Довлатов. Сонный лекарь 2 (СИ) - Джон Голд

первой зачистке аномалии. Магическая руда — залежи которой частенько обнаруживают рядом с Источниками — и вовсе ценится на вес золота. Она веками впитывала в себя ману.

Вират перешёл к следующему слайду. Темой стали бумажные амулеты синтоистов. Каких только не бывает! Защитные, атакующие, обладающие особым эффектом типа «Чтения души». Последний используется, чтобы понять, говорит человек правду или ложь. В общем-то, мы прошлись по верхам всей религиозной тематики. Затронули даже кровавые ритуалы и почему это плохо. Артефакт может и получится, но будет фонить эманациями смерти. Такая дрянь в первую очередь будет пытаться убить владельца, а потом и всех вокруг.

В виду целого вороха недостатков у религиозных, природных и ритуальных артефактов, и была придумана современная европейская школа артефакторики. Материалы, добытые в зонах аномалий или из тел монстров, обрабатывают сборщики трофеев. Так получаются стандартизированные заготовки.

Потом одарённые артефакторы создают внутри заготовок плетение нужной техники. Следом добавляют накопитель, активатор и прочие полезные приблуды. Само собой, если мастер имеет ранг учителя [3], артефакт ранга старшего магистра [5] ему не смастерить. Он попросту не сможет задействовать четвёртый и пятый слой в духовном теле заготовки.

Перезарядить такую приблуду может и обычный одарённый, а вот восстановить уже использованное плетение по силам только артефактору. Ну… если материал не рассыпется в процессе использования. Такое случается намного чаще.

Артефакты далеко не универсальное решение. Например, те же «малые лечебные чары» можно спокойно загнать в артефакт. В бою такая штука может спасти кому-то жизнь. Оттого целебные артефакты выдают одарённым бойцам в «фалангах» и «копьях» в обязательном порядке.

Однако артефакт никогда не заменит полноценного лечения у целителя. Это как сравнивать кое-как налепленную заплатку на пальто с ремонтом у портного-реставратора.

Студенты так увлеклись рассказом Вирата Деола, что звонок к концу лекции вызвал вздох, полный разочарования. Византиец, довольно покрутив усы, произнёс.

— На следующей неделе мы поговорим о связи тела одарённого и скрытых в нём природных артефактах. Поверьте, студенты! Наши духовные тела хранят множество сюрпризов.

…

Время приближается к одиннадцати часам. После лекции об артефактах у нас опять поставили практическое занятие по «Основам развития власти».

На выходе из аудитории меня поджидал Рюхей Куроки.

— Доброго утра, Довлатов-сан.

— Привет, Куроки-сан. Ты чего опаздываешь? Проспал?

— Да не. — Японец отмахнулся, при этом нервно дёрнув щекой. — Подработка выдалась. Грибок стопы лечил. А клиент как назло опоздал на полчаса. Я тут под дверью большую часть лекции слушал.

Рюхей взъерошил волосы, вздохнул, но так ничего и не произнёс.

— Ты же про работу в порту хочешь спросить? — Дошло до меня не сразу.

Мне надо спать явно больше двух часов в сутки. А то голова уже совсем не соображает.

— Ну да. — Рюхей вздохнул ещё более тяжко. — Боги, Довлатов-сан! У меня с предками договорённость. Они согласились мне оплачивать учёбу в Академии. Но на все карманные расходы, жильё и еду я сам должен буду зарабатывать в Аране.

Понятно. Видимо, ситуация настолько плохая, что Рюхей согласился браться даже за лечение грибка стопы у опаздывающего клиента. Причём наверняка ещё сам к нему домой пришёл.

— Сходим сегодня в порт. — Зеваю сонно. — Сразу после лекции по развитию власти. Мне надо будет потом ещё в больницу съездить.

— Сегодня? Там же это, — японец сдвинул брови. — Говорят, не-мёртвые вчера бой устроили. Половина порта в руинах лежит. Всё заражено эманациями пневмы с негативным спектром. Посторонних на территорию не пускают.

Заражена только та часть, где стоят склады. Контейнеры, причалы, административные корпуса и многое другое вообще не пострадало. Но на объяснение всех этих деталей уйдёт уйма времени. Поэтому ограничиваюсь просто фразой.

— Нас пропустят, Куроки-сан.

…

Порт — это не место, в котором «просто работают люди». Для рыбацкой шхуны не выйти один день в море, значит оставить десяток семей без средств к существованию. Семейный бюджет трещит, женщины наводят суету, мозг добытчиков не выдерживает. В общем, нет ничего удивительно в том, что к моменту нашего появления около здания администрации порта, тут уже была привычная всем рабочая атмосфера.

Да, тут полукилометровая зона заражения эманациями смерти. Близко лучше никому не подходить. Но работать-то надо! Потому часть со складами огородили, корабли перегнали на дальние причалы.

Вот уж кто удивил, так это глава профсоюза.

— Месье Довлатов! — Монье горячо потряс мне руку. — Как же я рад вас видеть! Вы тоже слышали последние новости? У нас тут случилась секретная военная операция от Службы Безопасности. Говорят, в районе складов на не-мёртвых ловушку устроили. И она сработала!

— Впечатляет. — Секунды три смотрю на горящие энтузиазмом глаза француза. — Господин Монье, а вы сами там не бывали?

— Нет, что вы! — Глава профсоюза испуганно перекрестился. — Боже упаси меня соваться в ту часть порта. Там, говорят, такая концентрация эманаций, что ещё год туда соваться нельзя будет. Сотрудники СБ всё огородили. Шлагбаумы, забор, вход строго по пропускам. Там даже патрули с собаками теперь ходят. А с воды два катера береговой охраны держат круглосуточное дежурство. Мы с мужиками от них таких баек наслушались, что словами не передать! К нам в порт теперь какая только нечисть с воды не забредает. Чуют твари, что тут эманациями смерти всё перепачкано.

Ни намёка на сомнения или страх, лишь поток чистых переживаний. Видимо, ментат из СБ основательно подкорректировал память Монье, спасая психику от травмы. Всё-таки француз несколько часов провёл в компании людоедов и едва сам не погиб в начале боя. В лучшую сторону такой опыт человека вряд ли бы поменял.

Тут есть и другой нюанс. Сама личность Монье неуловимо изменилась. Он болтливее обычного… мягче, что ли⁈ При этом моя чуйка на не-мёртвых уверенно молчит. Часы и обручальное кольцо на той же самой руке. Вечная грязь под ногтями и одежда, пропахшая машинным маслом и вездесущей рыбой. Передо мной всё тот же глава профсоюза, но уже чуточку другой.

— Помните разговор про мою замену? — Прервав затянувшееся молчание, указываю на нервно топчущего японца. — Это Рюхей Куроки, мой однокурсник.

— Лицензия? — Монье тут же подобрался, коршуном взглянув на студента. Нервозность как ветром сдуло. — Понятно, её нет. Вам, молодой человек, не хватает уверенности как у Михаила. Без неё вам придётся тяжко в работе с нашими грубоватыми работягами. Сможете вы, скажем, пьяному матросу вправить перелом, не обращая внимание на поток мата?

Куроки вмиг поник. Лицо посерело, тревожность перешла в стадию глубоких переживаний. Видимо представил, как пациент поливает его грязью.

— Справится, — Хлопаю японца по плечу… заодно накладываю лёгкий вариант техники «Адреналин». — Первые пару недель я буду ходить с ним. Познакомлю с мужиками. Скажу, какой кому подход нужен. Глядишь, к концу