Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Детективы и Триллеры » Триллер » Метка Каина - Том Нокс

Метка Каина - Том Нокс

Читать онлайн Метка Каина - Том Нокс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 88
Перейти на страницу:

— Но зачем они так вас терзали? — спросил Дэвид. — Что это было, нечто вроде сожжения ведьм? Как в Сугаррамурди? Когда на костры отправляли басков?

Хосе посмотрел на Дэвида с бесконечной печалью и ответил:

— Нет.

Плечи Мартинеса огорченно обвисли. Тайна продолжала от него ускользать.

Но теперь он разозлился. Разозлился на себя, за то, что никак не мог во всем разобраться, разозлился на деда. Но больше всего Дэвид злился на Хосе. Этот старик мог рассказать и объяснить ему все, разогнать туман, поймать, наконец, дикую лошадку истины. Хосе обязан был исповедаться. Дэвид должен был добраться до сути.

Снова схватив старика за руку, он продолжил расспросы.

— Хосе, люди всегда умирают. Они и сейчас продолжают умирать. Так что же случилось в Гюрсе? Почему вас звали предателем?

Карие глаза закрылись, но Хосе кивал, бормоча:

— Да… ты прав. Пора… да…

Дэвид не собирался отпускать руку Хосе, не в этот раз. Ему уже было наплевать на то, что он причиняет боль старому человеку. И Хосе заговорил, его голос хрипло шелестел:

— Они исследовали всех нас, Дэвид. Множество анализов крови, измерения черепа… Каготы и цыгане, коммунисты и баски, французы и испанцы… все там были… — Хосе посмотрел на пальцы Дэвида, сжимавшие его предплечье. И продолжил: — У Фишера имелись еще и результаты исследований в Намибии, его работа с… народностью бастеров. И, конечно, бушмены… Он рассказал нам все это… он рассказал мне. В особенности мне.

— Не отвлекайтесь. Какое это имеет отношение к баскам? Почему он выбрал именно вас?

— Потому что я стал… — Гаровильо сильно содрогнулся всем телом. — Я стал его союзником. Другом и помощником Фишера.

— Вы именно этого стыдитесь? Того, что помогали Фишеру?

— Да.

— Но почему вы это делали?

— Я думал, что я баск… — Гаровильо снова плакал. — Я родился как баск, я говорю как баск. Я горжусь тем, что я баск…

На черное пятно тайны упал яркий свет. И Дэвид увидел…

— Хосе, вас они тоже исследовали? Проверяли… на расовую принадлежность?!

— Да.

— И они вам сказали, что вы — не баск?

Ответ прозвучал почти неслышным шепотом:

— Да…

— Они что, сказали вам, что вы — кагот?

В оконные стекла колотил дождь. Хосе Гаровильо смотрел на тарелку с наполовину съеденными мальками угря, стоявшую на его коленях, — а потом вдруг поднял ее и швырнул в огонь. Жареные мальки высыпались в умирающий огонь.

Хосе уже невнятно бормотал:

— Да-да-да-да-да! Они мне сказали, что я не баск, что на самом деле мои предки были каготами. Проклятый народ. Люди гусиной лапы, люди с зобом! Безумцы. Сарацины. Неприкасаемые с перепончатыми пальцами! Да!

Дэвид, справившись с изумлением, продолжил расспросы:

— Значит, вы именно потому оказались здесь? В доме каготов? Поэтому вы знали, где он находится?

— Да, Дэвид. Когда Фишер получил результаты моих тестов, они перевели меня из барака с басками в барак с каготами. Нацисты были просто одержимы тем, чтобы… чтобы правильно всех рассортировать. Эта раса там, этот народ здесь. Иудеи — отдельно. Цыгане — отдельно. Они были похожи на хлопотливых старух. Расовая иерархия. Мерзость! Но я так стыдился того, что они сделали со мной, так стыдился… — Хосе стер очередную слезу тыльной стороной ладони, покрытой коричневыми пятнами, и посмотрел на Дэвида в упор. — Меня с детства учили презирать… нет, держаться подальше от каготов. Мы, баски, знали, что это такое — быть париями, быть меньшинством. Мы, в общем, сочувствовали каготам, да. Но все равно где-то в глубине души мы, как французы и испанцы, считали каготов ниже себя, чем-то вроде крыс или змей. Дрянные люди! Что-то с ними не так.

— Значит, Фишер вам сообщил, что по крови вы кагот, а не баск. А потом нацисты перевели вас в ту секцию лагеря, где размещали каготов. Но что случилось потом, Хосе, как вы…

— Там, в бараках, я разговаривал с многими каготами. Они и рассказали мне об этом доме. Они вообще многое мне рассказали о своем народе. О моем народе. Я пытался смотреть на них как на свой народ, пытался поверить, что они мне братья, но…

— Но вы слишком стыдились этого?

— Да.

Дэвид чувствовал, как наконец начинает проявляться логика всей этой странной и чудовищной истории.

— Так что же вы сделали, Хосе? Вы от них отказались?

— Хорошее слово. Отказываться. Да, я отказался от собственной крови. Потому что я хотел жить. В том лагере нацисты и священники были в особенности жестоки именно с каготами; священники называли их сыновьями Каина и пытали и убивали их больше, чем прочих, так что мне хотелось снова стать баском — просто для того, чтобы спасти собственную жизнь. И меня ведь воспитывали как баска, и я продолжал в душе чувствовать себя баском.

— И вы обратились к Евгению Фишеру?

— Да, я пошел к Фишеру и другим докторам. Я сказал им, что если они сделают вид… если они забудут о том, что я кагот, и вернут меня к баскам, я буду им помогать.

— Как именно?

Старик долго смотрел на чуть дышащий огонь.

— Я ведь был тогда очень молод, почти мальчишка, но уже был известен как радикал. Я имел влияние на других молодых басков в лагере. На настоящих басков, — он поднял горестный взгляд на Дэвида. — Баски — очень храбрый народ, у них мятежный дух, неукротимый. Они постоянно задирали нацистов, затрудняя работу Фишера, то и дело пытались бежать… — Хосе покачал головой. — Вот я и стал их выдавать. Да, я стал предателем. Я объяснил Фишеру, что могу воспользоваться своим влиянием, чтобы облегчить ему жизнь. Я мог бы убедить басков объединиться, чтобы можно было разом выявить всех бунтовщиков… Но только если меня переведут из секции каготов и вернут мне мою баскскую кровь.

— И так оно все и было?

Голос Хосе снова упал до шепота.

— Так и было. Они сделали вид, что отправили меня в бараки каготов по ошибке. И я вернулся, меня снова сделали баском! А потом я стал пользоваться своим авторитетом, чтобы… чтобы помогать Евгению Фишеру в его чудовищных экспериментах… Я убеждал людей позволить Фишеру исследовать их. И Фишер стал мне чем-то вроде друга. Он многое мне рассказывал. Он рассказал мне об иудеях…

— Что именно? Что он вам рассказал об иудеях?

Хосе внимательно посмотрел на Дэвида.

— О холокосте. Евгений Фишер объяснил мне, почему немцы сделали то, что сделали. Правду о холокосте. Это все, что я могу сказать.

— Что?!

Веки Хосе трепетали. Как будто старик просто засыпал сидя. Дэвид решил, что Гаровильо, должно быть, устал до полного изнеможения: признание в таких убийственных тайнах, так долго хранимых, вымотало его. Он отпустил руку старика, но продолжил расспросы:

— Хосе, мне необходимо знать как можно больше о Мигеле. Он именно поэтому убил моих родителей, да? Он стыдился того, что по крови он — кагот? Да?

— Да. Это худшая из всех ошибок, какие я когда-либо совершал. Я рассказал своему сыну правду, когда ему было около девятнадцати лет. И он так и не простил меня. Он ведь тоже до того момента так гордился тем, что он — баск… Великий активист ЭТА…

— Ладно, он разозлился. И решил, что мои отец и мать… приехали сюда, чтобы разоблачить его?

— Да…

— А потом он обнаружил, что и я иду по тому же следу. И ему теперь нужно убить и меня.

Ветер встряхнул пыльные стекла окон.

— Да, да, это так. — Хосе поморщился. — Но тут есть и еще кое-что… Давидо.

— Мой дед, вы его имеете в виду? — Дэвид чувствовал, что вопрос висит в воздухе, как сырость в доме. Возвращение прошлого. Призрак, который необходимо изгнать. — Расскажите мне, Хосе. Мой дед… он тоже был коллаборационистом? Сотрудничал с немцами?

— Нет! — Ответ прозвучал почти яростно. — И не думай такого! Твой дед был хорошим человеком. Нет… я имел в виду Мигеля.

— Но в чем дело?

— В моем сыне есть нечто странное и пугающее. Ты должен быть очень осторожен. Иногда я даже думал о том, чтобы самому убить его. Потому что он убивает меня… постоянно. И убьет однажды.

— Почему?

— Так уж он создан. Господом. Мой сын… дурной крови. Так ведь говорят? И все равно я его люблю. Он ведь мой сын. Не забывай, я уже очень стар, мне уже казалось, что у меня никогда не будет детей, но потом молодая Фермина… мы зачали ребенка. Сына. Мы были так счастливы. Ena semea…[47]

Глаза старика вспыхнули, впервые за много дней; но тут же они снова погасли, утонув во тьме.

— Но когда он подрос… мы поняли, что он унаследовал все худшее от каготов. Самое худшее. Но он большой, и сильный, и умный. И у него есть друзья, помощники. Могущественные люди, тебе этого просто не понять. Общество.

— Что за общество?

— Нет. Я не могу сказать. Довольно. Пожалуйста… — Из глаз Хосе градом катились слезы. — Позволь мне скрыть этот последний позор. — Хосе стер с губ масло, оставшееся после мальков. — Я и так уже сказал тебе слишком много. Слишком много, слишком поздно. Если я скажу больше, тебе просто не позволят остаться в живых. Потому что тайна, которую охраняет Мигель, касается не только меня, его и каготов. Все гораздо глубже, Дэвид, и это так ужасно и опасно для всех нас, для всего la humanidad[48]. Тайна, которая убьет тебя, и если не Мигель это сделает, так кто-то другой. Его друзья. Общество. Кто угодно, — старик пристально посмотрел на Дэвида. — Ты понимаешь? Я тебе жизнь спасаю, не рассказывая большего!

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 88
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Метка Каина - Том Нокс торрент бесплатно.
Комментарии