Полдень, XXI век (сентябрь 2011) - Коллектив авторов

И опять беспричинная тревога нахлынула на него ледяной волной предчувствия и страха. Под Клином такие густые, дремучие леса. Там рано темнеет, там уже первые заморозки, стылая вода в речках, золотые русалки. Там случилось что-то, непонятно связанное с гибелью студентки Елены Маловой. Смирнов вздохнул. Надо было ехать, поднимать архивы, пока рабочий день не закончился.

После часа скитаний по пыльным коридорам, Смирнов получил вожделенную кремовую папку с веревочками и стул в так называемой комнате для работы.

То, что пропавшую девочку звали Леной Маловой, он уже знал. Как и то, что ее не нашли.

Про совпадение имени и фамилии он старался не думать, вчитывался в пожелтевшие страницы, искал. Постепенно факты из протоколов складывались в единую картину, и становилось понятно, какую роль в этом деле сыграл маленький Смирнов.

В конце дачного сезона Лена и Толя пошли погулять в лес. То ли кто-то надоумил, то ли сами решили собрать ягод-грибов, но к вечеру дети домой не вернулись. На следующий день недалеко от поселка нашли Толика – грязного, перепуганного, в слезах. На вопросы он не отвечал, молчал или плакал. Лену так и не нашли.

Кроме этих печальных, но простых сведений в деле было и кое-что оригинальное. Во-первых – и этот факт как раз стал причиной бесконечных вопросов тетеньки в форме – из коллекции Лениного дедушки пропал нож. Действительно необычный: длинный, но очень узкий, как заточка, с изящной, инкрустированной стеклянными кабошонами рукояткой. В деле был рисунок, и Смирнов вертел его то так, то этак, пытаясь что-то вспомнить. Ничего не получалось. Но интерес следователя к пропавшему ножу был понятен.

Второй странностью было заключение детского психиатра: Толя пережил сильнейшее потрясение. Заблудиться в лесу, потерять там подружку, бродить всю ночь, плача и зовя на помощь, или задремать под кустом, дрожа от страха и холода, – всего этого, по мнению специалиста, было недостаточно. Шок, который испытал мальчик, равнялся шоку от падения, например, кометы прямо ему на голову. Смирнов добросовестно порылся в памяти и пожал плечами: никакого шока он не помнил. Он вообще не помнил себя в этой истории.

Поэтому, перед тем как вернуть дело архивариусу, следователь аккуратно переписал адрес своей бывшей дачи на бумажку, неведомо как затесавшуюся в дело. Оборванную наискосок страницу из детской книжки.

На платформе было пустынно, только ветер гонял по сырому цементу желтые листья. Смирнов проводил взглядом электричку и огляделся.

Вечерело. Серый холодный туман подымался рваными клочьями из низин, полз по мокрым склонам холмов. Смирнов знал, помнил и эти холмы, и тропинки, и старые черные ели справа от дороги. Это была странная память – память тела, бегавших здесь детских ног, срывавших лопухи и шишки рук. Его тело, давно выросшее и изменившееся, узнавало это место… и боялось его. До дрожи в коленках.

Следователь вздохнул, разглядывая чьи-то когтистые лапы, поверх которых был записан адрес дачи. «Сказочное чудовище… Славянская мифология…» Странные картинки иногда прячутся в старых уголовных делах… Он и так знал, где находился поселок, но шестое чувство подсказывало: идти надо не туда. Разгадка, с которой ему так не хотелось встречаться, была в другом месте.

Там, где страшнее всего.

За черными елями.

Не задумываясь, насколько нелепа эта вечерняя экскурсия горожанина по проселочной дороге и через лес, Смирнов побрел вперед, меся коричневую грязь кожаными туфлями. Он машинально бормотал, продираясь сквозь ельник:

Ростом высокий, об одном оке,

В плечах пол-аршина, на голове щетина,

На клюку опирается, сам страшно ухмыляется…

Ростом высокий, об одном оке… Да кто же, черт побери?

Внезапно лес кончился. Впереди лежала заповедная поляна с травой выше колена, обрамленная черными высоченными елями. Посреди поляны стояло изогнутое, как арка дерево, с опущенными до земли ветвями.

– Ростом высокий… – Смирнов положил ладонь на сердце и прижал, чтобы не вырвалось на волю. Раньше времени. – Так кто же? КТО???

– Кто-о? – застонал ветер.

– Кто-о? – эхом откликнулись ели.

– Кто-о? – зарыдали мокрые травы, склоняясь до земли.

– Высокий… око… – вспоминал Смирнов. Словно молния мелькнула перед глазами: маленькая девочка шепчет ему на ухо. «Там живет чудовище и его зовут… Вер…»

– Вер!..

– Вер!.. – замерев, повторили деревья и травы.

«Его зовут Верлиока!»

– Верлиока! – выпрямившись и отбросив портфель, закричал Смирнов.

– Вот он я!

И веря, и не веря Смирнов смотрел на появившегося монстра. Громадный циклоп с лысым черепом и длинными до земли руками стоял всего в нескольких метрах от него, щерил кровавую пасть и буравил следователя острыми глазами.

– Хорошо, что ты пришел, – лающим голосом проговорил он. – Значит, вспомнил меня?

Да, вспомнил. До липкого ледяного пота на ладонях, в подмышках, до сосущего червяка в животе. До окаменевших, неподвижных ног.

Маленькая девочка с золотыми кудрями шепчет на ухо: «Там живет чудовище, и зовут его Верлиока. Но ты не бойся, у моего дедушки есть волшебный нож, который убивает чудовищ. Надо вонзить его прямо в сердце. Пойдем?»

Он вспомнил.

Они стоят на поляне, взявшись за руки, а Верлиока идет им навстречу. Эта пасть, эти зубы, ухмылка. Лена шагает вперед и замахивается ножом, но чудовище просто опускает на нее руку. Нож отлетает в сторону, а трава внезапно становится красной… Толя бежит, бежит прочь.

Он вспомнил.

– Теперь твоя очередь, маленький трус!

Одним толчком Верлиока повалил Смирнова на спину и тотчас же прыгнул сверху. «Да у него не руки!» – когтистая лапа располосовала щеку. Челюсти монстра вытянулись вперед, уши заострились и встали торчком. Чудовище плотоядно щелкнуло острыми зубами у самого лица следователя. Извернувшись, он выкатился из-под омерзительной туши и вскочил на ноги.

– Что же ты за дрянь?!!

– Я – Верлиока! – захохотал оборотень, прыгая вперед.

Смирнов снова оказался на земле. Ноги путались в траве, левую руку монстр впечатал в грязь обеими лапами. Сопротивляться не было сил.

– Волшебный нож, – прошептал совсем рядом детский голосок. – Волшебный нож.

Правая рука Смирнова нащупала под травой что-то холодное, металлическое. Сжав пальцы, следователь почувствовал неровности кабошонов, отчаянно дернул кверху. В руке у него был нож!

– Надо вонзить его прямо в сердце! – сказала девочка.

– С тебя должок! – смрадно выдохнул Верлиока, вывалив из пасти черный язык.

– Получи! – одним ударом Смирнов всадил сверкающее длинное лезвие в самую середину волосатой звериной груди.