Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494 - Виктор Темушев

Некоторые пограничные волости ВКЛ действительно появились в числе можайских (в духовной грамоте Ивана III)[130], но владений князей Крошинских среди них не было. Только постепенно, в документах XVI в. искомые волости начали проявлять себя. Некоторые из них обнаружились в составе тверских уездов, в частности, среди холмских волостей и станов.

К середине XVII в. Холм давно потерял свой уездный статус, а все его волости слились в одну — Холм Старицкого уезда{726}. А столетием раньше среди холмских значились: Старый и Новый Оуезд (Отъезд?), Кривой Холм, Носилов, Держа и Жижнен{727}. В перечне можно угадать одну из волостей князей Крошинских — Отъезд. Позднейшую волость Холм разделяла на северную и южную (меньшую) части р. Держа (правый приток Волги). Вдоль ее течения следует поместить волость Держу XVI в. Очевидно, южнее располагалась волость Отъезд (к 1530 г. распалась на две — Старый и Новый, возможно, за счет освоения незанятых земель).

Волость Отъезд могла захватывать нижнее течение левого притока Держи Сукромли. Вокруг последней в середине XVII в. лежали земли Верховского стана Старицкого уезда, а Сукроменский стан того же уезда находился западнее, совершенно не затрагивая течения реки, от которой, очевидно, получил название[131]. Южнее или даже юго-восточнее Верховского стана, уже в Можайском уезде в середине XVII в. существовал стан Отвоцкий и Сукроменский{728}.[132] Таким образом, первоначальная территория волости Сукромны должна быть составлена из двух станов Старицкого уезда (Верховского и Сукроменского) и части стана Можайского уезда (Отвоцкого и Сукроменского). Возможно, и другие соседние станы, например Семеновский (Старицкого уезда), Ильинский (Можайского уезда), когда-то были частью Сукромны. В XV в. это была довольно крупная волость, но с редким населением и крайне заболоченной местностью. В верховье р. Сукромли еще в первой половине XIX в. стояла деревня Сукромня или Б. Сукромня{729}.

По описанию 1520 г. в составе уезда Нового Городища (бывший Новый Городок, Хорвач) уже существовали Верховской, Сукро-менской и Семеновской станы{730}, то есть к этому времени волость Сукромна уже могла быть разделена. Принадлежащими собственно Новому Городку, то есть исконно тверскими, в списке 1520 г. можно признать только стан Поретцкой и волость Синюю, да и то с оговорками. Стан Поретцкой (Порецкий) находился вниз по течению р. Держи от Нового Городка, на северо-запад от последнего. По такому своему положению он, несомненно, должен был относиться к отчине князей Холмских (в нее входили города Холм и Новый Городок){731} и древней Тверской земле. А вот волость Синяя до XVI в. не фигурировала в числе тверских. Более того, ее первое упоминание в духовной грамоте Ивана III 1504 г. может свидетельствовать о новизне присоединения как ее, так и волости Олешни, к уделу князя Андрея Ивановича: «Холмъских вотчину, Холмъ и Новой городок, да волости Олешню, да волость Синюю, и иные волости, и пути, и села, со всеми пошлинами…»{732} Впрочем, Олешня — древняя тверская волость, известная с 1285 г.{733}. Следует признать таковой и волость Синюю, поскольку никаких данных об иной ее принадлежности нет. Может быть, Олешня и Синяя до начала XVI в. относились к Зубцову, а после их придали к новому московскому уделу. Отсюда и их выделение в грамоте 1504 г.

Плотный контакт тверских волостей с бывшими литовскими и последующее их слияние в одну большую волость Холм хорошо иллюстрирует ситуацию совместного литовско-тверского владения в зоне пограничья, известную по документам XV в. Обширная волость Сукромна в XVI-XVII вв. претерпела сильные трансформации. Ее часть после захвата в 80-х гг. XV в. со стороны удельного князя Андрея Васильевича так и осталась в составе Можайского уезда. Но основная территория поступила в распоряжение новоявленных Старицких князей.

Южнее Сукромны, в районе р. Яузы (правый приток Гжати), рядом с Иночью (левый приток Москвы) в середине XVII в. еще угадывался стан Тешинов и Загорье Можайского уезда (его территория была сильно разорена в Смутное время){734}. В нем слились две древние волости, одна из которых принадлежала князьям Крошинским (Тешиновичи), а другая стала известна благодаря передаче Дмитрием Донским сыну Андрею по завещанию 1389 г. (можайская волость Загорье){735}. Логика колонизационного процесса подсказывает, что волость Загорье возникла на р. Иночь, как результат расселения людей с востока на запад со стороны Московского княжества. Иночь близко подступает к Яузе, по которой с запада на восток шло освоение территорий со стороны волжских притоков и рек Днепровского бассейна, т.е. Смоленского княжества. Вероятно, в водоразделе бассейнов рек Волги и Оки (а он проходил как раз между Яузой и Иночью, а южнее — Гжатью с притоками и Москвой) и сформировалась граница между смоленскими (затем — литовскими) и московскими владениями. Представляется в этой связи, что раннее присоединение к Москве Можайска из состава Смоленского княжества (1303 г. или даже конец XIII в.){736} было обусловлено не только политическими событиями, но и естественным тяготением территории вокруг верхнего течения р. Москвы к Северо-Восточной Руси. Судя по всему, до конца XV в. даже сообщение между Можайской землей и центрами т.н. Западной Руси[133] не было налажено: реки волоками не соединялись, а сухопутные дороги шли в обход (Москва — Волок Ламский — Зубцов — Ржева, Москва — устье р. Угры — Вязьма). Прямая дорога (Москва — Можайск — Вязьма) еще не функционировала{737}.

Еще одной пограничной можайской волостью, известной по духовной грамоте Дмитрия Донского, были Пневичи. Загорье было крепко с ней связано и, возможно, выделилось из ее состава (упомянуто как «Пневичи с Загорьем»){738}. В середине XVII в. определялось лишь приблизительное место Пневичей — в верховье р. Рузы (левый приток р. Москвы), к востоку от Отвоцкого и Сукроменского стана{739}. Следовательно, Загорье находилось к югу от Пневичей.

Волости Пневичи и Загорье должны были быть сильно удалены от освоенных в период позднего Средневековья земель. По археологическим данным, лишь немногим далее устья Иночи распространялись памятники, относящиеся к периоду XIV в. и позднее (селище Глядково){740}. Форпостом московской власти на западе Московского княжества являлся Тушков Городок (у правого берега р. Москвы){741}. Такое распространение московских владений вплоть до конца XV в. полностью соответствует заявлению С. Герберштейна, о том, что «во времена Витольда владения государей московских простирались на пять-шесть миль за Можайск»{742}.[134]

Слияние волостей Тешиновичи и Загорье в один стан подразумевает их близкое соседство. Однако представляется, что в XV в. их разделяло большое пространство незанятой земли, попадавшей на волго-окское междуречье. Возможно, лишь разорения периодов Ливонской войны и Смутного времени заставили объединить столь различные по историческим судьбам и местоположению массивы земель.

Тешиновичи, видимо, занимали часть течения р. Яузы, а еще южнее была расположена еще одна волость князей Крошинских — Лела. Ее средоточием, очевидно, была р. Олеля (на плане Генерального межевания конца XVIII в. — Ляля), левый приток Яузы{743}.

Определить местоположение волостей Надславль и Ольховец, к сожалению, не удается. Возможно, их следует искать в пустующем пространстве между Фоминско-Березуйским княжеством и известными волостями князей Крошинских.

К сожалению, данные археологии не могут помочь при локализации владений князей Крошинских. Немногие известные селища и городища в рассматриваемом регионе трудно сопоставить с центрами волостей (городища древнерусского времени Спасское, Городок, городище XI-XVII вв. Карманово). Исследованных и обозначенных на карте археологических памятников на границах трех областей (Тверской, Смоленской и Московской) крайне мало. Возможно, будущие исследования дадут свои результаты.

Итак, волости князей Крошинских занимали пространство на восток от р. Гжать (приток Вазузы) по обеим сторонам Яузы (правый приток Гжати). Примерно через верховье Яузы параллельно Гжати проходила литовско-московская граница, точное определение которой невозможно из-за недостаточности сведений источников. Князья Крошинские, первоначально обладавшие какими-то имениями в центральной части ВКЛ, после 1403-1404 гг. получили на новых рубежах государства, вероятно, значительно более крупные владения. Предположительно, московские освоенные земли долгое время не подходили вплотную к их волостям. Но когда это, наконец, произошло, московская власть стала распространяться далее. Король польский и великий князь литовский Казимир не смог организовать оборону земель своих подданных. Владения князей Крошинских находились на значительном удалении от основного массива освоенных земель ВКЛ, положение их обладателей было ненадежным, что и подтвердилось в самом начале московско-литовской конфронтации в 1486 г. — князья были попросту сметены с тех мест, которые «деди и отци их дръжали, и они породилися на той своей отчине»{744}.