Агония. Кремлевская элита перед лицом революции - Александр Скобов

Пусть каждый занимается своим делом. Пусть атеисты критикуют религию как таковую. Пусть православные спасают лицо православия от черносотенцев и погромщиков. Просто надо твердо знать: защищать светское государство и свободу совести невозможно, не защищая право атеистов критиковать религию как таковую. Критиковать церковь как таковую. Критиковать Иисуса Христа. Спор мировоззрений был, есть и будет. И да, идейная полемика не бывает без иронии, без насмешек. Но при всех философских расхождениях у секулярных демократов и православных, способных на солидарность с атеистами, есть общие ценности. Неконъюнктурные.

Право на кощунство

У меня вышел спор с Юрием Самодуровым по поводу великолепной, на мой взгляд статьи Александра Невзорова «Теория и практика кощунства». Юрий Самодуров последовательно отстаивает право художника совмещать религиозные и так называемые «профанные» символы для выражения каких-то нерелигиозных идей, даже если религиозное сознание воспринимает такое совмещение как кощунство. Однако защитой права на свободу интерпретации религиозных образов в искусстве он, в общем, и ограничивается. Фактически Юрий Самодуров выступает за менее агрессивный, более очеловеченный и терпимый вариант религии. Пытается объяснить верующим, что вольные трактовки религиозных сюжетов могут не быть направлены против религии как таковой. Да, могут и не быть. А могут и быть. И что тогда?

Разумеется, если какая-то часть верующих выступает против монополии церковной номенклатуры на использование и интерпретацию религиозных образов и сюжетов, их надо поддерживать. Исходя из общеправозащитных принципов. Из диссидентской солидарности. Вот только ограничиваться поддержкой одной из сторон внутрирелигиозного спора я считаю совершенно недостаточным.

Много лет защищая свободу исповедовать и проповедовать любую веру, мы как-то забыли, что такой же свободой должны пользоваться и те, кто отвергает любую религию в принципе, кто считает ее вредным заблуждением. Чувства приверженцев светского, рационалистического гуманизма глубоко оскорбляют приведенные Невзоровым кровожадные библейские тексты как таковые. И ничего, терпят. И не требуют эти тексты запретить как разжигающие вражду и ненависть и вообще человеконенавистнические.

Единственное, чего требуют атеисты – это свободу антирелигиозной пропаганды, идеологической борьбы против религии. Идеологическая борьба никогда не обходится без того, чтобы противники не говорили друг другу и друг про друга неприятные и обидные вещи. Она и состоит в том, что ее участники стремятся сформировать в общественном сознании негативное отношение к позиции оппонента. Враждебное отношение к его позиции. Пытаться исключить это из общественной жизни – это все равно, что пытаться вообще искоренить расхождения во взглядах между людьми.

Терпимость и мир в обществе достигаются не запретом обидных и неприятных нам высказываний, а готовностью большинства людей эти высказывания терпеть. В том числе и со стороны тех, кто сам особой терпимостью не обладает. Этим, между прочим, мы даем возможность не слишком терпимым людям выразить свою нетерпимость через высказывание, а не через насилие. Свобода высказываний – это и есть способ удержания существующих между людьми противоречий в ненасильственных рамках. Естественно, терпимость к различным мнениям должна опираться на абсолютную нетерпимость к попыткам разобраться с обидчиком насильственным способом, будь то автоматная очередь или судебное преследование за «оскорбление чувств».

С правовой точки зрения чувства верующих ничем не отличаются от чувств атеистов, не являются более общественно значимыми и не должны иметь перед ними приоритета. Точно так же религиозные тексты не должны иметь никаких правовых преимуществ по сравнению с любыми другими памятниками человеческой мысли и культуры. В этом смысле Библия ничем не отличается от бессмертного труда Адольфа Шикельгрубера, написанного им в тюрьме. Представленный в Думу проект наделения некоторого фиксированного количества религиозных текстов юридическим иммунитетом от антиэкстремистского законодательства – мракобесный средневековый проект, феодальная привилегия. Феодальных привилегий быть не должно. Нужно бороться за отмену любых законов, позволяющих преследовать за выражение взглядов, а не за наделение отдельных высказываний привилегией феодального иммунитета. 282-й статьи УК и всего привязанного к ней комплекса антиэкстремистского законодательства не должно существовать вовсе.

Верующий, даже вполне культурный, терпимый и доброжелательный, неизбежно смотрит на атеиста как на «человека с ограниченными возможностями». Сего точки зрения, атеист, не ощущающий присутствия «божественного начала» в окружающем мире, просто лишен какого-то органа чувств, наличествующего у верующего, а потому не способен его понять. Атеист, со своей стороны, считает это особое «шестое чувство» результатом внушения и самовнушения, продуктом измененного сознания.

Атеист вполне может понять, как современный человек может верить в то, что кроме нашего обыденного материального мира существует еще какой-то иной мир и даже что наш мир является производным от этого иного мира. Вполне допустимая гипотеза. Атеистическое сознание решительно отказывается понимать другое: как современный человек может всерьез верить, что некие специально назначенные люди путем неких символических ритуальных действий, совершаемых над некими специальными предметами, могут устанавливать прямой контакт с этим самым «иным миром». Открывать некий портал в него. И выкачивать оттуда по трубочке некую «божественную благодать». С точки зрения современного рационалиста это все шаманство, первобытная магия. Причем весьма разрушительная для психики. И атеисты имеют право с этим разрушительным, с их точки зрения, влиянием бороться. Разумеется, ненасильственными методами.

Атеисты не только не обязаны выражать почтение к предметам поклонения верующих, они имеют право публично выражать к этим предметам непочтение. То есть совершать то, что среди верующих считается недопустимым и именуется кощунством, святотатством, богохульством. Когда же некая часть верующих пытается оградить предмет своего почитания от публичного выражения непочтения путем насилия, в том числе государственного, путем введения идеологических запретов и судебного преследования, противодействие таким попыткам становится не просто правом, но и обязанностью. Целенаправленная публичная десакрализация религиозных символов является законным средством борьбы с попытками принудительной сакрализации. Тем более в ситуации, когда религиозное мракобесие прямо поставило себя на службу оголтелой политической реакции и превращается в цементирующий раствор фашизоидного путинского режима.

Новое путинское большинство

Сбылась мечта патриота

Депутат-справедливец Олег Михеев подготовил законопроект об уголовной ответственности за оскорбление патриотических чувств. Карать он предлагает в первую очередь тех, кто высказывает сожаление, «что культурные немцы не завоевали дикий Советский Союз».

Такое обоснование нужды в подобном законе очевидно лживо. Людей, сожалеющих о том, что нас не завоевал Гитлер, очень немного, они не имеют широкого выхода в публичное пространство и не представляют собой какой-то значимой общественной проблемы. Зато гораздо больше других людей. Тех, кто считает оскорблением своих патриотических чувств не только любую негативную оценку действий того государства, с которым они себя отождествляют, но и любое упоминание исторических фактов, которые могут быть расценены как постыдные для этого государства.

Об этом, собственно, говорит и сам Михеев: мол, отсутствие уголовного преследования позволяет устраивать вакханалии ко Дню Победы всяким публицистам, «кое-кто из которых» доходит до сожалений о том, что нас не завоевали немцы. То есть уголовное преследование нацеливается не только на этих «кое-кого», а на всех, именуемых Михеевым «сторонниками альтернативного взгляда на историю». Ясно же, что не надо быть поклонником Гитлера, чтобы признавать катынский расстрел преступлением сталинского режима. Чтобы признавать, что СССР помог Гитлеру развязать Вторую мировую войну и на первом ее этапе фактически участвовал в ней на его стороне. Что война против Финляндии была агрессией, присоединение Прибалтики было аннексией, а советские солдаты там были оккупантами.

Не нужно быть поклонником Гитлера, чтобы признавать, что советские вторжения в Венгрию, Чехословакию и Афганистан были государственным разбоем. Чтобы сочувствовать тем жертвам этого разбоя, которые ему сопротивлялись. Наконец, не нужно быть поклонником Гитлера, чтобы признавать грязную колониальную войну РФ в Чечне преступлением против человечества.