким образом, Сталин провел ту самую границу, которую Куропаткин считал оптимальной для обороны! Могло ли это произойти случайно? Нет, Сталин все делал обдуманно. Когда же именно он обдумал и установил эту линию будущей границы?

Возвращаемся к пакту Молотова — Риббентропа. По этому пакту Сталин получал все, что ему было нужно на западе БЕЗ ВОЙНЫ. Вспомним содержание секретного приложения к этому договору. По нему СССР не только получал часть Польши, но к сфере его интересов отходили прибалтийские республики, Бессарабия и Финляндия. В переводе с дипломатического языка это означает, что Германия не будет возражать и не предпримет каких-либошагов в том случае, если СССР захватит эти территории. Что и произошло в действительности. Румыния без слов вернула СССР Бессарабию, Латвия, Литва и Эстония согласились на введение на их территорию советских войск, а потом и вовсе добровольно влились в Союз Нерушимый. Только с Финляндией пришлось повозиться. Но и там затраты были минимальны (это для нас с вами двести с чем-то тысяч человек громадные потери, для Сталина же это мелочь).