Она в моем сердце - Татьяна Полякова

– Как думаешь, сколько времени он держал девушек в подвале, прежде чем убить? – повернулась я к Лебедеву. По лицу его прошла судорога.

– Ты хочешь сказать… Лариса могла быть его жертвой? Но это невозможно… тогда он уже старик. В двадцать лет молодые люди обычно все еще живут с родителями, да и не мог двадцатилетний все организовать…

– Допустим, ему было двадцать пять или тридцать. Значит, сейчас не больше пятидесяти шести. Это далеко не старость.

– Яна, успокойся, – обнял меня за плечи Лебедев. – У нас нет никаких фактов. Так можно всех пропавших когда-либо женщин считать жертвами одного и того же маньяка. Не понимаю, почему на тебя произвел такое впечатление этот разговор… А что касается твоего вопроса… вряд ли он их держал особенно долго. Думаю, несколько дней, от силы – месяц. Ведь жертву нужно кормить… вода-то точно нужна. А на его частое появление в одном и том же месте непременно бы обратили внимание.

Конечно, Лебедев прав. Держать женщину в яме шесть месяцев, да еще беременную… Предположим, она с кляпом во рту, но роды могут начаться в любой момент, да еще в таких условиях. В восемь месяцев, в семь… Дети будут кричать, и их услышат. И что это за маньяк, пристраивающий детей в дом малютки? И уж тем более невероятно, что он позаботился о приданом малышам, ведь, по словам матери Виолы, на девочке была хорошая одежда, и завернули ее в теплое одеяло… Нет, исчезновение Ларисы не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Виолой.

– Успокоилась? – спросил Лебедев, понаблюдав за мной.

– Да, извини…

– Давай немного пройдемся, – предложил он, взяв меня за руку. – Здесь кафе неподалеку, выпьем кофе…

– Спасибо, но… лучше просто прогуляемся…

Мы направились к ближайшему скверу. Жара спала, и прогулка в другое время доставила бы мне удовольствие.

– Ты просила навести справки, – заговорил Лебедев. – У Татьяны нет племянника. И никогда не было. Вообще никакой родни. Она детдомовская.

– Но соседи говорят, у нее жил мальчик… жил все лето и потом приезжал через шесть лет… – Я остановилась и теперь смотрела на Лебедева в ожидании ответа. Он пожал плечами:

– У нее нет никакой родни. Это точно. Я проверял. Либо соседки напутали, либо он не родственник.

– А в этом случае найти его будет нелегко. Придется поговорить с Татьяной. Она, кстати, внезапно уехала в санаторий.

– Почему внезапно? – спросил Лебедев, вновь взял меня за руку, продолжая движение.

– Раньше она никуда не ездила…

– Она на давление жаловалась… возраст, приходится думать о здоровье…

– А что с докторским сыном?

– Тут тоже не все ясно. Сразу после того, как врач застрелился, его жена и сын перебрались в Москву, к ее брату. В ближайшее время надеюсь выяснить, где он сейчас. Ты сможешь вести машину? – вдруг спросил он.

– Конечно.

– Тогда поехали, хочу тебе кое-что показать.

Мы вернулись к пожарной части.

– Сделаем так, – прежде чем сесть за руль, сказал Сергей. – Оставишь машину на парковке возле супермаркета, так надежнее. У нас, бывает, ребятишки шалят, то зеркало свистнут, то магнитолу… Я жду тебя в переулке за супермаркетом.

Я кивнула, и мы расстались. Лебедев поехал впереди, я за ним. Супермаркет вскоре возник слева, Лебедев свернул и направился в переулок, а я на стоянку. Забита она была основательно, пришлось сделать круг, прежде чем я нашла место. Оставив машину, я проследовала к переулку. С одной стороны, глухая стена супермаркета, с другой – заброшенная стройка. Что здесь понадобилось Лебедеву? Он сидел, запрокинув голову и закрыв глаза, слушал музыку по радио.

– Надо бы воды купить, – сказал, вздохнув, когда я устроилась рядом. – Сзади на сиденье лежит бутылка, но теплая… Ладно, не думаю, что мы надолго… – Он завел машину и переулком выехал на шоссе. – Городок совсем маленький, за пять минут объедешь… – заметил с улыбкой.

– Куда мы?

Прежде чем ответить, Лебедев немного помолчал, вроде бы что-то обдумывая.

– Я все это время голову ломал, где он мог держать Виолу. Вдалеке она видела огни, и когда прочесывали округу, особое внимание уделяли тем местам, что ближе к жилью. А если все не так? Поднявшись по лестнице, она сразу же бросилась бежать… значит, это был не погреб. У погреба есть дверь, крыша… Допустим, это просто яма. Виола не помнила, чтобы рядом были деревья… но это точно в лесу. Значит, лес, и в лесу поляна, небольшая… В общем, неподалеку есть такое место. Очень подходящее. Совсем рядом с дорогой, но ближе к дороге топко, и лес вокруг сплошной бурелом. Грибники там не останавливаются. В одном месте есть удобный съезд. Если не в распутицу, на любой машине проедешь. Дело было в августе, и лето стояло жаркое… Вдруг огни, которые видела Виола, – это фары проезжающих машин? И овраг там есть, довольно близко к поляне, но если она плутала по лесу, бегала кругами…

В этот момент у меня зазвонил мобильный, я поспешно вынула его из кармана, а Лебедев замолчал. Звонил Арсений.

– Как дела? – бодро поинтересовался он.

– Отлично. Отдыхаю.

– Где отдыхаешь?

– В настоящий момент в лесу.

– Одна, в лесу?

– Почему одна, я под надежной охраной.

– И кто там такой надежный?

– Знакомый полицейский. Устроит?

– У тебя есть знакомые полицейские?

– Теперь есть.

– Ладно, тогда я спокоен. Звоню по поводу твоей просьбы. У Татьяны Васильевны Осиповой нет никакого племянника. Она детдомовская…

– Опоздал ты с этим известием, – усмехнулась я. – Не очень-то спешил выполнить мою просьбу.

– Ну, извини… когда домой возвращаешься? Я соскучился.

– Кончится отпуск, и вернусь. Перезвоню через час, еще просьба есть.

– Жду. Люблю. Целую.

Я убрала мобильный и повернулась к Лебедеву.

– Кто же все-таки жил у нее летом? – пробормотала в досаде.

– Ты что, мне не доверяешь? – вдруг спросил Сергей.

– В каком смысле? А… к своему другу я обратилась еще до разговора с тобой. Просто он нерасторопный… извини, что тебя перебила. Значит, ты догадываешься, где может быть это место?

В этот момент впереди показался едва заметный съезд с шоссе.

– Вот здесь, – кивнул Лебедев.

Ничего похожего на дорогу или тропу я не увидела, но проехать тут можно. Метров через пятьсот он остановил машину.

– Дальше придется пешком.

Насчет бурелома он оказался прав. Пройти нелегко, я приготовилась к испытаниям, но буквально через десять минут мы вышли на поляну. Небольшую. Кое-где торчали кусты можжевельника, тонкие березки, вокруг огромные ели. Солнечный день, а здесь сумрачно.

– Овраг в той стороне, – указал Лебедев направо. – А вот там шоссе. Сейчас светло, и огней не видно, я сюда ночью приезжал…

Я оглядывалась, внезапно почувствовав беспокойство. Очень хотелось бежать отсюда поскорее.

– Жутковатое место, – точно читая мои мысли, произнес Лебедев.

– Но тут же ничего нет, – продолжая оглядываться, сказала я.

– Люк можно так замаскировать, что его не обнаружишь.

– Ты думаешь, эта проклятая яма у нас под ногами? – нахмурилась я.

– Это только догадки. Жаль, что моего мнения никто слушать не будет. Остается одно: взять лопату и все здесь перекопать. Этим, собственно, я и собирался заняться в свой отпуск.

– А если ничего не найдешь? – тихо спросила я.

– Значит, буду искать другое подходящее место. Что еще мне остается?

Он смотрел как-то странно, словно собираясь еще что-то сказать и не решаясь. Вдруг сделал шаг и коснулся ладонью моей щеки.

– Как вы похожи, – произнес едва слышно.

– Я не Виола.

– Да, – кивнул он. Взгляд его теперь был обращен в никуда, точно у незрячего. Лицо лишилось всякого выражения. Казалось, душа на миг покинула его, оставив пустую оболочку.

– Сергей, – испуганно позвала я. Он дернулся всем телом, словно очнулся, схватил меня за руку, пробормотав:

– Идем отсюда.

Через пятнадцать минут мы уже были в Павловске, возле стоянки супермаркета. За все это время Лебедев не произнес ни слова. Смотрел прямо перед собой, с тем отсутствующим выражением лица, которое я заметила в лесу. Пальцы его, сжимавшие руль, дрожали. Прошло полгода с тех пор, как погибла Виола, но его боль со временем не стала меньше. Я попыталась найти слова утешения, но они точно застревали в горле. Мне захотелось поскорее остаться одной. Наверное, потому, что я непостижимым образом чувствовала себя виноватой. Я не Виола и никогда не смогу заменить ее этому мужчине. Не могу и не хочу. Но чувство вины не становилось меньше.

В общем, я вздохнула с облегчением, когда он наконец остановил машину.

– О чем ты хотела попросить своего друга? – поворачиваясь ко мне, спросил Лебедев. – Это имеет отношение к нашему делу?

– Конечно. Может, ему удастся узнать, кто в то лето жил у Татьяны.

– Твой друг справится с этим лучше, чем я?

– Ну вот, опять обиды. Глупо отказываться от помощи, – пожала я плечами.